Опаловая змея - Фергюс Хьюм
– Так это ты должна эти слова произнести, – пробормотала миссис Мурр.
– Хо-хо, – презрительно сказала Дебора, – хотела бы я посмотреть, как я буду говорить их такому доходяге, как Барт!
Однако у алтаря ей пришлось пообещать повиноваться Барту, как подсказал викарий. Но когда церемония закончилась, новоиспеченная миссис Таузи взял Барта за руку и встряхнула его. Маленький, худощавый и нервный по натуре жених дрожал, как желе, в могучей хватке невесты. Дебора даже сама не знала своей силы.
– Слушай меня, Барт, – сказала она, выходя из церкви, пока шафер и подружка невесты шли впереди, мило беседуя. – Я сказала слова, которые следовало бы сказать тебе, потому что у тебя и памяти‐то нет. Но это не мои клятвы, а твои, иначе смотри у меня. Так что говори прямо сейчас. Клянись без всяких обиняков, что будешь любить и почитать свою любящую жену и повиноваться ей.
Барт, все еще потрясенный, выдохнул эти слова и подал руку даме, которая отныне управляла его жизнью. Дебора громко и сердечно поцеловала его и с торжествующим видом повела в коттедж. Там миссис Мурр приготовила простой ужин, и Пол поднял тост за здоровье счастливой пары. Бабушка Барта выпила за них джина и заплакала. Она была жалкой, плаксивой старухой и уже открыла рот, чтобы объяснить, что, по ее мнению, выйдет из этого брака, но миссис Таузи остановила ее.
– Никакого нытья! – воскликнула Дебора. – Я не хочу, чтобы моя свадьба превратилась в похороны. Придержите язык, миссис Мурр, а ты, Барт, поклянись еще раз любить, почитать и повиноваться своей красавице как своей законной жене, и все церемонии окончены.
Барт выполнил ее просьбу, и Пол, посмеиваясь над странностью происходящего, удалился. Когда он шел к воротам, его догнала миссис Мурр, которая загадочно подмигнула ему.
– Воля ваша, сэр, – проскрипела старуха с гримасой на иссохшем морщинистом лице, – но не имейте никаких дел с Треем.
– Трей? – удивленно переспросил Пол. – Конторщик мистера Пэша?
– Он самый, кто же еще. Я знаю его бабку, ее забирали за пьянство раз двести, и она тем гордится. Носилки для нее так же обычны, сэр, как поцелуи для такого красивого молодого джентльмена, как вы. И мальчишка весь в нее, прохиндей, – многозначительно прошептала матушка Мурр.
– Но почему я должен его остерегаться? – озадаченно спросил Бикот.
– Напрасный труд, – прохрипела миссис Мурр и отвернулась. – Просто оставьте этого мальчишку, Трея, в покое. Когда‐нибудь он кончит на виселице.
– Но я хочу знать…
– Ничего вы не узнаете, сэр. Я все сказала и больше ничего не скажу и не обязана. Так что доброго вам вечера, сэр. – И миссис Мурр заковыляла по недавно посыпанной гравием дорожке в коттедж, оставив за собой запах джина.
Бикот уже собрался было пойти за ней, настолько странным был ее намек. Очевидно, она знала что‐то, что связывало его с Треем, и Пол в пятидесятый раз подумал, не стащил ли мальчишка опаловую брошь. Однако он решил пока оставить этот вопрос в покое. Миссис Мурр, которую Дебора наняла в прачечную гладить белье, теперь всегда была под рукой, и Пол решил, что если что‐нибудь укажет на причастность Трея к находке опаловой змеи, то он передаст его Херду, который лучше справится с этим бесенком из сточной канавы. Приняв такое решение, Бикот отбросил всякую мысль о таинственном высказывании миссис Мурр и быстрым шагом направился к ближайшей автобусной остановке, где сел в синий автобус, направлявшийся в район Блумсбери. Всю дорогу до своей мансарды он мечтал о Сильвии, и хотя дом, где он ее оставил, был беден, юноша благодарил судьбу за то, что его любимая была там, под надежной защитой миссис Деборы Таузи.
Было пять часов, когда Пол подошел к лестнице, ведущей на чердак, и тут его тронул за плечо не кто иной, как мистер Билли Херд. Бикот узнал его по голосу, лишь когда он заговорил, потому что джентльмен, стоявший перед ним, ничуть не походил на коричневого детектива. Мистер Херд был во фраке, в щегольских лакированных ботинках и тончайших белых перчатках. На нем была начищенная до блеска шелковая шляпа, а в руках – трость с золотым набалдашником. Кроме того, он надел элегантное синее суконное пальто с бархатным воротником и манжетами. И хотя его голос был все тот же, лицо совершенно переменилось. Волосы, зачесанные под кайзера, стали теперь темными и довольно длинными, усы черными и тоже длинными, к тому же он вставил в глаз монокль, как у Хэя. В целом его внешность удивительно изменилась.
– Херд! – вздрогнул от удивления Пол.
– Вы узнали меня по голосу. А теперь, – сыщик заговорил на тон выше, пронзительным голосом с иностранным акцентом, – узнаете ли вы меня, mon ami? – спросил он, пожимая плечами, как настоящий парижанин.
– Нет. Зачем вы прикидываетесь французом, Херд?
– Я вовсе не Херд, мистер Бикот. Comte de la Tour, à votre service[1]. – И он протянул Полу тонкую глянцевую визитную карточку с выгравированной графской короной.
– Ну, граф, – рассмеялся Бикот, – чем могу быть полезен?
– Пойдемте в вашу комнату, – сказал мнимый граф, поднимаясь по лестнице, – нам нужно кое о чем поговорить.
– Надеюсь, плохих новостей нет?
– Ах, мой бедный друг, – сказал сыщик своим обычным добродушным голосом, – я знаю, что у вас достаточно плохих новостей. Потерять сразу прекрасную жену и прекрасное состояние. Эх, какая жалость!
– Я, конечно, потерял деньги, – ответил Бикот, зажигая лампу, – но жена будет моей, как только я накоплю достаточно денег, чтобы дать ей дом получше этого.
Граф де ла Тур сел и элегантно распахнул пальто, обнажив безупречно чистую рубашку.
– Что? – спросил он, подняв темные брови. – Так вы намерены жениться на этой девушке?
– Конечно, – сердито проворчал Пол. – Вы что, думаете, я скотина?
– А деньги?
– Какое это имеет значение? Я люблю ее, а не деньги.
– Но имя, ее рождение…
– Я дам ей свое имя, а потом посмотрим, кто посмеет сказать хоть слово против моей жены.
Херд протянул руку и, схватив ладонь Бикота, тепло пожал ее.
– Честное слово, вы мужчина, а это даже лучше, чем быть
