Современный российский детектив - Анна Майская

— Тётя Нюра, вы почему мучаете такого хорошего человека?

— Какого человека?

— Того, кого любите, — твердо сказал Сергей.

— И кого же я по-твоему люблю?

— Сергея Ивановича.

— А ты не робкий, племянничек.

— Он с ума от любви сходит, а признаться не решается. Считает, что это будет давлением с его стороны, так как вы находитесь в экстремальных условиях.

— Ну наговорил тут.

Сама же Анна от разговора этого сделала выводы. Видимо и впрямь надо было разрубать гордиев узел их отношений. Да и вдовья жизнь опостылела. Вечером того же дня, когда все уснули, она вышла в кухню в ночной сорочке, чтобы налить себе воды. В это же время из своей комнаты со стаканом в руках вышел Сергей Иванович. От неожиданности оба едва не уронили свою посуду и стояли молча глядя друг на друга. Потом начали медленно приближаться к остывшему самовару. Взял её стакан и налил воду. Поставил его на краешек стола, а сам разглядывал Анну как изваяние.

— Нравлюсь? — спросила она тихо.

— Больше всего на свете.

Позже они так и не поняли чья крепость пала первая. Только наутро объявили, что им нужно в ЗАГС.

— Так разве правильно? — вопрошала Дарья.

— Правильно, — ответила на её вопрос Настя. — Наша мама такая красивая, а живёт одна.

— Вы мне очень нравитесь, — подойдя к Сергею Ивановичу, — объяснилась новоиспеченная дочь.

Ровно через месяц они были женаты. Вопрос о поисках Василька пока был закрыт. Опасно снова держать в семье мальчика. Да и искать как и где? Задача была не из лёгких. Вскоре Сергею Ивановичу предложили возглавить большую стройку в соседнем областном центре и он согласился. Можно будет не опасаясь ходить детям в школу. Переехали они в приличный особняк на тихой улице. Школа была рядом. Нюра не работала, слишком много хлопот с хозяйством по дому было в этой большой, дружной семье. Сергея Ивановича встречала дружная орава детей и животных. Они висли у него на плечах, Витя держался за колени и ждал, пока его посадит на плечи. Бывший бесхозный человек, усталый, но довольный таким радушным ожиданием хозяина семьи, становился бесконечно счастливым. Сергея по путёвке послали учиться в институт. Он решил стать экономистом по строительному делу.

Прошло более двух лет.

* * *

В доме вкусно пахло. Прасковья Никитична усадила Василька за стол. Они только что произвели замеры роста за второй год.

— Какой ты большой стал? Красивый и умный. Повтори-ка, кто там жил с тобою в лесу?

Эта далекая от педагогики женщина старалась сохранить в памяти ребёнка те события, которые бы он давно забыл. Но почти ежедневно он в сотый раз пересказывал о мелких подробностях их жизни, прекрасно помнил все, что происходило, кто с ним там находился и тех, прошедших стороной людей — старую деву, Алексея с Раечкой. Она думала о старости и болезнях, возможной смерти, что не за горами, а Василёк, может быть когда-нибудь, используя свою память, обретет потерянных им людей. Ему шёл шестой год. Скоро нужно будет отдавать в школу, а документов нет. Она боялась того страшного дня, когда неумолимые люди не возьмут его учиться, и им придётся отдать его в детский дом. Она уже знала, что старикам на усыновление ребёнка не отдадут. А пока, пока они с Васильком вели обычный образ жизни и она не показывала своей тревоги малому, которого полюбила как своего собственного ребенка.

БУДНИ УБИЙЦЫ

В доме Крутых установилась напряженная нервная обстановка. Вера родила дочь Эллину, ей уже шёл второй год. Павел, вначале обрадованный появлением малышки, всё чаще останавливал свой немигающий взгляд на жене, выражающий что-то среднее между ревностью и любовью. Ему не нравилось, что всю душу жена вкладывает в дочь, крохотную, но уже заявляющую громким плачем право на жизнь. Любовь Ивановна не чаяла души в своей внучке. Видимо в молодости отказывая Павлу в материнском внимании, она сейчас навёрстывала упущенное. Вера не хотела расставаться с малышкой ни на секунду, но противоречить свекрови не могла. Та тоже имела право заниматься малышкой. Девочка, резвая, сероглазая, похожая на куклу с вьющимися волосами, ползала на четвереньках. Возле тахты, кровати она вставала, держась ручонками за специально подвязанные мягкие веревочки под её рост, и бегом передвигалась, держась за них, вдоль комнаты. Вера была все время настороже. Боялась, что она упадёт, боялась, что заболеет, боялась что украдут и постоянная тревога за дочь не оставляла в её жизни места вниманию мужу. Он дико сердился на неё за усталый вид, нежелание исполнять супружеские обязанности. Он воспринимал все эти увиливания под предлогом головной боли или еще чего-то, как увлечение бывшим мужем или еще кем-то на стороне. Хотя у неё в жизни была одна единственная отрада — ребёнок. Девочка компенсировала ей ее нерастраченную нежность, предназначенную сыну, утерянному теперь навсегда. Она вспомнила тот страшный вечер, когда полная ожидания возвращения Заура с Васильком, вдруг получила известие об убитом Андрее и пропавшем Зауре. О сыне не было известно ничего.

— Если бы он погиб, нам бы привезли его вместе с Андреем, — успокаивал ее Павел.

— Но второго человека не нашли?

— Не нашли, но это не значит, что он сбежал с твоим сыном.

Это выражение «с твоим сыном» отдаляло его от неё. Но она уже ждала ребенка от Павла, хотя сама еще не знала об этом. А когда узнала, его радости не было границ. Он строил самые сногсшибательные планы в отношении будущего сына. Родилась дочь. Он немного поныл о неожиданном промахе, но, увидев кроху, сменил мнение о различии полов. Отец Павла все еще работал. Дела шли нормально, тем более что сын все меньше и меньше тратил наличных денег. И еще Вера пережила бурный день, когда однажды в первые дни совместной жизни с Павлом в его доме, она приняла у почтальона корреспонденцию. Её деликатность не позволяли ей просматривать чужие письма, но нетерпение ожидания весточки от сына, заставили взглянуть на конверты. Особенно заинтересовал один обратный адрес от женщины Гешановой Галины Марковны, живущей в соседнем районе прилегающей области. Совсем рядом с их городом.

— О чём может писать женщина Павлу? — подумала она и застыдилась чувству ревности. —