Разбор Фрица - Вадим Геннадьевич Курасов
Так вот, приехал я в магазин «Светлый» по улице Ленина, недалеко перекресток Ленина — Пушкина, поставил «Камри» на охрану и спокойно пошел в продуктовый магазин. Выхожу — заднее колесо спущено. Открываю багажник, ставлю машину под охрану на сигнализацию и начинаю менять колесо. Через какое-то время глядь в салон — борсетки, соответственно, нема.
Я сильно не расстроился: самое дорогое из документов — удостоверение, или, как его называл в шутку наш начальник отдела Алексеич, кредитная карта — находилось в нагрудном кармане рубашки. Однако в борсетке было много документов, включая водительские права, и премия, полученная за раскрытие тяжкого преступления, приличная по тем временам сумма. Недолго думая, еду в переулок Облачный, где в кафе «Багира» собирается верхушка крабовской ОПГ. Сам Краб отвечал за город, и информация о таких видах преступлений, включая угоны автотранспорта и кражи борсеток, в идеале должна была стекаться к нему.
— Юра, борсетку сперли, надо вернуть владельцу, — начинаю диалог с Крабом.
— Понял, Геннадьич! Как фамилия лоха, сейчас пробьем по «тычковке».
— Да это у меня украли.
У Краба вылезли глаза на лоб.
— Макар, иди сюда быстрее, у Геннадьича борсетку увели, — Краб украдкой посмеивается.
Подбегает Макар, Макаров Вячеслав, 1947 года рождения (умер в 2018 году), особо опасный рецидивист, отвечающий в группировке Краба за всю уличную преступность: мошенничество с валютой на «пятаке» возле Центрального рынка по улице Пушкина, различного рода кражи, включая квартирные и кражи борсеток из автомобилей.
— Здравствуй, Геннадьич, фамилия лоха как?
Слава Макар был самый старый в банде и немного глуховат. Да что там глуховат, человек всю свою сознательную жизнь сидел на «опиухе» (наркотики на основе опия) и удивительно, как к шестидесяти годам вообще был жив.
— Слава, да у меня украли!
Тут пришло время удивляться Макару.
— Не может быть! Ты их у нас только, наверное, штук сто забрал!
— Сто не сто, штук двадцать точно у вас, — (крабовских), — забрал.
— Как же так получилось? — заинтересовался Макар.
Пришлось, чтобы совсем не опозориться, рассказать историю с сигнализацией и новой «Камри», что в принципе соответствовало действительности.
Краб сразу, без лишних разговоров, сделал возврат всей похищенной суммы и дал указание Макару найти саму борсетку и документы.
Время шло, а найти сумку с документами Макар не мог.
— Геннадьич, в сумке ксива была? — Макар пытался нащупать причину, по которой крадуны не занесли в «тычковку» информацию о моей похищенной борсетке.
— Ксивы не было, но были мои визитки.
— Ну понятно, боятся крадуны, что, если объявятся, ты и деньги с документами с них вытрясешь и их в покое не оставишь, посадишь лет на десять.
— Если вернут, пусть не боятся. Жду еще неделю, после начинаем кошмарить, причем всех, кто попадется.
Борсеточники были не только у крабовских, этим видом доходной криминальной деятельности занимались почти все ОПГ Хабаровска. Но ни через неделю, ни через две крадуны не объявились, пришлось кошмарить бригады борсеточников.
Конечно, еще задолго до обозначенного срока мы установили, какая именно из группировок держит борсеточников на магазине «Светлый». Выяснилось, что там работала неподконтрольная ответственному за город ОПГ Эдика Потихо, который сам был ранее неоднократно судим, но платить долю в общак категорически не желал и старался не попадаться на глаза другим членам организованной преступности. За самостоятельную и бесконтрольную работу в городе без уделения доли в общак запросто могли сломать. Эдика пришлось ловить методом личного сыска, иначе сказать — тупо стояли возле продуктового магазина и ждали. Известно, «кто ищет, тот всегда найдет». Потихо попался. Правда, с ним в бригаде оказался мой однокурсник по ХВВСУ (Хабаровское высшее военно-строительное училище) Катрик. Он был веселым, бесшабашным парнем, который и вылетел из военного учреждения именно за свою бесшабашность. Потихо с Катриком клялись, что не имеют к краже моей борсетки никакого отношения.
