Искатель, 2001 №7 - Даниэль Мусеевич Клугер

— А что значит — сначала двое, а потом еще один?

— Сначала пришли двое, а потом их адвокат. На самом деле, он такой же адвокат, как я балерина! — взвизгнул господин Бар-Он. — Чтоб он подавился собственным дипломом!

Несмотря на работу кондиционера, Розовски чувствовал сильный жар. Картина никак не выстраивалась. Грабители, которые таскают с собой на дело адвоката, причем появляются у ограбленного по меньшей мере дважды, — с таким он пока не сталкивался.

— Давайте по порядку, — повторил он без особой надежды. — Значит, грабителей было трое.

Управляющий кивнул.

— Когда они появились в банке? В обеденный перерыв? Во время рабочего дня? Утром? Вечером?

— А что им делать вечером? — в свою очередь спросил управляющий. — Им же нужен был я, а я работаю только до обеда. Конечно, утром.

— Они были вооружены?

— Конечно! — снова взвился управляющий. — И еще как! Этот мерзавец, этот… — Дальше последовала очередная порция проклятий на голову неизвестного адвоката. — Вы бы посмотрели, какую кипу выписок из законов он положил мне на стол сегодня!

Натаниэль спрятал блокнот. В голове его начало что-то проясняться. Разумеется, никакого ограбления не было. Была нормальная афера. Весьма талантливо задуманная и исполненная.

Суть ее заключалась в следующем. Владельцами банка «Мигдалей-кесеф» были гурские хасиды, скрупулезно соблюдавшие все религиозные предписания. Еврейское религиозное законодательство категорически запрещает ростовщичество, то есть заем денег под проценты. Поскольку банк, по сути, та же ростовщическая контора, разве что процент поменьше, чем брал Шейлок, то подобный запрет ставил в банковском деле непреодолимую преграду перед религиозными людьми. Одной филантропией сыт не будешь.

К счастью, мудрецы Талмуда были истинными еврейскими мудрецами, поэтому нашли форму банковской деятельности, позволяющую обойти их же собственный запрет. Они разрешили занимать деньги, но не в виде дачи в долг, а под договор о совместной деятельности.

Иными словами, человек приходил в банк и вместо долгового векселя на ссуду подписывал стандартный договор, разработанный юристами «Мигдалей-кесеф». Согласно этому договору, требуемая сумма представляла собою банковскую инвестицию в некий бизнес. Как партнер, «Мигдалей-кесеф» затем получал свою долю прибыли, являвшуюся в действительности точным банковским процентом под ссуду. Стороны расходились, вполне довольные друг другом.

До недавнего времени. Известно, что на всякую мудрую голову непременно найдется еще более мудрая, особенно если дело касается опустошения чужих карманов.

— Неделю назад, — рассказывал чуть не плача управляющий, — пришли двое. По виду — религиозные люди. Один постарше, второй — помоложе, маленького роста, совсем как подросток. В приличных костюмах, с хорошими манерами. Попросили ссуду в размере миллиона шекелей. Почему бы и нет? Они представили рекомендательные письма, гарантов, все чин чином. Подписали наш типовой договор о совместной деятельности. Получили деньги. А сегодня утром они пришли опять, прямо ко мне в кабинет, в сопровождении третьего. Представили его как своего адвоката. «Мы, — говорит тот, что постарше, — играли на бирже. И проиграли, к сожалению, все деньги. Падение курса акций на Уолл-Стрит, просто какой-то кошмар! Биржа сошла с ума!» — «Сожалею, — отвечаю, — и сочувствую. Вы, видимо, хотите получить новый заем?» «Вовсе нет, — говорит пожилой. — Мы хотим получить свои собственные деньги». Тут в разговор вступает третий, адвокат, достает подписанный неделю назад договор и сообщает мне, что, поскольку это договор о совместной деятельности, то общими являются не только доходы, но и убытки. И что банк «Мигдалей-кесеф» должен его клиентам, ни много ни мало, шестьсот тысяч долларов — как погашение своей доли убытков. В полном соответствии с нами же разработанным договором!.. — Несчастный Элиягу Бар-Он задохнулся. Натаниэль начал всерьез опасаться, что управляющего хватит удар. Особенно когда тот выслушивал разъяснение полицейских о том, что да, конечно, проделанное мошенниками ужасно, но все-таки заниматься этим приехавшая бригада не может, потому что предназначена для ловли грабителей в прямом, а не переносном смысле слова.

