Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова
Сколько на все ушло времени? Минут пятнадцать, не меньше. Нет, стоп. И к бару она пошла позже, заглядевшись на женщину, показавшуюся ей знакомой. Ждала, когда та подойдет ближе, чтобы понять – ошиблась или нет. Ошиблась… Так что до бара Полина добиралась в общей сложности не меньше получаса.
«А майора убедила, что вышла из номера и сразу в бар. Нехорошо получилось. Впрочем, эти лишние минуты ни о чем не говорят. Не я же подозреваемая, чтобы мое алиби по минутам проверять! А настоящий убийца вошел в номер после того, как ушла я. А дальше пусть разбирается следствие», – успокоила она сама себя.
Больше всего она боялась, что майор продолжит допрос дома. Она уже жалела, что согласилась стать Юлькиной гостьей. И, признаться, чувствовала себя в их крохотной квартирке неуютно, хотя Юля сразу же поселила ее в комнате дочери.
«Ника с Мотей вернутся только второго, учеба начинается с понедельника. Если тебе будет необходимо задержаться дольше, поживут в одной комнате. Не парься. Казаринов не будет против, если что. То есть ему по барабану. Разреши я, он бы жил на работе», – совсем невесело усмехнулась Юлька.
То, что в семействе Казариновых не все ладно, было заметно по вот таким мелочам – по поникшему вдруг взгляду подруги, легкой досаде в голосе или горькой гримасе при упоминании мужа. Откровенности Полина от подруги не ждала, сама открываться тоже не собиралась. Но ей было любопытно, как сумела Юлия Борская удержать возле себя мужчину, который ее никогда не любил?
От матери Полине было известно, что свадьбу подруги с Александром Казариновым устроил ее отец. Попросту заставил лейтенанта жениться, пригрозив испортить молодому юристу карьеру или даже отнять свободу, ведь Юлька на тот момент, когда Казаринов с ней переспал, была несовершеннолетней. Ну, ладно, женился под давлением, а дальше? Неужели держали дети? Или же случилось по поговорке – стерпится-слюбится? Полина пыталась спросить… но Юля даже на ее осторожные вопросы о муже отвечала односложно, недовольным взглядом как бы сразу закрывая тему.
Полина только позже поняла, что говорили они в основном о ее парижской жизни с Филиппом, о Соланж и Юлькиных детях. И почему-то охотнее всего вспоминали своих мам, которые тоже дружили с первого класса обучения в той же школе, где позже учились и Полина с Юлькой.
В начале встречи чувствовалась напряженность, все-таки не общались они больше двадцати лет. Но вскоре Полина заметила, как Юля старается сглаживать то и дело возникающие неловкости.
«Давай забьем на то, из-за чего мы с тобой разбежались, а?» – предложила выпившая уже не один коктейль Полина. Подруга в ответ лишь кивнула.
Они чокнулись бокалами (у Юльки была в нем минералка), приподнявшись со стульев, обнялись прямо через стол и обе не удержались от смеха – на них глазели мужики, сидевшие за соседними столиками.
Коктейли ударили в голову, Полина расслабилась, но, немного придя в себя, внимательно приглядываясь к совершенно трезвой Юльке, вдруг засомневалась – а подруга ли та ей теперь? После стольких лет холодной отстраненности и даже забвения. Полина даже хотела уйти, сославшись на вчерашнюю бессонную ночь. Но так и не решилась.
И слава богу, досидели они утра, когда глаза стали слипаться у обеих. Распрощались довольно тепло, Юля пригласила Полину с мужем в гости, если Лафары задержатся в Москве.
А дальше случился весь этот ужас. Вот тогда и выяснилось, что Юлька ей – друг. Не оставила в беде одну, вернулась с полдороги. И мужу позвонила.
Так получилось, что мужа Юльки Полина видела только на свадебных фото, которые ей показала мать, обмолвившись при этом, что на месте свидетельницы невесты все ожидали увидеть Полину. Полина же, психанувшая из-за «предательства» подруги (как та посмела вместо учебы выскочить замуж!), фотографии просмотрела мельком, со злорадством отметив, что жених на них не выглядит счастливым. Так что впервые Полина и Казаринов встретились только этим утром. К взглядам мужчин она привыкла, но Юлькин муж пялился на нее, не обращая внимания на то, что в кровати лежит окровавленное тело ее мужа, а в номере полно людей. И тогда Полина мысленно обозвала его кретином, разозлилась и хотела было уже указать ему, что, мол, займитесь делом, майор. Но он понял ее, видимо, перехватив взгляд, каким она его одарила. Да, при первой встрече муж Юльки показался ей туповатым ментом.
Полина сразу вышла в коридор, где у окна стояла Юлька, наотрез отказавшаяся заходить в номер. Они перекинулись парой фраз, и Юлька сказала, что подождет ее в лобби.
Полина вернулась к Казаринову, чтобы узнать, что ей делать дальше.
– Подъезжайте в Следственное управление к двенадцати. Лейтенант Трушин вам расскажет, какой кабинет и как добраться. А сейчас отправляйтесь с Юлей к нам. В отеле вам оставаться ни к чему. Вещи заберем позже, – распорядился он.
Полина так устала, что не стала возражать.
Подруга рвалась с ней в комитет, но Полина настояла, что пойдет одна.
– Не наговори лишнего, – предупредила Юля.
Но Полина только усмехнулась – та, видно, забыла, как она умеет говорить много, но ни о чем конкретном. Что и собиралась делать на допросе.
На входе в здание следственного управления ее встретил сам Казаринов, провел до кабинета, но по пути они не обмолвились ни словом. Зато один раз остановились, когда майора отвлек звонок мобильного. Полина не прислушивалась, но догадаться, что говорил он с Юлей, было нетрудно. Казаринов отвечал жене коротко, а закончил (или оборвал) разговор недовольно сказанной фразой:
– Поговорим дома, приеду на обед.
Уже в начале допроса Полина поняла, что с первоначальным клеймом Казаринову поторопилась, сейчас перед ней сидит спокойный, умный и логично мыслящий следователь. А вот она несет в ответ на его вопросы откровенную чушь. И только одно не понравилось Полине – повышенный интерес Юлиного мужа к ее, Полины, личной жизни. Ну какая, скажите, будет польза следствию, если станет известно, как она познакомилась с мужем, любит она его, почему собиралась разводиться и вдруг передумала?
Полина наговорила на несколько страниц протокола, но толком так ничего и не рассказала. А на последний вопрос Казаринова о том, почему так долго не общалась с его женой, и вовсе промолчала – не рассказывать же постороннему мужику о своем детстве!
Полина пошла в английскую школу по настоянию матери Юлии Елены Родионовны Борской. Борские жили в доме напротив школы. Полине же приходилось добираться на трамвае пять остановок, в хорошую погоду –
