Детектив к осени - Елена Ивановна Логунова

Звук до поры получался одинаковый, но вот он изменился, из чего можно было заключить, что в стене пустота.

– Есть! – обрадовался Илья Викторович. – Не так уж это и сложно.

Он отложил молоток, вынул из рюкзака кирку и стал бить ею в стену. Будь кладка поновее, ему пришлось бы попотеть, но ветхий камень крошился, как пряник.

До Анки уже давно все дошло. Покосившись на широкое лезвие ножа, она заговорила, ибо ей не терпелось проверить возникшие предположения:

– Вы ищете клад? А байку про побег с драгоценностями придумали, чтобы убрать нас отсюда?

– Засохни, цыпа! – нелюбезно гаркнул на нее лже-Роман Николаевич.

По существу, Анке не ответили, но она не сомневалась, что попала в точку. А какие еще могли быть толкования? Два любителя легкой наживы раздобыли где-то карту древней усадьбы с указанием места, в котором дореволюционные капиталисты спрятали сокровища. Вероятнее всего, и карту, и инструменты, и удостоверения, и машину они позаимствовали у настоящих работников музея. Под покровом ночи прибыли в имение, чтобы без помех добраться до клада, но повстречали нашедших здесь приют представителей андеграунда. По-быстрому разработали и осуществили отвлекающий маневр: псевдо-Роман Николаевич сделал вид, будто сбежал с несуществующими ценностями, а его сообщник организовал погоню, к которой подключил всю мешавшую ему компанию. После того как усадьба опустела, аферисты вернулись. Появление Анки и Хряка стало досадным недоразумением, которое, впрочем, не помешает довести намеченное предприятие до завершения.

– Никуда вы с этими брюликами не денетесь, – произнес Хряк с пророческими интонациями. – Я ваши хари запомнил.

– Слышь, Фома, – гоготнул мнимый Роман Николаевич, обращаясь к подельнику. – Он нам угрожает!

– А ты ему язык укороти, – посоветовал тот, продолжая курочить стену.

Брезентовый с ножом плотоядно облизнулся.

– Я из него рубленую котлету сделаю и в камине зажарю.

«Людоед, что ли?» – подумал Хряк, но ничего говорить не стал.

Еще один удар киркой, и на высоте около полутора метров от пола открылась ниша, где стоял медный ящичек, позеленевший за давностью лет. Фома бережно извлек его, встряхнул.

– Зуб, что-то не то… Легкий он. И не брякает.

– Попробуй открыть. Глянем, что внутри.

Фома поставил ящичек на пол и влупил по нему молотком. Явно ждал, что изъеденный коррозией металл разлетится вдребезги, но ящичек выдержал, только на крышке появилась внушительная вмятина.

– Э, так ты стекляшки побьешь! – проворчал бывший Роман Николаевич, он же Зуб. – Коловорот возьми.

Сам он в процессе откупорки участия не принимал, боялся оставить без присмотра Хряка и Анку.

Фома перевернул ящичек передней гранью кверху, всмотрелся в отверстие, служившее замочной скважиной.

– Дырка есть, а ключа нет…

Он вытряхнул из рюкзака коловорот, подобрал сверло потолще и ткнул его победитовой напайкой прямо в скважину. С натугой покрутил рукоятку. Из-под сверла полезла тонкая стружка.

За пределами гостиной стукнуло. Фома и Зуб разом навострили уши, скрип сверла прекратился.

– Что это было? – спросил Фома.

– Не знаю. Сходи, глянь, а я за этими пригляжу.

Фома поднял брошенный молоток и вышел из гостиной. С минуту были слышны его тяжелые медленные шаги, затем что-то грохнуло, и наступило безмолвие.

Зуб занервничал. Он не мог покинуть гостиную, но и пребывать в неведении ему тоже не очень-то нравилось.

– Фома! – крикнул он. – Что там такое? Ты где?

