Мастер-класс от курицы-соседки - Маргарита Эдуардовна Южина
– А-а… а у них, может тоже лентяи работают. Понадеялись, что я узнаю, да сама к ним приеду.
– К кому «к ним»? вы даже не знаете, где и кто у вас умер! И уж если дело касается миллионов, то на такие деньги точно обратили бы самое пристальное внимание! Самое! Пристальное!! И к ому же, если бы… кто там у вас – дядюшка? Если б он был миллионером, он бы еще при жизни распорядился, чтобы его делом занимались только самые квалифицированные люди! Уж у миллионеров-то с этим дело хорошо налажено. Так что… даже не надейтесь, а расспросите лучше в своей этой… как там… группе, кто это так над вами подшутил.
– Да не ответят они, – грустно вздохнула Мария. – Убью ведь и все, они знают.
– ну… ничем не могу помочь.
– А точно наследства нет? – еще раз с надеждой посмотрела на нотариуса Мария.
Тот только печально покачал головой.
Глава 7
Домой Мария ехала совсем без всякого настроение. Это ж только представить – миллионы, да не просто рублей, а долларов, были у нее почти в руках, и вот так их выпустить… Это было выше ее сил. И ведь это были не простые деньги! Это были… Ящики с форелью, путешествия за границу, на теплые моря… Наверное, хватило бы даже и Федьку с собой свозить. А чего – он бы разве не поехал? Поехал бы! И там бы они в море-то… Вот и чего сейчас?
Слезы у нее уже вовсю капали по прозрачному шарфу, глаза становились красными, как помидоры, а нос разбух, точно картошка «ред стар», она такую садила как-то. Красная, зараза, но вкусная, чего зря клеветать… Эх…
Мария хотела было снова зареветь, но уже подъехала к своему двору, и навстречу ей из калитки выскочил Виктор Липеев.
– О! Машенька! А я к тебе! – растянул он рот в улыбке.
Мария остановила машину перед гаражом и не спеша вылезла из маленькой машинки.
– Ну, пойдем в дом, куда тебя денешь… – без всякой радости пригласила Маша.
Но войти в дом кавалер наотрез отказался.
Оказалось, что он буквально минут двадцать назад, с цветами и шампанским, зашел к Маше, захотелось поговорить с приятной женщиной. А на него вдруг выскочил какой-то неизвестный мужик! Да еще такой недовольный!
– Машенька! Я и не знал, что ты… замужем, – обиженно дергал бровями Липеев.
– Да какое там! – устало махнула рукой Маша. – Никакой это не муж. Квартирант.
– Квартирант? А чего это он на меня так напал, как будто он муж в законе? В смысле – законный муж?
– Как это – чего? Боится, наверное, что ты тоже начнешь… на квадратные метры претендовать.
– А что – можно? – вдруг засияли глаза у Липеева. – Нет, ну если так, то…
– Не советую. Настоятельно. И что там с квартирантом?
– Как что? Он мне сказал… Нет, сначала я представился, как порядочный человек. А это чучело…
– не называй его так, он не любит, – поморщилась Маша. – Услышит, в обезьянник посадит. Очень он нежный.
– Так он меня итак обещал посадить! – возмущенно подпрыгивал Липеев. – Оказывается, ему кто-то сказал, что я злостный алиментщик!
– Ага… Ему на тебя исполнительный лист пришел, – кивнула Маша. – А он тебя найти не мог. А тут ты сам к нему пришел. Подарок просто.
– ну, знаешь… – дернул плечом Липеев. – Я вообще не к нему пришел, а к… к тебе…
– А чего хотел? – спросила Маша.
– Так… поговорить зашел, – пожал плечом Липеев. – Тут… Тут на днях зашел в театр, а там Павел Георгиевич, режиссер наш. Сидит себе один одинешенек. Гру-у-устный такой. Как осенний листок… Посидели с ним…
– Как два осенних листка, да? И как там сейчас, в театре? – у Маши кольнуло где-то над животом.
– Да плохо там, – охотно делился Липеев. – Оказывается, какая-то гадина написала, что театр заминирован, и теперь в театр никто не ходит. А проверок сколько было! Кто только не приезжал. И спасатели всякие, и МЧС-ники, и полиция всякая, и пожарники. Работать некогда было. Народ все это посмотрел и решил – ну его к чертям такой театр. Павел – то Георгиевич уже чего только не делал! Уже и прямо в афишах писал «еще кто театр заминирует – убью»! зрители-то решили, что теперь такое развлекалово – каждую неделю театры минировать. В общем…
– Да-а, печально, – швыркнула носом Марья.
– Тебя вспомнили, – многозначительно посмотрел на коллегу Липеев. – Георгич-то прямо видно, как по тебе скучает. Говорит, зря, мол, я ее уволил. Сейчас-то при ее богатстве она бы как к стати-то была – Маша-то. Это он про тебя так.
– А чего ему мое богатство? – напряглась Мария.
– Так как же – чего?! – удивился кавалер. – Сейчас бы и новые декорации не помешали, и сценарии всякие современные, и костюмы. Да и артистам надо платить.
– И все я?!
– Нет, ну не все, но… вот ты знаешь, Машенька, от помощи еще никто не помирал, – обиженно надул губы Липеев. Вообще-то, дальше он хотел перейти к тому, что и ему бы помочь было бы неплохо. Но вот Маша все мысли сбила.
– Ладно, Вить, пошла я домой, – махнула рукой Маша. – Машину загонять надо, ты б шел уже, а то сейчас из гаража Дарик выскочит, примет тебя за… злостного неплательщика.
Липеев хотел было обидеться, но решил, что лучше не ссориться с такой важной особой, как Марья. Кто ее знает, вдруг все же расщедрится и подарит… тыщ сто или даже двести! А чего? Ей с ее-то миллионами такие деньги вообще копейками кажутся.
Маша шла домой окончательно расстроенная. Эх, вот и зачем она только поверила в эти миллионы… А может, все же, они еще есть? Но ведь не могут же люди просто так – ни с того, ни с сего взять и придумать такую красивую сказку про сказочные богатства? В общем, она потом погрустит, а пока…
Дома был Федор. И был он какой-то слишком раздраженный.
– Привет, краса ненаглядная, – совсем недобро поздоровался он. – И где нас черти носят?
– Знаешь, – исподлобья посмотрела на него хозяйка. – Я вот сейчас от нотариуса.
– Понял, – чуть смягчился постоялец. – То есть, тебе там популярно объяснили, что ни фига тебе не причитается. И твой зарубежный родственник бессовестно жив, здоров и беден. Так?
– Прекрати! – зыркнула наи него Маша. – Еще большой вопрос
