Мертвые девочки не проболтаются - Ичасо Челси

Она пожимает плечами.

– Просто отдай ей карты.

Он нехотя вынимает одну даму и бросает в меня. Потом берет другую, я прикрываюсь рукой.

– Ах, как мы не любим проигрывать!

Он бросает оставшиеся у него карты на маленький столик и, потягиваясь, встает на ноги.

– Перерыв. Кому принести кофе с первого этажа?

Мы с Джейси поднимаем руки.

– И еще кексики с посыпкой, – добавляю я. – Пожалуйста.

Я наигранно хлопаю ресницами, Алекс, щуряюсь, глядит на меня – чувствую, как в животе порхают бабочки. Он неодобрительно качает головой.

– Не смейте заглядывать в мои карты, – сказал он нам, уходя.

– Ты ему нравишься, – говорит Джейси, подходя к кушетке Пайпер. – Это видно.

– Заткнись.

Мне хочется улыбнуться, но я прикусываю губу.

Иногда я думаю, что Алекс мог бы стать мне больше, чем просто друг. Иногда я вспоминаю его взгляд во время похода, вспоминаю, как его карие глаза заглядывали внутрь меня, словно прожигали насквозь и видели каждый почерневший уголок моей души. «Я вижу тебя насквозь, Саванна Салливан». В его словах я почувствовала надежду, что могу стать лучше.

Зевая, поднимаюсь и тащу стул к Джейси.

– Знаешь, я сейчас о парнях не думаю.

Джейси закатывает глаза, но я знаю, что она все понимает. Ни одна из нас не думает о парнях. Пока Пайпер в коме, все наши мысли о ней. Джейси любым способом пытается быть лучшей подругой. А я пытаюсь быть старшей сестрой. К тому же хорошей сестрой. На данный момент от меня и от Джейси требуется приходить в больницу по субботам к Пайпер. Может, она и не обыграет нас в «Рыбу», но мне нравится думать, что она нас слышит. Что она понимает: каждую игру, каждый разговор мы хотим разделить с ней.

Вообще-то мы не договаривались с Джейси и Алексом приходить к Пайпер. В первую субботу после похода мы просто пришли все одновременно. Так все и началось. Поначалу были неловкие разговоры. Потом сыграли в скрэббл.

Прогноз для Пайпер остается все таким же. Врачи считают, что она не очнется, но родители сдаваться отказываются.

– Как дела с заявлениями? – спрашивает Джейси, поправляя одеяло Пайпер.

– Ох, не напоминай мне.

Без Пайпер заполнение документов для поступления в колледж стало для меня настоящим кошмаром.

Когда я вернулась домой, родители были в бешенстве. Пока я была в походе, они звонили мне кучу раз. Только звонили они не из-за Пайпер – они волновались за меня. Я не вернулась в субботу, и тогда мама позвонила родителям Джессики, она решила, что я пропала.

Скорее всего, Джессика прокололась и рассказала про поход, чтобы родители не шли в полицию писать заявление о пропаже. Но все же пару часов они знатно поволновались. После всего, что случилось с Пайпер, потерять вторую дочь для них было бы ужасно. Мне было так стыдно, и я рассказала родителям о контрольных по химии.

Для меня это было непросто, и за один вечер мои отношения с родителями лучше не стали. Но они меня выслушали, потом плакали вместе со мной – из-за моих ошибок, из-за Пайпер. Они также запретили мне куда-то ходить, кроме школы и больницы.

Утром в понедельник я отправилась к директору школы Уинтерсу и призналась в том, что украла пароль мистера Дэвиса и поменяла оценки. Потом я отдала ему диктофон Пайпер – пусть администрация школы решает, как с нами поступить. И администрация пошла на радикальные меры.

Мистера Дэвиса уволили за попытку скрыть, что у некоторых игроков выявили допинг. Даже детектив Бреслоу, который, как оказалось, вместе с мистером Дэвисом учился в колледже, на этот раз не отвертелся. Команду лишили звания чемпионов прошлого года и не допустили к участию в предсезонном турнире. Им назначили нового тренера, и команда теперь регулярно проходит проверку на допинг.

Ребята теперь проигрывают почти каждую игру.

Мои проделки безнаказанными не остались. Начну с того, что я не только пропустила футбольный турнир, ради которого пошла на преступление, но еще и вылетела из команды. Меня также на две недели отстранили от занятий, повезло, что хоть не отчислили. Такое мягкое наказание выбрали в связи с моими семейными обстоятельствами.