— А кто же они, по-вашему?

Розовски не стал вдаваться в филологический спор о значении слова «грабеж», а просто позвонил в отдел по борьбе с преступлениями в банковской сфере, после чего отбыл из «Мигдалей-кесеф», до известной степени восхищенный остроумием дерзких мошенников.

Позже от коллег, занимавшихся этим делом, Розовски узнал, чем все закончилось. «Мигдалей-кесеф» согласился считать выданный кредит отступными мошенникам. После чего весь цвет юридической науки Израиля, спешно нанятый чересчур религиозным руководством банка, в поте лица трудился над разработкой нового типа договора, исключавшего подобную ситуацию в принципе.

А разработал аферу тогда еще двадцатилетний Арье Фельдман, о котором докладывал Маркин.

— Ничего себе! Значит, всем заправляет Фельдман? — Натаниэль с удовольствием рассмеялся. — Ай да молодец! Ну не меняется парень, не меняется. Решил, значит, обложить данью собственных ребят? — Он покачал головой. — Посмотрим, как вытянется лицо у Нисима, когда он услышит, кому, оказывается, платил отступного…

— Да, это будет картинка! — Маркин тоже засмеялся, правда, сдержанно. Он явно гордился отличной работой.

— Только ты эту картинку не увидишь, — сообщил Натаниэль. — Я все вручу Нисиму сам. Завтра же. А ты, дорогой мой, начнешь работать по сегодняшнему делу.

Маркин мгновенно скис. Не столько из-за того, что хотел побездельничать — на самом деле он вовсе не был лентяем, что бы Розовски ни говорил иной раз. Просто дело Нисима Шимонашвили было первым, которое он вел самостоятельно от начала до конца, и ему очень хотелось лично доложить обо всем заказчику.

— Да ты не кисни, — успокоил его Натаниэль. — Я эту картинку тоже не увижу.

— Почему?

— Потому что информация, добытая тобой, разглашению не подлежит, — объяснил Розовски, пряча в сейф все материалы, собранные Маркиным. — Если Нисим узнает обо всем и предупредит коллег, на которых эти якобы неизвестные молодчики наехали, на нашей совести будет парочка трупов. А даже такие мерзкие типы, как Нисим или Фельдман все-таки не должны отправиться на тот свет по нашей с тобой инициативе. Поэтому, друг мой, завтра я попросту верну Нисиму аванс и скажу, что ничего узнать не удалось.

Маркин не поверил собственным ушам.

— Вернешь? Аванс?! Ты с ума сошел, Натан! Я же работал, я же… — Он задохнулся от гнева.

— Спокойнее, спокойнее, — мягко сказал Натаниэль, запирая сейф. — Кто возражает? Конечно, ты работал. Можно сказать, ты отлично сработал и заслуживаешь всяческих похвал. Я ведь не сказал — из чьих денег собираюсь возвращать аванс. Мне почему-то кажется, что на эту информацию у нас есть совсем другой покупатель.

— Кто? — насторожился Маркин. — Полиция?

— С каких это пор полиция платит частным детективам за собранную информацию? — Натаниэль фыркнул. — Ну, ты даешь. Мои бывшие коллеги спокойненько изымут у тебя любой материал бесплатно, да еще тебя же и привлекут за сокрытие важных для следствия документов… — Розовски при