Драгоценная жертва - Марина Серова
— После этого вы больше не видели свою соседку? — на всякий случай уточнила я.
— Нет. — И снова этот тяжелый вздох. — И уже больше не увижу. Знаете, Татьяна, соседка хоть и была чокнутой, но все же какая-никакая живая душа. А теперь у меня еще и справа заброшенный дом будет. Ближайшие соседи вон только… через сто метров.
— Мария Федоровна, вы можете припомнить, во что была одета та девочка?
— Ох… Что-то я на это как-то и не обратила внимания…
— А вы постарайтесь вспомнить. Если девочка была одета во что-то яркое, например, в красную курточку или зеленую, вы бы наверняка это запомнили.
— И то верно… Никакой красной и яркой одежды на ней не было. Она была… как бы так сказать, серая, что ли. И я бы сказала, неопрятная. Словно костюмчик на ней был или комбинезон, но точно не яркий. Ах да, на девочке была шапочка, такая обычная, вязаная, с бумбончиком.
— С помпончиком, — поправила я. — Вот видите, сколько вы мне рассказали, а говорите, не помните.
— Это-то да, но какие ужасы-то творятся у нас! Вы ж знаете, что около недели назад одну женщину пожилую тоже убили. Колдовка это наша местная была, все на крутых машинах к ней ездили, свою судьбу, видать, узнать или заговор от запоев получить. И, говорят, задушили так же… А теперь и соседку мою ненормальную убили. Страшно-то так! Я теперь вечером из дома ни ногой.
— Я уверена, вам нечего опасаться, — бодро заверила я женщину, так как, присмотревшись к ней, не узрела в ней признаков любительницы алкоголя. А именно с таким пороком должна стать жертвой нашего Душителя следующая пожилая женщина.
— Ой, все равно страшно. — Мария Федоровна прижала руки к груди, а потом перекрестилась.
Я не стала больше задерживаться в этом доме, хотя мне запоздало предложили земляничный чай с пряниками. Поблагодарив хозяйку дома за уделенное мне время, я с радостью вышла на свежую улицу, пропитанную осенним воздухом, и вдохнула полной грудью. Потому что в доме у Марии Федоровны было душно и спертый воздух.
* * *
Я не торопилась садиться в машину, оставленную неподалеку, рядом с пустырем, где раньше была библиотека. Остановилась напротив заброшенного дома, явно ощущая на себе любопытствующий взгляд из окна дома, где я только что была.
Внимательно осмотрелась, призадумалась, потом подошла к кособокой калитке, которая была наполовину открыта. Зашла, окинула все вокруг взглядом, всмотрелась в следы на грунтовой тропинке, наполовину заросшей травой.
Вчера, насколько я помню, шел кратковременный дождь, который, как известно, смывает все следы. Однако при внимательном рассмотрении возле калитки, где был островок сырой земли, я различила очертания явно детской обуви. Рисунок от подошвы рассмотреть не удалось, а вот контур остался — маленький след от обуви ребенка лет пяти-семи.
Значит, девочка здесь действительно была и Марии Федоровне ничего не померещилось. Теперь оставалось только выяснить, что это за девочка, что она здесь делала и куда она направилась дальше?
На один из вопросов у меня имелся предполагаемый ответ: эта девочка передала в руки Лидии Петровой белый листок со странным посланием, который и обнаружили в доме убитой.
Только я сомневалась, чтобы ребенок самостоятельно решил совершить такой поступок. Хотя… дети тоже бывают разные и порой весьма жестокие и злые. Вдруг, зная о горе женщины и считая ее местной сумасшедшей, злая детвора решила таким способом поиздеваться над бедной женщиной. Но опять же такие поступки больше свойственны детям старшего возраста, немного более осознанным, например, лет восьми-двенадцати. А со слов Марии Федоровны, это была совсем маленькая девочка лет пяти-шести. Хотя сведения этой женщины можно поставить под сомнения — вдруг в сумерках и сослепу она перепутала или плохо разглядела.
Другой момент: если этого ребенка кто-то надоумил целенаправленно совершить подобное действие, то тогда во всем этом замешан некто взрослый. И вот это уже больше похоже на правду. Осталось только выяснить, чья это девочка и где она живет.
Я прикинула, что в небольшом поселке это сделать будет не так уж и сложно.
Выйдя с территории заброшенного дома, я осмотрела улицу. Если смотреть из окна моей недавней свидетельницы и верить ее словам, то девочка пошла направо. По идее, ей больше некуда было идти, потому что это единственная дорога, ведущая в глубь поселка и потом выходящая на центральную улицу.
Я прошла по дороге чуть вперед, метров через сто стали появляться дома с обеих сторон. А немного впереди дорога расходилась на две небольшие колеи и одну тропинку между домов. Поэтому есть четыре варианта, куда могла дальше подеваться эта девочка, — выбрать любые три направления или скрыться в одном из домов на этой улице.
Вот с этих домов я и начала свои поиски.
В первом доме мне никто не открыл. В соседнем на порог вышел небритый помятый мужик, который долго не мог понять, что я от него хочу. Через пару минут он громко икнул, пожал плечами и захлопнул дверь перед моим носом.
А вот в третьем доме мне улыбнулась небольшая удача в виде общительной приятной женщины лет пятидесяти пяти. Ее звали Любовь Петровна, она сразу согласилась со мной пообщаться и пригласила войти.
— Кажется, я знаю, про кого вы спрашиваете. И думаю, смогу вам помочь. — Ее ответ вселил в меня надежду на то, что я услышу сейчас что-то интересное и полезное.
— Да, я видела эту девочку в тот вечер, — продолжала Любовь Петровна, — и до этого ее не раз видела. Кажется, ее зовут Аня, но это не точно. Знаете… — женщина поджала губы и удрученно покачала головой, — такая неопрятная, неухоженная девочка, словно маленькая свинюшка, замызганная какая-то, мне ее даже жалко было. Помню, примерно месяц назад встретила ее у магазина, она стояла вся такая жалкая, в какой-то рваной грязной одежонке… При этом симпатичная такая девчушка, волосенки светлые, кудрявые, но при этом какие-то сальные, замызганные, совсем не причесанная… Ох! Я тогда спросила
