Дублер - Анна Кейв
Свернув в тень, Рената остановилась и вытащила из рюкзака смартфон. Она закатила глаза, когда в это же мгновение пришло сообщение от мамы – как чувствовала, что та напишет.
Мама
Закончила? Я жду тебя у ворот.
Рената
Закончила. Уже иду.
Свобода, которую она не успела распробовать, стала стремительно утекать сквозь пальцы подобно песку с пляжа. Это был один из немногих дней, когда Ренате удалось вырваться из дома и провести какое-то время без маминого надзора. Как бы родительница того ни хотела, пропустить аттестацию по итогам учебного года Рената не могла. Несмотря на домашнее обучение, ей всё равно нужно было забегать в школу, чтобы написать контрольные и подтвердить то, что она освоила учебную программу. Мама пыталась настоять, чтобы аттестацию проводили дистанционно, но школа потребовала личного присутствия. Сдавшись, родительница не стала скандалить с директором, отметив, что после окончания учебного года переведёт дочь в другую школу, где не будет «таких идиотских регламентов аттестации».
Для Ренаты эти дни были глотком свежего воздуха. Она могла забыться и почувствовать себя обычной школьницей. Но это было ненадолго. После того как она выходила из школы, у ворот её неизменно поджидала мама. Ренате удалось с ней договориться о том, чтобы она не забирала её как маленькую сразу на пороге класса. Девушка хотела добиться того, чтобы ходить на аттестацию без сопровождения, но мама была непреклонна.
В этот день она написала последнюю контрольную. Единственной возможностью вырваться из домашнего плена были приближающиеся выпускные экзамены, которых Рената ждала с нетерпеливым трепетом.
– Ну, как написала? – сурово свела брови к переносице мама, когда Рената вышла за ворота.
– Откуда я знаю? Контрольные при мне не проверяют, – огрызнулась девушка.
В последние месяцы она не могла разговаривать иначе ни с матерью, ни с отцом. Сколько девушка ни пыталась сгладить голос, чтобы не нарваться на очередные семейные разборки, в интонациях всё равно проскальзывали колкости и дерзость. Поэтому Рената предпочитала отмалчиваться и не разговаривать с родителями без особой необходимости.
– А по ощущениям? – продолжила допытываться мама. – Ты все задания выполнила?
– Все выполнила, – отрезала Рената, всем своим видом выражая нежелание вести диалог.
С тех пор как родители посадили её на домашнее обучение, Рената перестала идти с ними на контакт. Она сухо обговаривала с ними учебные моменты и домашние вопросы, не принимая участия в разговорах, которые касались личных тем. Когда родители пытались её растормошить, девушка лишь смотрела на них как на пустое место, а на все вопросы отвечала: «Не хочу говорить». Первый месяц маму это жутко изводило. Она билась в истерике, пытаясь вывести Ренату хотя бы на ругань, но та лишь отстранённо смотрела в стену. В конце концов мама перестала добиваться общения с дочерью.
Единственным человеком, с которым Рената разговаривала, была Карина. Сестра была для неё настоящей отдушиной. Впервые после долгой разлуки они встретились на зимних каникулах. Карину чуть ли не насильно отправили провести их вместе с роднёй.
Когда Рената обнаружила сестру в своей комнате, не поверила своим глазам. Из-за переездов они не виделись уже несколько лет. Карина почти не изменилась, только выросла, а её взгляд стал взрослее. Лишь когда она заговорила, Рената увидела разницу между нынешней сестрой и той, которую она запомнила из детства. После нескольких лет в интернате для глухонемых детей Карина наловчилась общаться жестами, а её мимика стала дополнительным языком тела. Рената не видела ни у одного человека столько эмоций на лице, как у Карины. Всё, что та не могла выразить интонациями, она отображала мимикой.
«Как ты здесь оказалась?» – шокированно спросила Рената, застав сестру на своей кровати, когда вернулась из душа.
Карина скривилась:
«Меня выслали из интерната провести праздничные дни с семьёй, раз уж вы вернулись в город. Я этому не рада, так же как и родители. Я им сказала, что не выйду из комнаты до конца каникул, они меня не поняли, но, думаю, согласились. Приютишь у себя?»
«Конечно!» – обрадовалась Рената. Она вновь обрёла человека, который не только понимал её, но и был с ней заодно.
Карина поднялась с кровати и поинтересовалась:
«Почему мама ломилась к тебе в ванную? Когда папа впустил меня, она так дёргала ручку… Я поражена, как она не оторвала её с корнем».
Девушка закатила глаза и едва сдержала стон:
«Она боится, что я что-нибудь с собой сделаю. Теперь каждый раз, когда я иду в душ или сижу в туалете, она стучится и спрашивает, всё ли со мной в порядке. Я попробовала её игнорировать, и она чуть не выбила дверь».
Сестра шокированно вытаращила глаза и скривила губы в неприкрытой неприязни и отвращении к родительнице:
«С годами она стала только хуже».
Все зимние каникулы они провели бок о бок в комнате Ренаты. Объявив родителям молчанку, они обсуждали последние несколько лет, что не виделись. Все эти годы они даже не имели возможности общаться в соцсетях, потому что Карина ими попросту не пользовалась. Ей было комфортно в интернате, она называла его не только своим домом, но и миром, который заменял ей реальность за его стенами. Сестре были не нужны соцсети и мессенджеры, она жила совсем другой жизнью. Карина даже призналась, что уже год встречалась с парнем из интерната.
Ренате оставалось только позавидовать той свободе, которую сестра обрёла, оказавшись запертой в интернате.
«Лучше бы я вместе с тобой родилась глухонемой!» – в сердцах высказалась девушка.
Карина мягко улыбнулась:
«Не говори так. Ты ещё сможешь жить полноценной жизнью, когда отделаешься от родителей. А я не смогу обрести слух и стать частью нормального мира. У нас не любят инклюзию».
Рената чувствовала себя виноватой за то, через что приходилось проходить Карине. Когда она в детстве спросила маму, почему сестра не слышала и не разговаривала, та объяснила, что один из двойни часто рождается с патологией. Тогда Рената не смогла понять, что означало слово «патология», и мама назвала это иначе – Карина родилась неполноценной. В то время как один ребёнок в утробе развивался нормально, другому что-то препятствовало в развитии. Ренате повезло. Карине – нет.
Рената всегда замечала, насколько
