Тайна доктора Николя - Гай Ньюэлл Бусби

— Мистер Гаттерас… — прошептал он, прислонившись к стене от неожиданности.

Решив воспользоваться его замешательством, я бросился к мнимому гувернеру и начал сердечно жать ему руку. Я заметил, что он был облачен не в свой обычный длиннополый сюртук, придававший ему клерикальный вид. Бакстеру было уже слишком поздно притворяться, что он не узнал меня, а чтобы он не смог захлопнуть дверь, я просунул ногу между ней и косяком.

— Вот уж где я никак не ожидал встретить вас, мистер Бакстер. Надеюсь, вы разрешите мне присоединиться к вам? — почти дружеским тоном поинтересовался я.

Не дав ему времени ответить, я вошел в комнату. Я был почти уверен, что увижу там именно того человека, которому была адресована телеграмма, другими словами — доктора Николя. Но кто такой этот Николя? Встречал ли я его когда-нибудь прежде? Мое любопытство было удовлетворено, и притом самым неожиданным образом. За столом сидел, обратившись ко мне лицом, человек, которого я встретил во французском ресторане — он отгадал мое имя по визитной карточке, лежавшей у меня в кармане, и предсказал мне отъезд Филлис. Его, казалось, ничуть не удивило мое появление. Он встал и спокойно протянул мне руку:

— Добрый вечер, мистер Гаттерас, я восхищен, что вижу вас. Значит, вы уже знакомы с моим старым другом Бакстером! Присаживайтесь.

Я уселся напротив него. Мистер Бакстер смотрел на нас с таким видом, точно не знал, уйти ему или остаться. Наконец, видимо, приняв какое-то решение, он направился к доктору и сказал:

— Итак, я не могу рассчитывать на вашу поддержку в этом предприятии?

— Если бы у меня было лишних пять тысяч фунтов, я бы еще подумал об этом, — ответил Николя, — но поскольку у меня их нет, то вы сами понимаете, что это невозможно.

Затем, видя, что его собеседник хочет уйти, он продолжал:

— Но вы, кажется, торопитесь? Всего хорошего.

Мистер Бакстер с неестественной сердечностью пожал нам руки и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Николя обратился ко мне:

— По-видимому, есть что-то притягивающее в жизни миссионера. Несмотря на то что мистер Бакстер занимает великолепное место воспитателя при молодом Бекингеме, он опять хочет поехать в Новую Гвинею и подвергнуться тем же лишениям, которые испытал раньше.

— Разве он был в Новой Гвинее?

— Он провел там пять лет, как сам мне сообщил.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

— В таком случае я должен вам сказать, что мистер Бакстер, несмотря на занимаемый им пост, не всегда говорит правду.

— Крайне неприятно это слышать. Какие у вас основания так думать?

— Очень простые: когда я разговаривал с ним в Борнмуте, он совершенно ясно сказал мне, что никогда в жизни там не был.

— Вы, должно быть, не поняли его. Впрочем, это нас не касается.

Доктор Николя позвонил и приказал слуге подать еще вина. Затем, закурив папиросу, откинулся на спинку стула и поглядел на меня прищуренными глазами. Едва он принял вышеуказанную позу, как под столом послышалось легкое царапанье, и в следующий момент громадный черный кот прыгнул на стол. Много я видал различных кошек — китайских, персидских, ангорских, но ничего подобного не встречал. Потершись о рукав доктора, кот вспрыгнул к нему на плечо. Заметив мое удивление, Николя улыбнулся и начал гладить животное.

— Итак, мистер Гаттерас, вы собираетесь нас покинуть?

— Да, — ответил я со вполне понятным изумлением, — но откуда вы это знаете?

— Вспомните те фокусы — назовем их фокусами, — которые я показал вам неделю или две тому назад, и вы поймете, что этот вопрос лишний. Билет лежит у вас в кармане.

В продолжение всей этой тирады он ни на минуту не спускал с меня своих удивительных глаз, чем-то неуловимо похожих на сверкающие глаза кота, сидевшего у него на плече. Казалось, он читал каждую мою мысль.

— Кстати, я хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу этих самых фокусов. Знаете, в прошлый раз вы сделали мне удивительное предсказание.

— Очень рад слышать это. Надеюсь, что оно пошло вам на пользу? — ответил Николя.

— Скорее, наоборот. Оно причинило мне массу неприятностей. Но я хотел бы знать, как вы это делаете.

— Я быстро лишился бы своей славы провидца, если бы открыл свой метод предсказаний. Тем не менее сейчас я дам вам новое доказательство того, что я в известной степени могу читать будущее. Достаточно ли вы доверяете мне, чтобы принять его?

— Посмотрим сначала, что вы скажете, — ответил я, стараясь не смотреть в его пронизывающие насквозь глаза.

— Хорошо. Вы собираетесь в следующую пятницу отправиться в Австралию на пароходе, носящем название «Саратога». Не делайте этого, не делайте, если вам дорога жизнь.

— Господи боже мой, почему же мне не следует ехать?

Доктор пристально смотрел на меня в продолжение по крайней мере полуминуты, прежде чем ответить. Под влиянием его проницательного взгляда и этих белых пальцев, непрерывно скользящих по черной шерсти кота, я начал чувствовать странную расслабленность.

— Вы не поедете. Вы не можете ехать. Я запрещаю вам!

Я с усилием вскочил на ноги и воскликнул:

— Какое вы имеете право мне запрещать? Я поеду во что бы то ни стало! И никто — слышите? — никто не сможет мне помешать!

Он, по-видимому, понял, что его попытка подвергнуть меня действию гипноза (так как попытка, несомненно, была) не удалась.

— Послушайте, мой дорогой, — сказал провидец, спокойно стряхивая пепел со своей папиросы, — никто и не думает вам препятствовать. Я, со своей стороны, только исполнил ваше желание. Остальное — ваше дело. Вы собираетесь уходить? Прощайте.

Я пожал ему руку и вышел. По правде сказать, я был рад, что расстался с ним, по-видимому, навсегда. Это был единственный человек, перед которым я испытывал суеверный страх. Сидя в поезде, я обдумывал свою встречу с доктором Николя. В моей голове роилась масса вопросов: откуда Николя известно мое имя? Как он узнал о Ветерелле? Был ли он тем самым загадочным человеком, встреча с которым заставила Ветерелля покинуть Англию? Почему Бакстер телеграфировал ему? Почему он был так смущен моим появлением? Почему Николя предостерегал меня от поездки на «Саратоге»? И наконец, с какой целью он пытался меня загипнотизировать? Напрасно я искал удовлетворительное объяснение всем этим загадкам. Здесь скрывалась какая-то страшная тайна. Но, что бы там ни было, я уезжал в пятницу, и, таким образом, мое участие