Анатомия мести - Александра Райт

Расплатившись за кофе, Роан убрал ноутбук в рюкзак и побрёл на пляж. Он подошёл к самой кромке воды, положил рюкзак, снял ботинки, закатал брюки повыше и сел на песок. Мысли путались. Ему хотелось покончить со всем прямо сейчас и в то же время продолжать жить, выполнить свои обязательства перед оставшейся у него семьёй. Они не заслужили такого, они нуждались в нём. Сейчас его решение уже не казалось таким уж хорошим. Хьюз сам себе стал представляться эдаким трусом, у которого хватило дерзости на самосуд, но не хватило смелости понести за это ответственность перед обществом. Убийц убивают не герои, а такие же убийцы. Как ни старайся, облагородить этот поступок не выйдет. Но Роан и не считал себя героем, он считал, что вправе забрать то, что они отняли у него. Он сожалел лишь о смерти водителя Габриэля. Роан планировал забрать только три жизни за три жизни членов своей семьи: Мигеля — за Доминика, который толком ещё ничего не увидел в жизни, но такого радостного и искреннего; Себастьяна — за Катарину, которая мечтала стать художницей и разводить лошадей; Габриэля, мозг банды, — за Натали, сердце его семьи.

Со смертью Натали оборвалась последняя ниточка, связывающая его с этим миром. В глубине души он догадывался, что Натали решится на самоубийство. Около полугода назад она прятала таблетки под матрасом, а потом выпила их за раз, но врач быстро понял, что что-то не так. Ей промыли желудок, и вскоре она восстановилась, но лишь физически. Потом она пыталась разбить себе голову вазой, в которой стояли цветы, принесённые её матерью. После этого её привязали к кровати и назначили успокоительные. А вот теперь третья попытка, которая увенчалась — нет, не успехом, а траурным венком. Роан не винил её, он понимал, что она жила в аду, похожем на его собственный, только намного хуже. Была только Натали и тот день, что отнял всё. Роан надеялся, что, может быть, там они смогут воссоединиться. Получить ещё один шанс, чтобы использовать его правильно. Роан понимал, что недостоин второго шанса. Всё, чего ему хотелось, — это прекратить агонию, в которой он жил последний год.

Он совершил страшную ошибку: сначала — когда согласился работать на них, потом — когда решил, что сам справится с ними, но мексиканцы не имели права лишать жизни его детей, даже если это было случайностью. Он намеренно не стал им угрожать, хотя уже тогда принял решение, что отомстит. Роан не хотел, чтобы они чувствовали опасность, в этом случае их было бы сложнее выследить и застать врасплох. Поэтому Хьюз просто исчез с радаров, сменил имя, переехал и стал готовить план мести. Он засыпа́л, просыпался, чистил зубы, работал — мысли о расплате не отпускали его ни на минуту. Они стали его топливом, стимулом, который заставлял жить и двигаться дальше. Жажда мести — разрушительная, но мощная энергия. Роан чувствовал, как меняется под её давлением, но ни о чём не жалел. Хьюз забыл о том, что у него есть обязательства не только перед погибшими родственниками, но и перед живыми. Но живые были живы, а он умер внутри. А мёртвым не сто́ит приходить к живым, все это знают. Так оправдывал он себя тогда. Но сейчас он чувствовал вину за то, что отдалился от Дэбби и Рика, когда был нужен им. Роан не один страдал по своим детям и Натали: сестра и племянник тоже страдали, но он не захотел разделить с ними свою боль, чтобы вместе справиться с этим. Он эгоистично считал, что лучше уйти, чтобы не заразить их своей скорбью, не думая о том, какую боль причиняет своей отстранённостью.

Хьюз глубоко вздохнул, собрал в кулак белый песок и процедил его сквозь пальцы. С океана подул ветер, и песчинки унесло вдаль. Роан поднял с песка камень и с силой швырнул его в море. Легче не стало. Тогда Роан достал телефон и набрал номер. Он должен был набрать Рику, но сначала ему нужно было вернуть равновесие, поэтому Роан позвонил единственному человеку, который никогда не осуждал его и не пытался отговорить. Единственному человеку, кому были известны его планы.

— Привет. Слава богу! Я думала… я думала, ты умер… — раздался в трубке тихий дрожащий женский голос.

— Здравствуй, я всё сделал, — на выдохе произнёс он.

— Как ты себя чувствуешь? — с заботой спросила она.

— Как человек, у которого больше нет цели. Мне незачем жить. — Роан снова поднял горсть песка и швырнул его в океан, но ветер отбросил песчинки назад, в Роана.

— Придёт время, и ты обретёшь новую цель, а пока ты нужен сестре и племяннику. Представь, что они испытают, если тебя не станет…

— У меня на хвосте полиция. Мне нельзя в тюрьму. Если дело обретёт резонанс, другие банды могут захотеть отомстить или члены семей погибших, тогда под ударом окажутся все, кого я люблю или кто мне помогал, даже ты. — Роан устало вздохнул.

— К чему ты ведёшь? — Мария старалась откинуть эмоции, но почувствовала внезапную тревогу от его слов.

— Я должен исчезнуть, — отрывисто произнёс Роан.

— Нет, Роан, пожалуйста. Послушай, мы найдём выход. Ты снова сменишь имя, тебя никто не найдёт. Я помогу, — взволнованно, сквозь тихие всхлипы проговорила она.

— Ты и так сделала для меня слишком много. Я не должен был тебе звонить. Прости, надо прощаться! Спасибо за всё. — Роан повесил трубку. Он знал, что его телефон не зазвонит, номер был скрыт. Он не оставил ей шанса сказать последнее слово.

Роан перевёл дыхание и набрал номер племянника, после нескольких гудков тот ответил.

— Привет, прости, что пропал. Как ты? — Роану было стыдно перед племянником за своё бегство.

— А тебе не всё равно? — обиженно спросил Рик. — Ты бросил нас, мама всё время плакала, они были и нашей семьёй тоже. — Голос племянника дрожал.

— Я знаю, я виноват, думал, вам без меня будет проще. — Роан вздохнул, понимая, что вернуть доверие подростка сложнее всего.

— Зачем ты позвонил?

— Хотел извиниться и узнать, как дела. Если не хочешь со мной говорить, я пойму.

— Нет! — крикнул Рик в страхе, что Роан сейчас положит трубку. — Я хочу. Расскажи, что с тобой случилось.

— Хорошо, но сначала ты. — Роан улыбнулся, и племянник это почувствовал.

— Мама тебе что-то наговорила? — с досадой спросил он.

— Она волнуется за тебя, но она не сказала ничего конкретного, — объяснил Роан.

— Это всё девчонка из моей школы. Не знаю, что