Кот мяукнул в третий раз - Юлия Владиславовна Евдокимова

Мармира принесла чашки, разлила чай, отщипнула булочку. – Это как-то связано с Ленечкой, я уверена! Мой сын в беде, а я теперь не узнаю об этом и не смогу ему помочь!

– Мне нужно кое-что вам рассказать. Не волнуйтесь, это совсем на другую тему,– заторопилась Грайлих, увидев, как заволновалась Мармира. Она показала снимок полученного в монастыре кольца и снимок картины с перстнем на руке девушки без лица с картины в усадьбе.

– Та девочка нашла перстень Болтуша и никому не сказала?

– Две девочки. Но есть проблема. Опись, составленная Татьяной и предметы из клада не совпадают, многого не хватает. Мне сказали, что ваш муж делал копии бухгалтерской книги Болтужевых для местного краеведа, не могла одна копия сохраниться у вас?

Таисия пробормотала последние слова невнятно, потому что раскусила булочку. Тесто оказалось совсем не хлебным, а рассыпчатым и ароматным, похожим на кекс. Но начинка! Боже, как Леле удается так готовить? Абрикосовую сладость оттеняли терпкий хвойный розмарин и пикантный тимьян и все вместе создавало такой восхитительный вкус… Леля должна готовить для президентов и королей! Хотя нет, тогда жители Болтужева лишатся ее несравненных блюд. Впрочем, ей не стоит волноваться. Скоро, очень скоро она покинет этот милый городок и больше никогда сюда не вернется. При этих мыслях сердце защемило. «Да что это со мной? Надо же, как я прониклась этим местом… Нет, пожалуй, это на погоду, вроде обещали завтра дождь…»

– Я не уверена… – погрузившись в свои мысли, Таисия расслышала только последние слова Мармиры.

– Не уверены в чем?

– Что осталась копия. Мой муж… боюсь, его не интересовали такие вещи… Мне так жаль… надеюсь, вы найдете эту книгу. Знаете что, а поговорите с Людочкой в церковной лавке у собора. Ее муж преподавал историю и работал с Крушинским. Может, копия попала к ним?

Кто-то значительно опередил следователей. Был ли это Григоревич, за что и пострадал? Кто там у Шекспира прятался в темноте? Конечно, Яго… Мотив тьмы и света пронизывает всю пьесу «Отелло». Вот и наш убийца и вор все время где-то здесь, в двух шагах, но лицо его скрывают тени.

Глава 16.

Грайлих вышла из церковной лавки, остановилась, глядя на отражение белых облаков в окнах собора.

Муж «Людочки» не оставил себе копии книги, женщина пожала плечами:

– Ой, да зачем ему? Николай, хоть и преподавал историю, но никогда не… загонялся местными усадьбами, его больше интересовали Средние века… Нет, уж простите, ничем не помогу. Я вообще все книги в школу отнесла после его смерти, никаких… как вы там сказали… бухгалтерских книг не было.

Видимо все копии исчезли без следа. Вор хорошо заметал следы. Опять тупик? Таисия набрала номер Стрельникова, следователь ответил устало и с неохотой.

– Я понимаю, что дед Тимофея единственный, кто мог быть связан с делом тридцатилетней давности и мужик еще крепкий, несмотря на возраст… простите, я совсем не то хотел сказать… Но у нас нет никаких оснований подозревать его в убийстве Татьяны. В тот день он был у родственников на юбилее. Незнакомец? Нет, информация по ДНК и отпечаткам еще не пришла. Вы уж определитесь, в каких убийствах подозреваете Лавричева, в смысле деда Тимофея. Только что про котов говорили, что-то там про три убийства, а теперь и четвертое появилось, не складывается у вашего Шекспира! Кстати, нашли орудие убийства по делу Татьяны Шустовой. В озере выловили.

– И что это?

– Большая лопата.

– Садовая? Такими садовники работают?

– Я вам больше скажу, не просто садовая лопата, а конкретно лопата Лавричевых.

– И после этого вы говорите, что садовник не причем?

– Это в ваших дамских детективах убийца всегда садовник. Или дворецкий. А в жизни – какой мотив? Жертвы потоптали цветочки, заботливо выращенные на клумбе и сердце старика не выдержало? А, догадался, они все потомки Болтужевых и не поделили клад.

Грайлих молча нажала на отбой, вне себя от возмущения. Что он себе позволяет, этот… Клавдий? Издеваться вздумал! Можно подумать, она просто развлекается! Все же очевидно, только старый садовник имеет отношение ко всем убийствам: гербициды, лопата, он нашел тело девушки Кати тридцать лет назад. Что еще надо Клавдию? Это его работа – искать мотив и улики!

Она резко повернулась, все еще пылая праведным гневом и чуть не снесла с дороги маленького седого священника. Как там его зовут… актриса начала извиняться, но тот замотал головой:

– Все это суета. Вы же меня не видели.

– А и правда суета,– согласилась Грайлих. Негодование сдулось, как мыльный пузырь. – Вся жизнь у нас такая, в суете.

– Вот я и говорю – нехорошо это. – Священник глянул лукаво: – А на колокольню-то так и не поднимались? Рискнете? Звонарь придет через полчаса, хватит времени наши красоты с высоты увидеть.

Да уж, в ее возрасте подниматься по узкой крутой лестнице… Но не хотелось выглядеть старой развалиной в глазах отца… точно, отец Игнатий, вот как его зовут! И Грайлих мужественно полезла за ним на колокольню.

Как ни странно, подъем оказался совсем не сложным, перед глазами всплывал пример австрийских и итальянских старичков, бодро шагающих по горным тропам в весьма преклонном возрасте. А она, между прочем, совсем не в таком… хм… преклонном. Спина, во всяком случае, еще прямая, тай-цзы, предательски забытые упражнения, помогают. Но подъем на колокольню похлеще иных тренировок!

Виды сверху открывались и правда великолепные. На густые бескрайние леса, крыши невысоких городских домов, ленту быстрой речки.

– Вон там я и увидел незнакомца. Я пришел звонить в колокола около пяти. – Отец Игнатий указал на небольшую поляну, незаметную снизу, но хорошо различимую с колокольни. Действительно, вполне можно разглядеть человеческие фигуры.

Пока они рассматривали поляну, тонкий столб дыма поднялся и повис в воздухе, прежде чем рассеяться. Затем другой.

– Что это?

– Не знаю. Горящие листья или костер. Сейчас тепло, многие ночуют в лесу. Ну, давайте спускаться, я пойду первым. Держитесь за перила и, если хотите, положите руку мне на плечо.

– Я сама,– поджала губы актриса.

Спускаться оказалось труднее, чем подниматься. Несколько раз она останавливалась перевести дух и смотрела в решетчатые окошки. Дым больше не появлялся.

– Знаете, если бы тот бедняга обратился в церковь, возможно, он был бы жив. Хотя бы получил горячую еду и безопасное место для ночлега.

Таисия