— Вадик, да ты ж меня знаешь, — оправдывался Катрик, — мы в «военке» неплохо общались, неужели я б у тебя спер?
Катрику хотелось бы верить, но он, как и Потихо, «сидели на системе» (употребляли наркотики), поэтому все сказанное крадунами нужно было делить как минимум на два.
— Геннадьич, да с него крадун — как с говна пуля, примет дозу, и у него сон тренаж! Дрыхнет в машине и за лохами пасти не хочет. Все самому приходится делать. Но я повожу жалом (пособираю информацию), попробую тебе помочь.
Пока Эдик и Катрик «водили жалом», мы решили тряхнуть другую сильную ОПГ, которая работала только по борсеткам, не отвлекаясь на другие виды преступной деятельности. В районе авторынка, на улице Индустриальной, работали курышевские, которые в день тырили борсеток по десять, не меньше, и уже так поднялись на этом виде преступной деятельности, что, если бы не кололись (не употребляли наркотики), сами бы имели доход как предприниматели средней руки. Навестили Курыша по адресу проживания. Тот, хотя еще был довольно-таки молодым парнем, лет около тридцати, причислял себя к блатным старой школы, старался придерживаться воровских понятий и поэтому дверь в свою квартиру никогда не закрывал. Это у старых блатных был такой своеобразный шик — не скрывать своего места жительства и никогда, ни днем ни ночью, не закрывать дверь в квартиру. Смысл был примерно такой: я ни от кого не скрываюсь, живу по совести, вижу себя как вора, заходи ко мне кто хочешь, я на любые вопросы отвечу.
Зашли к Курышу втроем, но с обнаженными стволами на всякий пожарный. Лидер ОПГ сам принимал наркотики, популярный в те годы опий, и вся бригада, состоявшая человек из десяти, тоже были наркоманами.
— Так вот как к Курышу заходите — со стволами! А я вор и оружие не приемлю, да и сопротивляться мне незачем, — завел свою шарманку Курыш.
— Ты не вор, а крадун, — поправил я молодого преступника, — и наркош у тебя полная хата, так что завязывай эти понты и расскажи, где моя борсетка.
— Геннадьич, да все крадуны ищут твою борсетку! Как в воду канула. Похоже, не наши, залетные это были, так бы уже давно вернули.
— В общем, так, Курыш, вот тебе еще неделя сроку. Не будет борсетки — все уедете в места не столь отдаленные.
— За что, начальник?!
— За распространение и употребление наркотиков, конечно, бродяга. Ты думал, мы неделю вас пасти будем, чтобы на живца на краже борсетки поймать? У нас столько времени нет, надо серьезные преступления раскрывать, а вы все наркоманы, с вами все очень просто. Уверен, сейчас обыск сделай — грамм триста опиухи можно в хате найти. Так, Курыш?
— Ну где-то так, — не стал отрицать преступник. — Мы больные люди и без лекарства не можем. У бедных не воруем, богатым тоже возвраты делаем, когда старшие скажут.
— Понятно, Робин Гуд, неделя срока.
Через неделю Курыш принес деньги.
— Геннадьич, нашли их, не наши — залетная бригада. Документы успели выкинуть, но украденные деньги возместили.
На этом эпопея с моей борсеткой закончилась. Документы, правда, пришлось заново восстанавливать.
Глава 5. Задержания
Задержания преступников — это отдельный вид творчества в органах внутренних дел. Оперативная работа сама по себе творческая, тут, по большому счету, не нужно какого-то специального образования вроде школы милиции (в настоящее время — юридический институт). Опыт, конечно, необходим, а лучше всего наличие чутья и сноровки, что ли.
Еще до моего устройства в органы внутренних дел, например, в восьмидесятые годы двадцатого века, опера́ сами задерживали злоумышленников, даже самых опасных и вооруженных. После создания спецподразделений в структуре МВД — СОБР, ОМОН и других — пришла мода не только преступников задерживать совместно со спецназом, но и даже на обыск ездить вместе с «маски-шоу», больше для воздействия на психику подозреваемых. Когда я еще сам был бойцом СОБР (подробнее об этом в моей первой книге «Последний эшелон»), я больше уставал находиться на базе отряда и ждать, пока какой-нибудь отдел закажет
