Дублер - Анна Кейв

Последние потеснились, чтобы мать и дочь смогли проследовать в кабинет. Узкий и тесный коридор с дырами в старом линолеуме заставлял прочувствовать клаустрофобию даже тех, кто никогда ею не страдал.

Нурия дёрнула сестру за руку и чуть ли не силком выволокла в приёмную. Сердце девушки колотилось так бешено, что стук отдавал в барабанные перепонки. Усадив Бану на низкую скамейку – такие же стояли в школьном спортзале, – Нура опустилась следом и тихо укорила сестру:

– В таком месте не нужно так выпендриваться.

Девушка поджала губы:

– Я же помогаю!

– И я это ценю, – призналась Нура. – Спасибо тебе, правда. Но веди себя более… спокойно. Хорошо? Иначе после Гоши придётся уже тебя вытаскивать отсюда.

– Хорошо, – насупившись, буркнула Бану и покосилась на притихшего Царевича.

Парень молча наблюдал за происходящим, предпочитая не встревать в разборки без особой необходимости. То, чем он занимался и зарабатывал на жизнь, нельзя было назвать законным, поэтому он всячески сторонился подобных мест и ситуаций.

Компания просидела в приёмной больше часа, то и дело наблюдая за приходящими людьми в отдел – кто-то писал заявление об украденном самокате, кто-то требовал от дежурного разобраться с пьющим соседом, а кого-то заводили в отдел опера, скрутив руки. Даже Бану, которая так рвалась найти приключений на свою халяльную пятую точку, не рыпалась на новые подвиги.

Гоша вышел с первыми раскатами грома. Он растерянно уставился на ожидавшую его компанию:

– Бану? Привет…

Девушка криво улыбнулась:

– И тебе привет, уголовничек.

Нурия подлетела к Гоше и, обняв его, прошептала:

– Тебя отпустили?

Парень зарылся носом в волосы, пахнущие кокосовым шампунем:

– Отпустили. Пойдём отсюда, по дороге расскажу.

Царевич и Бану, дружно поднявшись со скамейки, вышли следом за парой. Закончившийся дождь оставил после себя лужи, блестящие от света фонарей, и тёмно-серое небо. Где-то вдалеке сверкали молнии, а на город опустился глубокий хмурый вечер.

Нурия взяла сестру под руку:

– Бану, уже поздно, мы посадим тебя в такси.

Девушка ощетинилась:

– Ага, отправите меня домой и ничего не расскажете? Я не поеду, пока не узнаю, что там было. – Заметив упрёк в глазах Нуры, она добавила: – Я вам помогла так-то!

Гоша мягко улыбнулся:

– Я слышал крики, только не понял, чьи они были. Спасибо. Но вообще меня и без этой информации собирались отпустить.

Бану разочарованно протянула:

– Да? А почему так долго держали?

Парень пожал плечами:

– Бумажная волокита. Короче, они проверили записи с камер и установили, что Цирюльникова подошла ко мне, забрала заказ и ушла вместе с пиццей. Я же сразу уехал. Запросили запись с видеорегистратора служебной машины и ещё нескольких камер видеонаблюдения, по ним определили, что после этого я направился прямиком в пиццерию и дальше уже по другим заказам. После этого меня уже хотели отпустить, но кто-то – как я понимаю, Бану, – устроил кипиш в коридоре. Девчонка долго не хотела раскалываться, но её удалось дожать.

Бану нетерпеливо поторопила Гошу:

– Ну, и что она сказала? Это она утопила подругу?

Парень покачал головой:

– Нет. Когда София вернулась с пиццей, ребята из их с подружкой компании кидались её рюкзаком. Шутка, не более. Потом рюкзак случайно угодил в реку, и София полезла его доставать. Из воды она не вышла. Ребятки испугались, что их признают виновными, и придумали легенду, чтобы себя оправдать. – Гоша горько усмехнулся: – Может, и Ренату Кизнер постигла подобная участь.

Бану резко остановилась:

– У тебя хватило мозгов написать заявление о клевете?

Парень устало выдохнул:

– Я не хочу раздувать дело. Этой девчонке и так сейчас досталось за ложные показания.

Нура сочувственно свела брови к переносице:

– Тебя уволили из-за этого. Она ляпнула, чтобы себя обелить, а ты стал крайним.

– Да пофиг, всё равно скоро ушёл бы из-за учёбы.

Царевич, который до этого молча слушал, подал голос:

– Знаешь, а я согласен с дамами. Тебя во всех соцсетях поносят и называют маньяком-убийцей. А если всплывёт твоё имя? Это нельзя так оставлять…

Гоша перебил:

– Да пусть поносят. Я просто хочу домой.

Покосившись на отдел полиции, от которого они ещё не успели далеко отойти, Бану хитро сверкнула глазами:

– Если ты не хочешь постоять за себя, это сделаю я.

Нурия с опаской вытаращила на сестру глаза:

– Ты чего удумала?

– Я быстро!

Вырвавшись из хватки сестры, Бану поспешила забежать обратно в отдел. Меньше чем через пять минут она вышла с довольной лукавой улыбкой и съёмочной группой. Следом плелись девочка-подросток с несчастным видом и её недовольная мать. Оператор установил штатив и настроил свет, а журналистка пригласила в кадр подростка.

Царевич, догадавшись обо всём первым, присвистнул:

– Бану договорилась, чтобы девчонка дала опровержение на камеру! Вот же мозги у человека работают, а!

Глава 10

Середина декабря 2025 года

Открывшаяся дверь класса заставила Ренату оторваться от тетради и запоздало встать из-за парты вслед за одноклассниками.

Директор махнул рукой:

– Садитесь-садитесь, – поискав кого-то взглядом, он остановился на Ренате и заискивающе улыбнулся: – Рената, собирай вещи, пойдём – за тобой приехали родители.

Девушка кинула взгляд на учительницу и промямлила:

– У нас самостоятельная…

Учительница, подлетев к директору, помотала головой:

– Ничего важного, обычная самостоятельная. На оценку это никак не повлияет. Рената, можешь идти.

Напряжённо сжав ручку, девушка хотела настоять на том, чтобы досидеть до конца урока, но, бросив взгляд на смарт-часы, поняла, что у неё осталось всего пятнадцать минут. Не было смысла оттягивать момент неизбежного. Но Рената всё равно попыталась это сделать, размеренно складывая принадлежности в рюкзак.

– Она что, особенная? Почему ей всё можно? Постоянно с уроков сваливает, а ей даже «энки» не ставят! – донёсся заносчивый голос с последней парты.

Учительница шикнула:

– Склонили головы над тетрадками и заканчиваем самостоятельную! Времени осталось мало, после звонка я не приму ни одну работу.

Закинув рюкзак за спину, Рената окинула тяжёлым взглядом учительницу и тихо сказала:

– До свидания.

С каждым шагом, который приближал её к выходу из класса, сердце девушки отдавало траурным маршем. Она догадывалась, почему родители вызвали её.

Рената не знала, на какой день Алина Рустамовна назначила папе встречу. После выходных она ещё не виделась с психологом. Конечно, родители могли приехать и по иному поводу, но Рената была уверена, что её ждала выволочка за враньё об участии в национальном проекте и тайные беседы с психологом.

Завидев в коридоре родителей, девушка невольно замедлила шаг. Она встретилась взглядом с мамой. На её лице застыла лживая улыбка, а глаза буквально кричали: «Ты попала, моя дорогая». Папа же, отвлёкшись на телефонный