Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл

Когда братья спустились к подножию лестницы, Качок, уже достаточно овладевший собой, чтобы шевелить ртом, проговорил:

– У меня в машине пистолет.

– Замечательно, – отреагировал Феликс. – У меня в офисе тоже есть один. Не вынуждайте меня спускаться, чтобы посмотреть, как далеко могу вколотить вашу башку в тротуар.

– Да он просто треплется, – подал голос меньший брат.

– А я – нет, – ответил Феликс. – Я очень серьезен.

– Да уж вижу, – ответил тот и вывел Качка на улицу.

– Вечно находится кто-то недовольный. А ведь, держи он своего воробышка в штанах, я бы не смог сфотографировать, как они с любовницей заходят в номер мотеля.

– Да плюнь ты, – успокоил его я. – Проехали.

Мы вернулись в офис. Феликс зашел за свой стол, выдвинул ящик и достал оттуда револьвер. Большой, в духе Дикого Запада. Едва Феликс вынул его, как снова зажужжал сигнал и загорелась красная лампочка.

– Неужто вернулся со стволом? – ухмыльнулся Феликс.

Мы вышли в холл и остановились у лестницы. По ступеням поднимались Черри и пожилой мужчина в рубашке, украшенной мультяшными аллигаторами. В руках мужчина держал пакет.

Черри подняла взгляд, увидела револьвер Феликса и спросила:

– Я была так плоха минувшей ночью?

– Что ты, сладкая, – ответил Феликс. – Мы думали, там крысы.

10

Я достал из шкафа несколько складных стульев и расставил их. Черри позволила мужчине в рубашке с аллигаторами занять почетное клиентское кресло. Мы с ней уселись на раскладных стульях у стены. Феликс устроился за своим столом.

Я пригляделся к нашему гостю.

Он был довольно стар. Нос крупный, как и голова, – лысая голова, за исключением жидких прядей вокруг висков, напоминавших коричневое кольцо внутри давно не чищенного унитаза. У меня сложилось впечатление, что коричневый цвет придавала его волосам краска. По мне, так если у вас осталось три волосины, а вам уже за пятьдесят, то лучше дать им поседеть или напрочь сбрить. Кожа на лице мужчины выглядела так, словно он провел слишком много времени в сушилке для белья.

Пакет был завернут в крафтовую бумагу. Затащить его наверх было для мужчины все равно что ослику со сломанными ногами пытаться вскарабкаться по смазанной маслом детской горке. Когда гость уселся, кожа на его руках заколыхалась, как ткань слишком свободного костюма. Если бы хоть одна из косточек этого мужчины сломалась, он бы, наверное, рухнул как подкошенный.

Старик тяжело дышал. Ноги его дрожали. Даже аллигаторы на рубашке казались усталыми и выглядели так, словно предпочли бы, чтобы их покормили с рук.

Феликс убрал револьвер в ящик стола. Затем нажал на кнопку рядом с зуммером открытия входной двери. Мы услышали, как щелкнул дверной замок на самом верху.

– Приватность, – сказал Феликс. – Чтобы я ненароком не убил кого-нибудь сегодня.

– Нам только что нанесли неприятный визит в связи с одним из дел Феликса, – подхватил я, не пускаясь в дальнейшие объяснения.

После этого мы встали и представились мужчине, который уже расслабился в кресле для посетителей. Мы пожали друг другу руки. Я был страшно рад вернуться к рукопожатиям: сам себе удивлялся, насколько сильно скучал по ним в период разгула ковида.

– Черри рассказывала мне о вас обоих, – заговорил Гровер.

– Да-да, конечно, – сказал я, и мы с Черри снова уселись и приготовились слушать.

– Я давно знаю Гровера, – сообщила Черри.

– В юридических вопросах мы с ней не всегда стояли по одну сторону, – заметил Гровер. – Но мне всегда доставляло удовольствие слушать ее выступления в зале суда. Знаю, прозвучу старомодно и воук-полиция[17] может отправить сюда парашютный десант и выпороть меня, но я все-таки скажу: я всегда был не против посмотреть на нее лишний раз. Отрадное для глаз зрелище.

– Это правда, – сказала Черри. – И я защищала только невиновных.

– Мгмм. – Гровер искоса глянул на нее.

– Мы беспокоимся о Мэг, – сказал я. – Полагаю, ее предыстория вам уже известна?

– Да, – ответил Гровер. – Черри рассказала мне. – Он достал из кармана рубашки темный носовой платок и вытер лоб. – Чем конкретно помочь вам, я не знаю, но прояснить что-то в целом мне, возможно, удастся. Видите ли, я, скажем так, инсайдер.

– Мы наслышаны, – вставил Феликс.

– Я был членом «Пончикового легиона». Сами себя они так не называют – так кличет их кое-кто в городе. Я к этому еще вернусь. Наберитесь терпения, и я преподнесу вам всю эту энчиладу[18] с подливкой и гарниром из упрелой ахинеи. А на десерт у нас будет пончик. В течение почти пяти лет мой рассудок был помрачен. Я был сам не свой – разочарованный, подавленный, сбитый с толку, затем наконец счастливый, когда все-таки разобрался в себе и будто заново родился. Впрочем, не совсем так. Я стал счастливее, но не стал бы пускаться в пляс и горланить песни об этом, даже если бы мог. Также стоит упомянуть, что за эти пять лет я не съел ни единого пончика.

Я понятия не имел, к чему он это все, но терпеливо помалкивал.

– В ту пору, когда я был членом «Пончикового легиона», все происходящее казалось вполне логичным. Теперь же у меня такое ощущение, будто я жил в комиксе. Моя жена, царство ей небесное, – она так до конца и не освободилась от культа. Я никому не рассказывал о том, что собираюсь поведать вам. То есть – любой, у кого работает хотя бы половина мозга и кто знает о культе, может догадаться об их делишках, но говорить вслух – все равно что стягивать трусы принародно. Раньше мне было слишком неловко рассказывать об этом в подробностях. Как будто сам выставляешь себя придурком. Притом я-то считал дураками всех остальных, а на поверку вышло, что шутовской колпак как раз на моей башке.

Тогда, в пятидесятые, в годы моего детства, старый Эзра Бэкон был фермером и владельцем ранчо, а по выходным проповедовал в баптистской церкви. Так вот, он заявил, что однажды зимой искал заблудившуюся корову и увидел какие-то огни. К его чести, многие в ту ночь видели, как по небу пронеслось что-то светящееся. В местной газете несколько дней писали об этом событии – самом интересном с тех пор, как городской банкир сбежал со своей секретаршей и всеми ценностями банка. Обнаружили банкира в Мексике – без денег и без секретарши. Деньги так и не вернули, а о секретарше больше никогда не слышали. По слухам, она где-то в Эквадоре. Я рассказываю вам об этом, чтобы дать понять, насколько редка и