Детектив к осени - Елена Ивановна Логунова
– А если бы он, к примеру, остался без гроша?
– Мне все равно, – Катя была почти в экстазе. – Мне нужно одно: чтобы Виталя всегда был рядом. Но без гроша он уже, конечно, не останется никогда. У него миллиарды. Но он же не виноват в этом. Правда?
Подружки залились веселым, не очень трезвым смехом. Инна в бешенстве хотела выключить запись, но Никита придержал ее руку:
– Потерпи еще пару секунд. Сейчас будет про тебя.
И Инна, почти теряя сознание, услышала продолжение.
– А кто его жена? – спросила подруга Кати.
– Толстая и грубая корова, – небрежно ответила та. – Наглая, безвкусная и уверенная в том, что она царица морская. Виталик говорит, что он ее вытащил чуть ли не с помойки. А точнее, из конуры нищего многодетного семейства.
– Она знает про вас?
– Нет, конечно. Мы от всех скрываем, как у нас серьезно. Пусть будет сюрпризом. Сейчас Виталя готовит документы для развода. Надо, говорит, все грамотно сделать, чтобы все остались при том, с чем встретились.
Инна вдруг оказалась под завалами землетрясения. Она ничего не видела, задыхалась в душной темноте и слышала лишь жуткий протяжный вой. Когда Никита стал заливать ей в рот какую-то микстуру с резким запахом, вой прервался. «Это я кричала», – поняла Инна. Никита хлопотал вокруг нее, как медбрат.
– До чего же он меня довел, – хрипло произнесла Инна, когда смогла говорить. – Эта пара сволочей так меня презирает… Эта подстилка говорит обо мне как о старой тряпке, которую они собираются выкинуть… Ники, они ведь могут просто убить меня.
И Никита не стал тогда разубеждать Инну, о чем она потом вспомнит не раз. Он поступил наоборот. Сказал:
– Ты знаешь, я тоже подумал об этом… Развод для богатого человека – это всегда тяжело. Особенно когда у другой стороны есть грамотный адвокат. А он у тебя есть, я с тобой.
Так и началась полоса кромешного кошмара в судьбе, которую Инна так героически и любовно выстраивала и подчиняла себе…
Ситуация стремительно менялась. Никита вдруг превратился из советчика Инны в ключевую фигуру происходящего. Да, опасения, подозрения и предположения стали суровыми фактами. И однажды Виталий вызвал своего секретаря для серьезного разговора. А точнее, чтобы переложить на него все то, что самому было делать неприятно. Виталий поручил Никите провести беседу с Инной от его имени. Сообщить, что ее муж встретил другую женщину, полюбил, собирается на ней жениться.
– И тут подготовь как следует правовую базу, опираясь на наш брачный контракт. Все мое остается со мной. Ей возвращается ее гараж. Если его не снесли, конечно. То есть ты ей так объясни доходчиво. А дальше скажешь о приятном. Если у нас все пройдет тихо, быстро и без скандала, она получит приличную сумму. На квартиру точно хватит. Мы даже поможем с выбором и переездом. Если не согласится, то, конечно, война. Оно ей надо? Поговори, мне кажется, она тебе доверяет.
– О какой сумме идет речь? – по-деловому уточнил Никита.
Виталий написал цифру на листке бумаги.
– Цена примерно трешки не в центре, – произнес Никита.
– А ей сколько надо? Она всю жизнь до встречи со мной жила в однокомнатной с табором родни. Но если что… Если только в этом смысле, и она захочет поторговаться… Это рассматривается. Но постарайся ее заточить именно на этот вопрос. Можно изменить названную сумму. И только. Без разборок, обвинений, выноса грязного белья на всеобщее обсуждение. Если все это начнется – мое предложение отменяется, уйдет пешком без всего.
Виталий не сомневался в том, что все его подчиненные являются безропотными рабами. А Никите он и платил только за одну работу – угождать, не рассуждая. И не сомневался в нем ни секунды.
Никита в тот же вечер приехал к Инне, все рассказал и дал прослушать запись разговора. Инна была уже совсем разрушена и подавлена.
– О чем ты думаешь? – спросил он у нее.
– Я не сплю уже много ночей, – сказала Инна. – Есть не могу. И знаешь, о чем я думаю… Для меня потерять все то, что есть сейчас, – это все равно что умереть. Я, может, и вынесла бы, пережила, что-то придумала бы, если бы, к примеру, с нами случилось несчастье: все его деньги лопнули бы или он заболел… А так не смогу. Потому что такое страшное унижение – это хуже, чем смерть. И я все время думаю о том, как разрушить их радость, отравить их праздник. Скажу только тебе: я даже думала прийти к ним на свадьбу и при всех что-то сделать с собой… Застрелиться, горло перерезать…
Никита смотрел на нее с изумлением. Трудно было предположить, что в такой примитивной, неумной, очень расчетливой женщине может зажечься адский огонь смертельно оскорбленного человека. Ему, наверное, хватило бы опыта и ловкости, чтобы это погасить, переключить на мелкую меркантильность, как и хотел Виталий… А надо ли? А если использовать и развить именно это…
– Убивать себя, чтобы наказать кого-то, – это желание больного ребенка, Инна. Ты взрослая, рассудительная женщина, очень любящая себя и жизнь. Надо подумать о другом выходе. Я правильно понял: ты не хочешь его, скажем так, отката? Хочешь бороться за половину всего?
– Не знаю. Нет, я хочу, чтобы он на ней не женился. Это все, что я понимаю. И мне все равно, как это может быть.
Никита исчез и какое-то время не появлялся. Звонки Инны или сбрасывал, или коротко отвечал, что очень занят. И добавлял тоном заговорщика: «Это не телефонный разговор». Приехал как-то к вечеру, выглядел очень утомленным, попросил Инну принести выпивку и просто помолчать. Затем произнес, как человек, который оказался в полном тупике:
– Я перебрал все варианты. Я говорил с большим количеством людей, профессиональных, опытных… Общался с кругом Виталия и Кати. Вывод такой: на данном этапе не существует возможности не только разрушить их планы, но даже немного на них повлиять. Как только Виталий обнаружит твое сопротивление, он обрушит на тебя все свое влияние, огромную власть денег. В нашей стране он купит любое решение суда, оплатит самые дикие действия полиции.
– Ты это пришел сказать? – белыми губами спросила Инна. – Ты хочешь предложить мне на все соглашаться, бежать и прятаться?
– Я хочу тебе помочь, Инна. Я ищу самые неожиданные, неформальные, даже экспериментальные варианты… И меня познакомили с одним специалистом…
