Детектив к осени - Елена Ивановна Логунова

Но все вышло совсем не так, как он загадывал. Через тот же проем с обломанными краями в гостиную вошел Илья Викторович. Он держал динамитную шашку с коротким фитилем из бикфордова шнура. Анка и Хряк не успели вымолвить ни слова, как в руке у вошедшего щелкнула зажигалка, и шнур загорелся, будто новогодняя бенгальская свеча.

– Брось кочергу! – строго скомандовал Илья Викторович.

Хряк медлил. Он стоял как завороженный, не сводя глаз с уменьшающегося шнура. Анка ударила его по руке.

– Да бросай же! Он нас взорвет!

Кочерга, звякнув, упала на пол.

– Прекрасно! – одобрил Илья Викторович. – Люблю послушных… А теперь отойдите в угол. Вон туда. И побыстрее!

Как было ослушаться человека, который в любой миг мог швырнуть в них смертоносную штуку, способную разорвать кого угодно на мелкие части? Сам-то он выскочит в коридор, взрыв его не заденет, а на Романа Николаевича, который только-только приходил в себя, ему, по-видимому, плевать.

Анка с Хряком, теснясь, встали в указанный угол. Роман Николаевич очнулся, свирепо зыркнул на Хряка, перевел мутный взор на Илью Викторовича, и глаза его резко расширились.

– Ты дурак! Щас же рванет!

– Не рванет.

Илья Викторович сунул уже почти догоревший конец шнура в горку песка, насыпанную подле камина (может быть, когда-то там стоял ящик на случай пожара, но доски истлели, и песок оказался на полу). Шнур с шипением погас.

– Вуаля! И вообще, это был муляж. Фраеров пугать.

Хряк рванулся из угла, но Роман Николаевич могучим боксерским свингом отбросил его назад.

– Не рыпайся, шкет! Если жить хочешь, стой, где стоишь!

Музейщики преобразились: растеряли изрядную долю своей интеллигентности и стали похожи на разбойников с большой дороги. Роман Николаевич вытащил из-под брезентовой куртки внушительных размеров нож, покрутил им перед носом у Хряка.

– Видел? Воткну в пузо, и нет тебя…

Тем временем Шура Давыденко, выжимая из «Комби» максимальную скорость, подъезжал к станции. Он уже различал перед собой огоньки над путями и неказистое зданьице провинциального вокзала. Еще несколько минут, и он будет на месте.

Вдруг чуть ли не под колеса бросились двое ненормальных. Они верещали и размахивали сучковатыми палками. Шура инстинктивно вдавил педаль тормоза, и машина остановилась. В тот же миг снаружи дернули водительскую дверцу, и в салон просунулась посиневшая от холода или от чего другого физиономия с рыжими усиками.

– Вылезай! – истошно провизжал незнакомец.

– Вы кто?.. – начал было Шура, но с противоположной стороны в машину сунулся еще один синемордый и больно тюкнул его палкой.

Шуру выволокли из «Комби» и толкнули к фонарю. В неярком свете он смог разглядеть обоих чудиков, появившихся невесть откуда. Стало понятно, почему у них такой необычный цвет лиц: оба были одеты в какие-то отрепья и явно мерзли.

Местность была диковатой, но Шура не ожидал напороться в пяти шагах от железнодорожного узла на бродяг-гангстеров. Чай, не двадцатые годы.

Он поднял руки, залепетал:

– Граждане… у меня ничего нет. Если хотите, поройтесь в машине. Что найдете, все ваше.

Шура не солгал. Деньги, заработанные на концертах в Гдове, остались в микроавтобусе, с собой он даже мелочь не захватил. А было ли что-нибудь в «Комби», он не знал, недосуг проверять. Черт с ними, пусть забирают, все равно чужое.

Ответ одного из синемордых его удивил:

– Это наш автомобиль! А где документы? Отдайте нам документы!

При всей внешней маргинальности они производили впечатление людей воспитанных, к жертве обращались на «вы». Шура воспрянул духом и подумал, что с ними, пожалуй, можно поговорить, как с людьми адекватными. Не голосить же, в самом деле, благим матом в надежде, что вокзальный дежурный услышит и прибежит на выручку. Не факт, что услышит, и не факт, что прибежит.

Шура собрал волю в кулак и настроился на переговоры, но один из синюшных, кутавшийся в темно-вишневую женскую шаль, присмотревшись к нему, вскричал:

– Рома, это не он! Его там не было!

Имя «Рома» вызвало в Шурином мозгу смутные ассоциации.

– Вы Роман Николаевич? Сотрудник Исторического музея?

Синюшные вылупились на него.

– Откуда вам известно?..

Так, слово за слово, вскрылись новые обстоятельства этого щедрого на события вечера. Как выяснилось, двое работников Музея истории и развития города-героя Ленинграда отправились в командировку. «Комби» принадлежал музею. Целью экспедиции была уже знакомая Шуре заброшенная усадьба. Однако в районе станции, приблизительно в двух-трех километрах от вокзала, исследователи на свою беду подобрали на дороге двух мужчин.

– Кто же знал, что они бандиты! Попросили подбросить, нам было по пути, мы и взяли… А они доехали с нами до леса, достали ножи, сняли с нас все до нижнего белья, отобрали машину и – поминай как звали…

Обобранные исследователи кое-как доковыляли до станции. Дежурный вызвал милицейский наряд, а сердобольная буфетчица подыскала им какое-никакое облачение. И вот они уже без малого час торчат на этом треклятом полустанке и ждут, пока приедут милиционеры, которые в ночную пору да в плохую погоду не думают спешить.

– Вы уж извините, что накинулись на вас, – сказал тот из них, что отрекомендовался заведующим фондом рукописных источников. – Увидели на дороге нашу машину, решили, что те гайдамаки вернулись… А кстати, откуда она у вас?

Настал Шурин черед поведать о своих приключениях. Услыхав описание внешности так называемых Романа Николаевича и Ильи Викторовича, исследователи пришли в сильнейшее волнение.

– Это они! И наши документы у них!

Шура упрекнул себя и друзей за неосмотрительность. Поверили красным корочкам, а внутрь не заглянули. Между тем фотографии в удостоверениях моментально изобличили бы самозванцев.

Лишь одно для себя Шура пока что не уяснил:

– Ну, ограбили они вас, отняли машину, вещи… Но зачем поехали в усадьбу? Не логичнее было где-нибудь затеряться?

На этот счет у исследователей имелась веская гипотеза. Подобрав бандитов на дороге и не ведая, с кем имеют дело, они проговорились, что едут в брошенный дом, поскольку в архивах музея отыскалась карта, составленная бывшим владельцем усадьбы.

– В доме тайник, понимаете? А в нем… О, в нем такое!..

Анка и Хряк оказались заложниками в руках вышеозначенных злоумышленников. Покуда Роман Николаевич (будем для простоты временно именовать его так) поигрывал ножом и держал узников в повиновении, его собрат по преступному ремеслу, условный Илья Викторович, производил следующие манипуляции: открыл рюкзак, вынул оттуда молоток и принялся простукивать стену между входом и окном. При этом в свободной руке он держал пожелтевший листок с какой-то схемой, на которую то и дело посматривал. Хряк, наблюдая за ним, переглянулся с Анкой: дескать, я то же самое делал, а вы меня