Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

навернул два круга, потом соврал, что частный детектив сидит за желтым плексигласовым забором, хотя из-за забора доносились детский визг и крики воспитательниц. «А в моем детстве садики летом не работали», – ни к селу ни к городу подумал Маевский и рассердился на самого себя. Ну да, не работали, и отправляли тебя на лето к троюродной тетке, усатой и пахучей, как обиженный уж. Ужи выпускают от стресса едкую жидкость. От тетки постоянно пахло ужиными страхом и злостью, хотя она только и делала, что хихикала и подшучивала над ним. Тело у нее было рыхлое, и она любила поймать маленького Никиту и вжимать в себя, как в перину. Ему казалось, он вот-вот задохнется, а тетка хохотала и колыхалась. Все-таки нужен закон, запрещающий тискать маленьких детей без их разрешения. А впрочем, тетка давно умерла. Он был в третьем, что ли, классе, и, узнав о ее смерти, залился слезами облегчения. «Какой у нас чуткий сын», – торжественно сказала мать отцу, но с таким расчетом, чтобы слышал и Никита.

«У меня, может, вся сексуальная жизнь могла насмарку пойти из-за этой троюродной дуры», – подумал Маевский. С годами он совершенно уверился, что тетка делала это нарочно.

Он огляделся и заметил на торце ближнего дома табличку возле двери. «Детективное агентство “Защитник”».

– Ну наконец-то!

Но никакого конца не наступило, потому что в агентстве было тихо. Маевский напрасно раз за разом утапливал кнопку звонка, и в окно, защищенное решетками аж с двух сторон, изнутри и снаружи, вглядывался без всякого толку. Стеклянно-металлический сэндвич оказался непроницаем.

– Да черт бы тебя побрал, – в сердцах сказал Никита.

– Вы Егора Романовича ищете? – внезапно раздалось сбоку.

Никита вздрогнул и обернулся. Рядом с ним топталась худая затертая тетка неопределенных лет.

– Да, Желтухина.

– Так он сегодня уже не вернется. Он всегда в это время в тренажерный зал ходит, а потом сразу домой. Я у него в конторе убираюсь, знаю точно. Завтра приходите!

Начинало смеркаться. Маевский прикинул расстояние до дома Желтухина, сплюнул, набрал Гройса, ни на что особенно не рассчитывая, и услышал хрипловатое «Алло!»

– Михаил Степанович, наконец-то! – Он страшно обрадовался. – Я вам обзвонился. Вы не поверите! Селиванов двадцатого апреля нанял частного детектива…

Он сделал паузу, чтобы старикан прочувствовал значение этой новости.

– Илюшина? – с ужасом спросил Гройс.

Никита сбился и с мысли, и с настроя.

– Что? Какого еще Илюшина… Тьфу, нет, я без понятия, кто это такой… Желтухина, Егора Романовича.

Гройс с облегчением выдохнул.

– Однако новость и впрямь неожиданная, – с хриплым смешком сказал он. – Я тоже кое-что обнаружил, но это при встрече.

– Я около офиса Желтухина, тут его нет, говорят, уехал и сегодня уже не появится. Хочу по его домашнему адресу заглянуть. Может, он там – бухает, допустим. Я бы на его месте бухал.

– Не препятствую, – сказал Гройс и повесил трубку.

Даже не спросил, почему это Никита бухал бы, будь он частным детективом. Маевский несколько обиделся. Сначала на звонки не отвечал, затем не перезванивал… С другой стороны, Гройс есть Гройс. За восемь месяцев работы на старикана Никита убедился, что тот нашпигован секретами по самую маковку. Опять, поди, какую-нибудь хитроумную комбинацию проворачивает.

Маевский еще раз помянул недобрым словом забарахливший движок и потащился на остановку.

Он не заметил, как стертая тетка, так и перетаптывающаяся неподалеку, проводила его неожиданно цепким взглядом, достала телефон и набрала номер.

Когда он вышел из автобуса, уже стемнело. Маевский сжевал протеиновый батончик, но живот всё равно подводило. Некстати вспомнился кролик, которого Айнур тушила в грибах.

Придорожной шаурмой он побрезговал. Свернул вглубь квартала и вскоре оказался среди бурых пятиэтажек оттенка содранной болячки. Всё это, несомненно, предназначалось к сносу. Но пока здесь цвели тонкие космеи на клумбах, во дворах сушилось белье и по асфальтовому квадрату, расчерченному под остановку пожарной техники, прыгали дети – то ли в классики играли, то ли просто так.

Маевский сверился с адресом. Второй подъезд…

Он направился к подъезду, пытаясь сообразить, где окна Желтухина. Из-за угла показался бородатый курьер в фирменном желтом плаще, в кепке и с коробом за спиной. Он смотрел в телефон, и Никита подумал, что хорошо бы чувак вез Желтухину заказ, допустим, котлеты с картофельным пюре, например, двойную порцию… Во двор с противоположной стороны медленно заехала и остановилась черная машина, такая пыльная, что в сумерках казалась поседевшей от старости. С водительского места вышел хмурый мужик в кепке. Тачку свою он бросил прямо на дороге, перегородив проезд двум другим машинам. Никита покосился на этого мудака – и вдруг понял, что видит перед собой частного детектива Желтухина.

Маевский приободрился. Волшебным образом Желтухин разом утратил ореол засранца и стал похож на нормального человека, просто очень уставшего. «Взять ноль пять, – мелькнуло у Никиты. – Или даже ноль семь…»

Курьер вскинул голову, удивленно посмотрел на дом и снова уткнулся в телефон. «Не дождаться нам картошечки с котлетами», – подумал Маевский.

– Егор Романович! – позвал он. – Егор!

Желтухин обернулся к нему и прищурился. Маевский заранее начал улыбаться, и улыбка была вполне искренней: он столько времени без толку мотался по городу, что встреча показалась ему подарком небес. Их с частным детективом разделяло не больше десяти шагов. В этот момент заплутавший курьер направился к Желтухину, явно намереваясь узнать адрес. Телефона у него в руках уже не было. Короб на спине подпрыгивал с каждым шагом.

– Извините! – с сильным акцентом сказал он.

Желтухин перевел взгляд с Маевского на бородача. Курьер так разогнался, что подошел вплотную к нему. Правая его рука описала полукруг, словно он собирался дать пощечину незнакомому человеку. «Это его машину заперли, что ли?» – изумился Никита. Он вполне мог представить, что в такой ситуации и сам дошел бы до мордобоя.

Что-то мягко, как блесна, сверкнуло в сумеречном воздухе, и раздался странный чавкающий звук.

Маевский остановился. Из горла частного детектива торчала отвертка с ярко-зеленой рукояткой.

Этот жизнерадостный зеленый так прекрасно сочетался с желтой униформой курьера, что в первую секунду Никита решил, будто стал свидетелем очень глупого розыгрыша.

А потом Желтухин закричал. Он прижал пальцы к шее, второй рукой выдернул отвертку, и между пальцев у него выстрелила кровь.

– О господи, – в ужасе сказал Никита. – На помощь, кто-нибудь!

Курьер обернулся к нему. За его спиной Желтухин прошел несколько шагов почему-то вбок, на проезжую часть, и там осел на колени.

Бородач с недоумением взглянул на него, затем пожал плечами и громко сказал, обращаясь к Никите:

– Извини, пятнадцатый дом ищу, не подскажешь, куда идти? – Он говорил это и сам