Но все равно колледж «Маунт-Либерти» мне не светит. Хотя меня это не особо волнует. Я хотела туда поступить вместе с Грантом, но после похода я с ним порвала. На душе еще неспокойно. Когда вижу его в коридорах, первое неосознанное желание – это броситься к нему в объятия, а потом взять за руку, как раньше.

Но ничто больше не будет как раньше – не после того, как мы обманывали друг друга. Для меня было важно исправиться, а единственное, что я могла для этого сделать – избавиться от гнили. А Грант, несмотря на свою прекрасную внешность, был частью гнили, что поглотила мою жизнь.

Про Ноя мы никому не рассказали. Джейси умоляла меня сохранить это в тайне, и я просто не могла нанести ей еще один удар. К тому же, думаю, Пайпер хотела бы, чтобы я проявила милосердие. Она отдала бы жизнь за Ноя, хотя он чуть ее не убил. Он мне иногда звонит, но я не отвечаю. Когда мы пересекаемся в коридорах школы, на парковке, он пытается встретиться со мной взглядом. В глубине души я его простила. Совесть наказала его гораздо больше, чем любой суд.

Еще, думаю, он страдает из-за Джейси. Они любили друг друга – по крайней мере, это была их извращенная, эгоистичная версия любви. А теперь она даже на него не смотрит.

Два месяца назад я и представить не могла, что буду вот так проводить время с Джейси. Я никогда бы не поверила, что мы забудем о наших разногласиях. Но вот мы тут, сидим рядышком в стерильной палате, связанные общим горем.

Или, может, это больше не горе. Горе было прежде, я стремилась к чему-то ненужному, а что было прямо перед моим носом – не замечала. Теперь, сидя у койки сестры рядом с бывшим врагом, я ощущаю совсем иное чувство. Да, на душе все еще болит, но как-то по-другому. Да, не по себе, но на горизонте много перспектив. Это напоминает первый день тренировок перед началом сезона: мышцы болят так сильно, что хочется весь день просто лежать в горячей ванне. Но ты почему-то радуешься этой боли. Наверно, потому благодаря ей становишься сильнее.

– Эй, ты принесла расческу? – спрашивает Джейси, проводя пальцами по кончикам спутавшихся волос Пайпер.

– Пайпер никогда не волновала ее прическа, – отвечаю я. Но все равно поворачиваюсь к спинке стула, на которой висит сумка, и в ней роюсь. – Помнишь, на вручении награды она произносила со сцены речь? Мама заставила ее надеть шикарное бархатное платье, но, когда Пайпер поднялась на сцену, мы увидели, что ее волосы спутаны и из них торчат какие-то прутики.

– Да, помню, – смеясь, говорит Джейси. – И где она только была?

– Кто знает?

Достаю расческу и смотрю на руки Пайпер. Ее пальцы лежат на простыне. Два месяца назад они были разбиты, бледную кожу покрывали синяки. Сейчас все зажило. Так странно: раны проходят, но Пайпер может не очнуться.

Начинаю расчесывать сухие кончики ее волос.

– Может, ей просто хотелось похвастаться той короной из веточек. Она шла ей куда больше, чем шляпы из фетра – одно время она их не снимала.

– А вдруг за школой она нашла новый вид растений и случайно в него упала. – Джейси трет глаза. – Где Алекс с обещанным кофе?

– Наверное, в лифте зацепился своими цепями.

– Да он где угодно мог зацепиться. По моему мнению, цепи – это круто.

Еле сдерживая улыбку, пытаюсь распутать колтун в волосах Пайпер.

– Давай все-таки посмотрим, какие у него карты, – предлагаю я.

Джейси грозит мне пальцем, я убираю расческу обратно в сумку. Повернувшись к Пайпер, что-то замечаю.

Рука Пайпер – я смотрела на нее минуту назад. Пальцы лежали расслабленно – теперь они сжаты. Может, их трогала Джейси? Нет, Джейси сидела рядом в ожидании кофе и подначивала меня.

Стук сердца отдается у меня в ушах, наверняка показалось. Должно быть, пальцы Пайпер уже были сжаты.

С замиранием сердца сажусь на стул. Из коридора доносятся голоса – наверно, Алекс болтает с кем-то из медсестер. Он прислушался к совету мамы и заводит друзей.