Спортивный детектив - Анна М. Полякова

Впереди остались Жорже и Лапиз. За двадцать четыре километра до финиша Лапиз остался на месте, в то время как Жорже прибавил скорость в последний раз.

– Черт, и кто говорил, что рекорд Гарена не будет побит? – кричит Лефевр. – Вот это гонка, Ленуар! Жорже просто взорвал рекорд Гарена! Откуда у него столько сил? Он идет со скоростью тридцать километров в час!

На стадионе Парк де Пренс еще не успели все рассесться, как взвыли горны «Алжирского общества». Все ожидали гонщиков с опозданием по сравнению с предыдущей гонкой, но вот Жорже в зеленой футболке ворвался на стадион и уже начал делать почетный круг. Зрители искупали его в овациях. Всех оглушили торжественные звуки «Марсельезы». Лапиз пришел с опозданием в двадцать одну минуту. Третьим на стадионе появился Эрнест Поль.

Третья гонка «Париж – Брест и обратно» подошла к концу.

Жорже написал после гонки: «Я хорошо себя чувствую, но мне нужно поспать лет десять, чтобы восстановиться». Лапиз сказал в интервью: «Я всегда мало спал, но главное, что теперь уж никто не скажет, что я способен проехать только 300 километров!» Эрнест Поль добавил: «Хм, почему эту гонку не проводят ежегодно? Она, черт побери, очень пришлась мне по вкусу!»

Об остальных участниках гонки история забудет через несколько дней. Они пришли не первыми.

Габриэль Ленуар подъехал с Жео Лефевром к парку Люксембург.

– Мы здесь что, прогуляться собрались? – спросил журналист. – Черный, мне мое время дорого!

– Погоди, нам нужно пройти чуть дальше, на улицу Д’Ассас, дом семьдесят шесть.

– Откуда такая точность?

– Именно там живет семья Шарля Альбера Бреси.

– Мы его приехали арестовывать? – с недоумением спросил Лефевр.

– Шарль Альбер Бреси уже семь лет как мертв.

Жео Лефевр уставился на Ленуара и развел руками в стороны в немом вопросе.

– Бреси – участник той самой аварии, в которую попал Жан Бретен, – сказал сыщик. – Бретен был его личным тренером. Он заставлял Бреси вылезать из шкуры, чтобы самому сделать карьеру. Велосипедист должен был участвовать во всех мыслимых соревнованиях и показывать лучшее время. Конечно, все к этому стремятся, это неоспоримый факт. Но какой ценой!

– Ах да, что-то припоминаю! В тот несчастный день Жан Бретен приехал со своим велосипедистом на Парк де Пренс, у него отлетела какая-то деталь от мотоцикла и угодила прямо в Бреси. Тот скончался через несколько дней в госпитале Бусико и похоронен. Досадный случай…

– Это не просто досадный случай. Ты знал, что Шарль Альбер Бреси держал цветочный магазин?

– Велосипедист был продавцом цветов?

– Да, все верно. Он работал как раз в этом магазине, – протянув руку перед собой, показал Ленуар на выложенные на прилавок горшки с цветами и разными растениями. – После его смерти у него осталось два сына, годовалая дочь и молодая супруга.

– Какое несчастье!

– И не говори. Никому такого не пожелаешь. Супругу зовут Марин Бреси, в девичестве мадемуазель Кантон. Именно так она представилась, когда я спросил ее фамилию. В таких случаях людям обычно не хватает времени придумать себе псевдоним, вот она и назвала свою девичью фамилию. Так вот. Она долго не могла прийти в себя после потери мужа, а потом решила отомстить тренеру за его смерть. С ее точки зрения, именно тренер вытянул из Шарля все жилы, а потом нечаянно убил его. Знаешь, там, на стадионе, Шарль Бреси тоже должен был побить рекорд скорости езды на велосипеде.

– А как ты понял, что Бретена убила Марин Бреси? Его же закололи отверткой! Чисто мужским инструментом.

– Признаться, меня удивило, что среди публики около вашей редакции главной свидетельницей убийства оказалась женщина, ведь в основном только мужчины настолько сходят с ума, чтобы приезжать и смотреть даже на старт гонки. Но тогда я решил, что мадам пришла к редакции журнала для того, чтобы показать гонщиков своему старшему сыну. Однако впоследствии мне сообщили, что Бретен погиб от отравления цианистым калием, а отвертка использовалась только для театрального эффекта. А травить своих жертв у нас предпочитают дамы. Тем более что отравили Бретена не чем-нибудь, а пирожным «Париж – Брест». Ну какой мужчина специально будет печь пирожное, чтобы потом его напичкать цианидами и дать своему врагу? Это же чисто женская подпись.

