Первый день смерти - Карина Тихонова

– У меня денег нет, – торопливо бросил Севка.

– И не надо, – ответила я. – У тебя другие достоинства. Пусть за бюджет отвечают новые русские.

– Ладно, плачу за всех, – решила Дунька. – У меня на кредитке почти десять тысяч!

Мы радостно зааплодировали. Дунька царственно склонила голову.

– Мне уже хочется, чтоб твой папочка выставил нас из дома! – призналась она.

– Мне тоже, – подхватил Ванька.

– И мне, – не остался в стороне Севка.

– И мне, – встряла Маринка.

Я вспомнила ангельское личико новоявленной мамочки и вздохнула:

– Мне тоже.

– Слава богу, нашли консенсус, – подвела итог Дунька.

– Выбирай слова! – посоветовал Ванька. – Если остальная братва услышит, как ты выражаешься, тебе устроят темную!

– Не устроят, – ответила Дунька. – Братва таких слов не знает. Подумают, что я выругалась.

Идея притащить домой свою ораву пришла ко мне внезапно, прямо за обеденным столом. Каникулы для всех нас хреновое удовольствие. Дунька правильно заметила: вместе легче их пережить.

За кадром

Звонок телефона оторвал мужчин от обеда. Пожилой вытащил из кармана мобильник, взглянул на определитель:

– Весь внимание.

Телефонный собеседник говорил долго. Пожилой мужчина достал ручку, чиркнул что-то на бумажной салфетке и коротко ответил:

– Я подумаю.

Бросил мобильник на стол и проинформировал приятеля:

– Планы меняются. Детишки собираются отдыхать всем скопом на даче.

– Как это? – озадачился его сотрапезник, выглядевший значительно моложе. – И что нам теперь делать?

– Перестраиваться. Помнишь такое слово, не к столу будет сказано? Придется придумать, как выкрутиться.

Молодой отодвинул тарелку, взял салфетку, прочитал записанный на ней адрес.

– Асаково? Это дом бывшего партийца?

– Точно, – подтвердил пожилой. – Детишки собираются в гости к Ульяне Егоровой.

– Может, провернем дело на новом месте?

– Нив коем случае! – отрезал пожилой. – Гадить в родительских домах – все равно что плевать против ветра! Детишек они, может, и не любят, а себя очень даже! Ладно, будем перестраиваться по ходу дела. Для начала внедрим тебя на работу в благородное семейство.

– Кем?

– Штатным любовником, – усмехнулся пожилой. – Заодно оправдаешь псевдоним... Адонис.

Названный именем греческого красавца мгновенно вспыхнул:

– Не остри, Гомер! Она не в моем вкусе!

– Ты про дочку или про мачеху? – поинтересовался пожилой и тут же успокоил: – Не мельтеши, тебя предупреждали, что интим исключен. Посмотришь, послушаешь, последишь за детишками. А я пока придумаю, что делать дальше.

– Каким образом ты меня туда пристроишь?

– Не твоего ума дело. – Гомер сосредоточенно сверлил взглядом точку на замерзшем оконном стекле. – Машину водишь? Отлично. Значит, станешь водителем.

Адонис скривился:

– В такой холод? Пускай платят за вредность!

Гомер оторвался от созерцания заледеневшего окна и перевел взгляд на молодого нахала. Тот ответил независимым взглядом. Молчаливая дуэль длилась не больше нескольких секунд, первым сдался Гомер. Что-то буркнул под нос, как старый уличный пес, и опустил глаза. Адонис ухмыльнулся. То-то. Многолетний тест-драйв на выживание, пройденный в столице, учит самозащите лучше любых восточных единоборств!

Бедный амбициозный провинциальный парень явился в столицу с одним козырем: неотразимой внешностью. Не бог весть какая карта, но все же шанс... Скучающие богатенькие дамочки иногда обновляют коллекцию игрушек.

Адонис встал на дорожку, пройденную до него тысячей приезжих: сначала, как водится, честно искал работу. Был распространителем лечебной косметики, сидел на процентах, стоптал не одну пару подошв, бегая по поручениям, плавился на жаре и замерзал в зиму. Еле-еле сводил концы с концами, отказывая себе во всем, кроме самого необходимого, пока не понял: работа – кидалово. Выбросил осточертевшую лечебную косметику в ближайший мусорный бак и пристроился продавцом-консультантом в магазин оргтехники. Платили стабильно, иногда даже баловали премиальными, но инфляция съедала прибавку еще до того, как она попадала в руки.

Он жил в съемной однокомнатной конуре на окраине города вместе с тремя такими же озлобленными и амбициозными мальчиками родом из Зажопинска. В свободное время носился по всевозможным модельным агентствам, пытаясь продать единственное достояние: внешность. Парень он был фотогеничный, ничего не скажешь, но не оказалось в нем главного – изюминки, которая отличает одно красивое лицо от другого, делает запоминающимся. Разные фотографы, поработав с ним разок, повторные приглашения не присылали. Таких мальчиков в Москве было очень-очень много, «ведро на рубль», как выразился один художник с пьяной откровенностью.

Адонис пережил это с горькой готовностью. Жизнь в столице быстро отрезвляет романтическую душу, поэтому, когда ему предложили участвовать в съемках подпольной порнушки, долго не раздумывал. Только спросил у «режиссера»:

– Сколько?

– Тысячу баксов за обычный трах, три за групповуху, садо-мазо идут по пятерке, любовь к животным стоит еще дороже, – отозвался «режиссер», гоняя во рту жвачку. И тут же игриво поинтересовался: – Любишь животных?

Адониса передернуло от отвращения. Работа пахла проституцией, если уж называть вещи своими именами, но ему так обрыдло полуголодное существование в ободранной каморке! Поэтому он собрался с духом и произнес:

– Согласен на групповуху.

К его удивлению, «режиссер» и глазом не моргнул.

– Отлично. Давай номер телефона.

Адонис нацарапал на бумажке номер мобильника и робко поинтересовался:

– Долго ждать?

«Режиссер» захихикал:

– Не терпится, что ли? Лафа, а не работа! Трахаешься с красотками, да еще и баксы за это получаешь!

Дело было вовсе не в трахе, у Адониса кончались деньги, но этого он не произнес. «Режиссер» сменил тон на деловой:

– Кстати, пока не забыл. Сходи к венерологу, сдай кровь. Пусть сделают тест на ВИЧ, гепатит и сифилис. Учти, если справка будет поддельной, просто так от «крыши» не отмажешься. Кастрируют к чертовой матери. Понял?

Адонис кивнул. «Режиссер» еще раз оценивающе окинул его взглядом с головы до ног, одобрительно хмыкнул:

– Внешние данные ничего, – проинформировал он, будто Адонис и сам этого не знал. – Как с потенцией? Заводишься быстро или нужен стимулятор?

– Все нормально, – выдавил Адонис, сгорая от стыда. Тогда он еще не утратил этот анахронизм, излишний в рыночное время.

– Значит, через недельку свидимся, – закрыл тему «режиссер». – Давай топай к врачу. Без справки к съемкам не допущу.

Целый год Адонис проработал в порноиндустрии. Поначалу было стыдно и даже страшно, потом притерпелся. Привык раздеваться перед камерой,– привык совокупляться в присутствии посторонних людей, привык к постоянной смене партнерш. Потенция не подводила, денежки капали исправно. За