Тридцать сребреников в наследство - Татьяна Рябинина
Кто-то написал Диме записку, предупредил, чтобы он был осторожен. Кто это мог быть? Ведь не сам же убийца. Зачем ему это? Напрашивается вывод: кто-то что-то знал. Помешать побоялся, но решил хоть как-то Диму предупредить.
Нет, ерунда какая-то получается. Отравили-то ведь все же Веронику. Ошибка исключается — иначе не было бы чучела. По сценарию она должна была увидеть его и расстроиться, аж до выкидыша. Во всяком случае, так подумали бы окружающие. Может быть, человеку этому, который записку написал, только показалось, что убить должны Диму?
Далее возможны два варианта. Первый: встречу Диме назначил все же убийца. Он ждал у парка Победы в машине и, когда тот начал переходить дорогу, сбил его.
Неувязочка получается. Дело в том, что Дима по-любому не должен был никуда переходить. Никита не поленился съездить к парку Победы и посмотреть, где все произошло. Если бы Дима приехал на машине, то припарковался бы на той стороне Кузнецовской, которая у парка. Троллейбус останавливается там же. А если бы Дима ехал на метро, то ему пришлось бы идти пешком через парк. Или проехать одну остановку на трамвае, а потом пройти по Кузнецовской. По той же самой стороне улицы. Почему Дима оказался на другой — загадка. Может быть, таксист решил свернуть с Московского проспекта раньше — на Благодатную, а потом по одной из параллельных улиц выехать на Кузнецовскую?
Как бы там ни было, убийца не мог заранее знать, что Дима будет переходить дорогу. Спонтанный вариант? Да, но зачем ему сообщать, что отравить хотели именно его? Сказал бы просто: у него есть сведения об убийстве Вероники, Дима и так пришел бы.
Теперь другой вариант. Встречу назначил тот самый человек, который написал Диме записку. Но зачем ему тогда понадобилось сбивать его машиной?
Ладно, допустим, назначил встречу один — хотя бы автор записки, а сбил другой. Убийца Вероники?
Никита со стоном положил голову на руль. Он привез Свету с Машей в поликлинику и уже час ждал в машине их возвращения.
Ему казалось, что он ходит вокруг да около, а истина где-то совсем рядом. Сидит, свесив ноги, и ухмыляется. И мороженое еще это, совершенно непонятное. Так он и не вспомнил, в чем дело.
Если это предположение верное, отсюда вытекают еще две возможности. Убийца следил за Димой или за тем, с кем он должен был встретиться. Либо они… сообщники.
А что, если было так. Некто, возможно, любовник Вероники, от которого она ждала ребенка и с которым разговаривала в саду, заставляет или даже убеждает кого-то помочь ему… избавиться от Димы. Мол, Дима увидит чучело, расстроится, а язва обостряется на нервной почве, поэтому его смерть никого не удивит.
Кто же это может быть? Да мало ли кому мешал Дима. Если учесть нравы, царящие в этом семейном гадюшнике, ничего из ряда вон выходящего в подобном предположении нет. Действительно, весь этот спектакль сложно провернуть в одиночку, нужны помощники. Однако, возможно, у сообщника еще остались какие-то остатки совести, которые он пытается обмануть. Пишет Диме невнятную записку и говорит себе: я сделал все, что мог, я предупредил, а если это не поможет, ну — значит, судьба его такая.
А теперь, выходит, приглашает Диму на встречу, и того пытаются убить. Но зачем? Если с самого начала хотели избавиться от него, тогда зачем отравили Веронику?
Никита понял, что совсем запутался.
А может, все дело в том, что Дима начал о чем-то догадываться?
* * *
В субботу вечером Никита лежал на диване, колол щипцами фундук и смотрел телевизор. Света подсела к нему с хорошо знакомой виноватой полуулыбкой.
— Папа звонил, — сказала она, подбросив в воздух паузу.
— И что? — поймал ее Никита.
— Сказал, что на дом уже нашелся покупатель. Через полгода возьмет его вместе с мебелью, а вот всякие мелкие вещи, которые ему не нужны, просит забрать, иначе выбросит на свалку. Папа предложил съездить, посмотреть. Может, нам что-то понадобится.
— Я так понимаю, там соберется целая свора мародеров, — резко бросил Никита и осекся, увидев порозовевшее лицо жены. — Извини, не хотел тебя обидеть. Случайно вырвалось.
— Да нечего извиняться, все так, — грустно улыбнулась она. — Мародеры и есть.
— Все равно извини, не надо было так. Я тебя не имел в виду. Просто мне не хочется туда ехать. А ты съезди с папой вместе. Кстати, если бильярд никому не понадобится, я бы не отказался.
— И куда мы его поставим? Вместо обеденного стола?
— Спать на нем будем, — Никита расколол очередной орех и протянул Свете ядрышко. — Пусть отец его на дачу отвезет. Можно будет приезжать и играть. Заодно узнаешь, как там дела с наследством обстоят. Может, тебе уже ничего и не положено.
— Тебя это волнует? — удивилась Света.
— По-моему, это волнует тебя.
— Если честно, то не очень. Деньги на Машкину операцию я в любом случае получу. Если не от тети Жени, то от отца. А остальное уже не важно. Нет, важно, конечно, но не так.
— Слушай, — совершенно неожиданно для себя спросил Никита, — а кто, по-твоему, Веронику убил?
— Да кто угодно, — нисколько не удивившись, ответила Света. — Надеюсь только, что не ты.
Глава 28
Никакого общего сбора объявлено не было, тем не менее в воскресенье приехали все. Все, кроме Евгении, Димы и Никиты. Дом походил на магазин или демонстрационный зал аукциона. На части мебели и безделушек висели розовые стикеры-ярлычки: так будущий хозяин пометил то, что ему было не нужно. Сам он, в черных джинсах и твидовом пиджаке, расхаживал по комнатам и зорко следил, чтобы родственники хозяйки бывшей не прихватили случайно чего-нибудь из того, что он присмотрел для себя.
На бильярде ярлычка не было, поэтому Света поглядывала по сторонам довольно рассеянно. Анна ругалась с тетей Зоей из-за журнального столика. Андрей отколупнул откуда-то розовую нашлепку и пытался прилепить ее на китайскую вазу, рассчитывая выдать ее за дешевую и никому не нужную подделку. Марина и Виктория азартно перебирали столовую посуду, совершенно по-детски выкрикивая: «Чур, мое!».
— Светка, хочешь? — Марина показала ей большое блюдо, расписанное жар-птицами.
Она покачала головой и пошла в бабушкин кабинет. Илья, Валерий и Галина просматривали какие-то бумаги. Костя рылся на книжных полках, выкладывая приглянувшиеся томики