– Тогда зачем ей нужен был еще и удар отверткой? – спросил Лефевр.

– Во-первых, чтобы отвлечь наше внимание на гонщиков. Это же именно мадам Бреси указала на них, когда я опрашивал свидетелей о том, что они успели заметить.

– Фокус дамочке удался на все сто! А откуда у нее цианистый калий?

– Она работает в цветочном магазине, так? Это значит, что у нее есть постоянный доступ к синильной кислоте, которую садоводы иногда используют, чтобы бороться с вредными насекомыми, – ответил Ленуар.

– Отравительница спортивных гениев или убийца с велосипедной отверткой…

– Уже сочиняешь заголовок для своей будущей статьи? Кстати, отвертка имела и символическое значение. Она принадлежала ее мужу. Тем самым Марин словно хотела сказать, что Бретен погиб от руки того, кого он сам долгое время подводил к черте смерти, – от рук велосипедиста. Она же передала письмо Октаву Лапизу, чтобы тот остерегался влияния Бретена. Октав скоро собирается создавать свою собственную семью, об этом писали в газетах, и Марин хотела предупредить Лапиза о том, с кем он собирался завоевывать новые вершины спорта. О том, что эти вершины в спорте бесконечны, а сам спорт и жизнь конечны. Вот почему Лапиз в Ренне в какой-то момент хотел сдаться и сойти с гонки «Париж – Брест».

– Хм, а в какой момент ты понял, что он знает о существовании Марин Креси? До Ренна или в Ренне? Ведь именно ты задержал его тогда со своими разговорами. Если бы не ты, то он мог бы сражаться за первое место!

– Если бы да кабы. Тут сложно сказать, что было бы, если… Я вызвал городового. Он будет здесь с минуты на минуту. Будем арестовывать Марин Креси за убийство Бретена.

– Нет-нет, погоди! – вскричал Лефевр, словно о чем-то начиная догадываться. – А на кого ты поставил в начале гонки. Постой, ты ведь мне дал записку… Где же она?

Лефевр похлопал по карманам и вспомнил, что переложил клочок бумаги во внутренний карман пиджака. Он аккуратно вынул его, развернул и прочитал: «Эмиль Жорже».

– Что?! Ты поставил на Жорже? Как ты… Значит, ты все-таки специально решил задержать Октава Лапиза в Ренне своими расспросами!

Ленуар подкрутил усы и тоже развел руками в стороны.

– Разве можно меня упрекнуть в серьезном отношении к своей работе? Мне нужно было раскрыть дело, и я его раскрыл. Если Лапиз из-за этого потерял время, я тут ни при чем. Я поставил на Жорже по собственным соображениям. Жорже – самый спокойный из всех профессиональных участников гонки. Он опоздал на старт и с видом полного безразличия заплатил за это штраф в двадцать франков. Убийца бы не смог сохранять такое самообладание сразу после преступления. Да и повязка участника у него была на месте.

– Погоди, но тогда я ничего не понимаю. Что же его тогда сподвигло выиграть гонку и продержаться до конца?

– То, что у него старший брат – уже знаменитый велогонщик. Эмилю Жорже хотелось доказать всем, что в их семье Леон – не единственная звезда. А такая мотивация – одна из самых сильных, чтобы дойти до финиша победителем. Вот почему я и поставил на Жорже.

Лефевр покачал головой, надел перчатки и пожал Ленуару руку:

– Черный, беру тебя с собой в кортеж на следующую гонку «Париж – Брест и обратно»! Через десять лет на том же месте! По рукам?

Алекс Винтер

• Каменный кулак •

Я стукнул колуном по последней чурке, и она раскололась на две части. Я расколотил каждую еще на две, вогнул колун в пень и принялся собирать дрова в поленницу, она опасно кренилась на бок, показывая, что завалится в любой момент. По идее, поленницу надо бы перебрать, но мне не хотелось. В конце концов, дача не моя, я тут бывал от силы раз в пару месяцев, когда моя