Разбор Фрица - Вадим Геннадьевич Курасов

— Ну вы, конечно же, переборщили, — предположил я.

— Упаси бог, — божился Борис, — напугали и отпустили. Он, видать, с испугу загасился, скоро домой придет, как пить дать.

По какой-то непонятной причине, но я поверил кандидату в источники оперативной информации и смело поперся в уголовный розыск (с разрешения руководства, конечно) просить, чтобы оставили в покое нашего источника. В Угро состоялся такой диалог с одним из руководителей.

— Здравствуйте!

(Сначала же надо поздороваться, как учил великий генерал, последователь Великого кормчего, один из последних начальников органов по борьбе с организованной преступностью в Хабаровском крае.)

— Тут наш коллега бывший немного напортачил, «подкошмарил» хлопца, терпила испугался, но скоро домой придет.

— Точно придет? — поинтересовался начальник отдела уголовного розыска по раскрытию тяжких преступлений.

— Сто процентов.

— Ну ладно, пусть дышит свободно, лишь бы труп не образовался ни с того ни с сего, — не стал слишком заморачиваться начальник «тяжей», у которого неопознанных трупов на Воронеже был с добрый десяток.

Однако труп все-таки образовался. Переборщили каратисты, и труп потерпевшего спрятали кое-как в том же Воронеже.

«Ау, Боря, где ты?» — пытался я кричать в автоответчик домашнего телефона, но Бори и след простыл. Даже бросил свою молодую мадам, которая нигде не работала и занималась только своей красивой собачкой.

В этом случае «тяжкие» не стали особо заморачиваться и быстро сдали меня в прокуратуру (в те времена расследованием тяжких преступлений занималась прокуратура): так и так, я приходил просить за Бориса и наверняка знаю, где тот находится.

Пришлось переться в прокуратуру. Дело по убийству вел молодой и амбициозный прокурор.

— Вадим Геннадьевич, вы находитесь в очень сложной ситуации, фактически укрываете убийцу.

— Никого я не укрываю, сам попал в недоразумение. Борис — наш бывший сотрудник, его вина не доказана. И потом, если он виноват, пусть сидит.

Сам погибай, а товарища, читай «агента», выручай. Не мог же я заявить, что Борис — наш кандидат в источники оперативной информации и этот кандидат с большей долей вероятности совершил убийство.

— Ну тогда мы вас, так сказать… э-э-э… закроем.

— Вы, молодой человек, смотрите, как бы вас самого не закрыли, — дерзил я прокурорскому.

Надо признать, что начальство ДВ РУБОП билось за своих сотрудников до последнего, и я был уверен, что меня не сдадут «ни за понюшку табака». Однако на допросы пришлось походить и в любом случае потратить несколько (я надеюсь, что несколько) нервных клеток.

Боря так перепугался, что с тех пор (а прошло уже лет двадцать) я его так и не видел.

Вообще, если опер приобретет хотя бы одного настоящего ценного источника, можно считать, что сыщик уже не зря жевал свой хлеб.

Получил я как-то очередную зарплату в управлении и вез довольно ощутимую «котлету» — деньги выдали мелкими купюрами — домой, во второй Хабаровск. Ехал, как и положено старшему лейтенанту, на автобусе номер двенадцать, загруженном такими же, как и я, бедолагами, не имеющими собственного автотранспорта. Вдруг чувствую чью-то теплую ладошку у себя на ляжке. Думаю, может, кому-то понравился бравый старший лейтенант. Встрепенулся, но нет… Стоит рядом маленький пожилой мужичонка, дедушка, я бы даже сказал, с видом уставшего работяги, недорого, но чисто одетый. «Показалось», — подумал я. Однако через пару минут я уже ловлю у себя в кармане ту самую потную ладошку, которая все-таки оказалась ладошкой, кого бы вы подумали? Правильно, ладошкой дедушки божьего одуванчика. Тут уже никаких сомнений не возникало, и я вытаскиваю дедушку из автобуса на следующей же остановке. Начинаю нежно трясти деда за пиджак, приговаривая ему на ушко всякие «добрые» слова. Это мое мероприятие не слишком зашло людям, находящимся на остановке, причем вслед за божьим одуванчиком вышла женщина лет сорока, которая апеллировала к гражданам: «Люди добрые, что же вы стоите, хулиган здоровый пенсионера обижает!» «Спокойно, граждане, я сотрудник милиции, поймал карманника!» — сообщил я опешившим горожанам. Тетка поняла (а она оказалась «верхней», работавшей в паре с карманником как раз на случай таких вот экстренных ситуаций), что я не простой пассажир автобуса номер двенадцать и это мероприятие может закончиться серьезными неприятностями. Несмотря на первый испуг, «верхняя» быстро подсобралась и продолжала отрабатывать свою зарплату, несколько изменив риторику:

— Ментовский беспредел! Вызывайте прокуратуру!