Снова послышалась неспешная поступь. Зуб слегка расслабился, подумав, что это возвращается друг. Однако его ожидания были обмануты – в гостиную шагнул Мигель с топором.

– И снова здрасте. Так и знал, что самое интересное впереди.

Зуб зарычал и с ножом в вытянутой руке двинулся к Мигелю. Назревала эпичная схватка, которая могла закончиться как угодно, но Хряк не дал ей развернуться, пресек в корне. Оттолкнувшись от стены, он тараном врезался в спину Зуба и сшиб его с ног, после чего сел сверху. Зуб взвыл, попытался извернуться, чтобы достать противника ножом, но Мигель проворно наступил ему на руку.

Хряк взял Зуба за волосы, потянул на себя.

– Бросай нож! Бросай, говорю! Вот так… умница… Анка, позырь, нет ли у них веревки.

Она протянула ему вынутый из рюкзака моток проволоки.

– Это сгодится?

– Сгодится. Мигель, помогай!

Они скрутили Зуба по рукам и ногам. Он пускал слюну и в бессильной злобе матерился.

– Цыц! – приструнил его Хряк. – Здесь бабы… в смысле, дамы.

Анка вспомнила про Фому.

– А где второй? Мигель, ты его что… топором?..

Она испуганно уставилась на топор в руке Мигеля, но зловещих кровавых пятен не обнаружила.

– Не трогал я его. Он сам впотьмах навернулся. В коридоре лежит, можете посмотреть.

Мигель с Хряком вышли в коридор и приволокли оттуда Фому, который был в беспамятстве. Его скрутили так же, как и Зуба.

Хряк вытер ладонью пот со лба.

– Упарился! Теперь и без подогрева жарко…

Анка все же подбросила в камин еще топлива. Из-за окон, представлявших собой ничем не закрытые проломы, гостиная выстывала мгновенно.

Мигель рассказал, что тоже заподозрил неладное и, поблуждав немного по лесу, решил возвратиться на дорогу. Увидел, что машины музейщиков нет, а потом заметил дым над усадьбой и пошел в дом. Притаившись в коридоре, он услыхал обрывки разговора между Фомой и Зубом и сообразил, как надо действовать.

– Красавец! – похвалил его Хряк. – Чуть бы припоздал, и нас бы с Анкой на фарш смололи.

Мигель приподнял медный ящичек.

– Что же в нем?

Зуб перестал собачиться, сменил тактику:

– Крысы музейные базарили, что камни драгоценные. Синий бриллиант, зеленый сапфир, этот… как его?..

– Розовый жемчуг, – подсказал, приподнявшись, Фома. – И еще много чего…

– Прочухался? – Зуб посмотрел на него с неодобрением, если не сказать – с ненавистью. – Теперь из-за тебя все эти финтифлюшки вон им достанутся.

– Почему только им? На всех хватит! Хоть на двоих, хоть на шестерых…

– Граждане мазурики, выясняйте отношения потише, – попросил их Мигель. – Не мешайте работать.

Он взял коловорот, вставил сверло в уже слегка расширенное отверстие в ящике и крутил до тех пор, пока в крышке не щелкнуло. Тогда он отложил коловорот и подцепил ее ногтем. Крышка поддалась, ящик как бы разъединился на две половины.

– Ну? – не вытерпел Хряк. – Что там?

Из ящика выпала пачка бумажных листов, сшитых суровой ниткой и испещренных малоразборчивыми литерами.

Мигель перевернул обе половины, потряс ими над полом.

– Больше ничего нет.

– А где же камни? – хором возопили Зуб и Фома.

– Никаких камней. Только пыль и эти вот бумажки.

Анка взяла выпавшую из ящика пачку, всмотрелась в верхний лист.

– Здесь что-то по-французски или по-итальянски… Я не разбираю.

– Еще одна карта? – понадеялся Хряк.

– Непохоже. Рисунков нет, одни слова и цифры. – Анка пролистала пачку до середины. – А