— Подожди, Маша, — вмешался божий одуванчик, — видишь, командир перенервничал и желает компенсации.

— Возьми, начальник, штраф с меня и расстанемся по-хорошему, зачем тебе время тратить? Свидетелей нет, деньги я не успел вытащить, а у меня, видишь, какая ушлая гражданка свидетель, что ты сам на меня напал.

Дедушка, у которого с собой оказалась крупная сумма денег, точно не меньше моей зарплаты за месяц, протянул мне несколько крупных купюр.

— Деньги меня не интересуют, бродяга, я с шестого отдела опер, — произнес я заветный пароль всех ментов девяностых: «Шестой отдел».

— А, это совсем другое дело, тогда можем быть полезны друг другу. Я Лохман, может, слышал?

— Слушай, я по карманникам не очень, мы больше по группировкам работаем, да и «погремуха» у тебя не слишком звучная, — засмеялся я.

— Зря смеешься, начальник, я с Киселем сидел. Все крадуны в городе меня знают, да что там в городе, в России! — выпятил грудь колесом дедушка.

— Раз ты такой черный-пречерный, какой интерес тебе со мной сотрудничать?

— Беспредела нынче много, — высказал популярную в те годы у воров мысль Лохман. — Быков наказывать надо. Я их по-своему буду наказывать. Тебе — звездочка на погоны, мне — моральное удовлетворение.

На том с карманником и расстались. У Лохмана оказалась своя небольшая бригадка, человек пять, не больше, в которую входил один взрослый «сиделец» Саня и несколько совсем молодых пацанов, которые были родственниками самому Лохману. Семейная ОПГ занималась в основном кражей борсеток из автомобилей, «по карману» работал сам патриарх, который и вправду оказался одним из последних специалистов своего дела в Хабаровске.

Глава 7. Макар

Когда я писал свою первую книгу «Последний эшелон», я рассказал про дальневосточных воров в законе и некоторых хабаровских преступных авторитетов. В этой книге я также расскажу про известных в нашем городе лидеров ОПГ.

Было бы преступлением не упомянуть про Макара, Макарова Вячеслава Васильевича, 1947 года рождения. Слава был прелюбопытнейший экземпляр, в настоящее время его уже нет с нами, авторитет умер в 2018 году. Макар кололся опием всю свою сознательную жизнь и умудрился к пятидесяти годам сохранить более-менее крепкое здоровье и здравый ум. Вырос один из патриархов хабаровской уличной преступности в Первом микрорайоне. В квартире обычной хрущевки Макаровых было прописано около шестнадцати человек — братья, племянники и другие родственники, добрая половина из которых состояла на учете в психоневрологическом диспансере. У Макара было два родных брата, тоже старых сидельца. Все трое братьев являлись особо опасными рецидивистами, сидевшими в основном по воровским статьям — кражи. Однако поднялся только один из трех братьев — Вячеслав. Сколько я помню Славу, примерно с 1993 года, у него всегда были молодые симпатичные жены лет на двадцать помладше патриарха. Меня всегда интересовало, где он их находит. Ответ оказался прост. Макар в девяностых переключился на кидки валюты, и в его бригаде (небольшой ОПГ, три-пять человек) для заманивания лохов всегда были молодые девахи, которых Вячеслав впоследствии по очереди и брал себе в жены. Ближе к двухтысячным авторитет контролировал уже практически всю уличную преступность, начиная от мошенничеств с валютой и до различного рода краж (квартирных, карманных, из офисов и др.).

Про кидки с валютой сейчас, наверное, уже и не каждый хабаровчанин вспомнит, не говоря уже про молодое поколение. А этот криминальный бизнес заключался вот в чем. В начале девяностых годов валюта уже получила свободное хождение в Российской Федерации, и заветные зеленые купюры можно было свободно приобрести в обменном пункте валюты, но граждане предпочитали приобретать доллары по более выгодному курсу у так называемых менял. Менялы фактически нарушали закон, но облегчали жизнь простых граждан. Базировались эти «предприниматели» в Хабаровске на определенных точках. В основном это был продовольственный рынок по улице Пушкина и «пятак»