Зеркало Архимеда - Наталья Николаевна Александрова
— Но у меня клиентка должна скоро прийти… Голубева… встреча заранее назначена… на десять часов…
— А, так она как раз только что позвонила, сказала, что заболела и не сможет прийти. Просила назначить ей другое время…
— А, ну если так, тогда ладно… а где тот срочный вызов?
Секретарша взглянула на листок, который показала ей старшая женщина, и продиктовала нотариусу адрес — самый удаленный конец города…
— Ладно, еду туда… тогда, Зоя Робертовна, все остальные встречи на сегодня отмените!
— Само собой…
Без пяти десять Лена Голубева вошла в приемную нотариуса Ганюшкина.
Секретарь нотариуса, та самая злобная мегера, с которой Лене уже пришлось столкнуться, сидела на своем обычном месте. И лицо ее было такое же, как обычно — такое, как будто секретарша страстно ненавидела все население земного шара, в особенности же — клиентов нотариальной конторы.
Однако при появлении Лены с ее лицом произошла какая-то удивительная метаморфоза.
На ее лице проступило некое подобие улыбки.
Лев Толстой написал где-то, что красивые люди — это те, кого улыбка делает лучше, а некрасивые — те, кого улыбка портит.
По этой классификации секретарша нотариуса Ганюшкина была чрезвычайно некрасива, поскольку улыбка сделала ее похожей на голодную гиену, которая очень долго ждала, пока львы ели антилопу, и наконец увидела, что они насытились и ушли, и на антилопе осталось достаточно мяса.
— Здрассьте! — проговорила эта гиена, безуспешно попытавшись сделать свой голос приветливым. — А Евгений Георгиевич вас уже ждет! Заходите к нему в кабинет!
Лена шагнула было к кабинету, но на полпути остановилась.
Эта странная улыбка и фальшиво-приветливая интонация мегеры насторожили ее.
Чем они объясняются? Ведь говорил же ей нотариус, и сама она в прошлый раз отметила, что эта самая Зоя Робертовна со всеми посетителями обращается отвратительно, и он, Ганюшкин, не может придумать, как от нее избавиться.
Так с какого перепуга эта зараза так перед ней расстилается?
Лена твердо знала теперь, что доверять нельзя никому.
Она еще раз взглянула на секретаршу и увидела приколотую на воротник брошку — крошечную стеклянную колбочку, в которую был вставлен цветок.
Может быть, мегера влюбилась?
Да нет, скорее влюбится каменная кариатида, подпирающая балкон…
Может быть, она поняла, что своим хамством отпугивает клиентов и тем самым вредит работе своего шефа?
Ой, не смешите меня!
Она давно уже здесь работает — и до сих пор не делала никаких, даже самых робких попыток изменить свое поведение, не переставала хамить посетителям…
Нет, что-то здесь не то!
А Зоя Робертовна привстала со своего места и делала пассы руками в сторону кабинета, и повторяла своим змеиным голосом, который она безуспешно пыталась сделать приятным:
— Заходите в кабинет, заходите!
«Что-то уж очень она хочет, чтобы я вошла в кабинет, — подумала Лена. — Подозрительно это…»
Она попятилась и проговорила виноватым, смущенным тоном:
— Ох, извините, а можно я сперва воспользуюсь вашим туалетом?
Мегера буквально перекосилась от разочарования, но не посмела возразить. С кислым выражением лица она протянула:
— Да, конечно, идите… это вон там, слева по коридору…
Лена прошла в указанном направлении, однако, завернув за угол, не пошла в туалет, а остановилась.
Она сообразила, что при помощи зеркальца можно заглянуть за угол и подсмотреть, что делает вредная секретарша, когда считает, что Лена не видит ее.
Лена достала пудреницу — ту самую, которую она прихватила на подоконнике в лесной избушке, открыла ее и выставила за угол, так чтобы увидеть в зеркале мегеру.
И действительно увидела ее.
Секретарша нотариуса сняла трубку переговорного устройства, при помощи которого она общалась с кабинетом нотариуса, прикрыла эту трубку ладонью и что-то зашептала в нее, то и дело косясь в ту сторону, куда ушла Лена.
Лена ничуть не удивилась, она примерно так и думала.
Она немного повернула пудреницу, чтобы лучше разглядеть секретаршу. При этом зеркало на мгновение помутнело, и отражение в нем раздвоилось. Теперь на отражение секретарши наложилось совсем другое отражение.
В этом отражении Лена узнала кабинет нотариуса Ганюшкина.
Самого нотариуса там не было. Вместо него там сидели две женщины, одна молодая, другая средних лет…
Это были те самые две женщины, которые в поезде поменялись с Леной местами. Те самые женщины, которых она видела потом в лесной избушке.
Те самые, у которых она — назовем вещи своими именами — украла эту самую пудреницу… И да, Лене совершенно за это не было стыдно.
Женщины смотрели на дверь кабинета.
Младшая в нетерпении потирала руки.
Они явно чего-то ждали… чего-то или кого-то.
Да ясно же, чего и кого они ждут!
Они ждут, когда в кабинет войдет она, Лена! Караулят ее, как хищные звери свою жертву…
А эта мегера, секретарь нотариуса, торопила Лену, уговаривала войти в кабинет…
Ясно, почему она так изменила свои манеры! Она в сговоре с этими двумя…
Она сговорилась с ними, обещала заманить Лену в кабинет, где те с ней расправятся…
Лена еще немного повернула пудреницу.
При этом зеркальце с легким щелчком немного сдвинулось внутри золотистой оправы, и вдруг оно поймало прорвавшийся в приемную солнечный луч.
Зеркало ослепительно вспыхнуло, так что Лене пришлось на мгновение зажмуриться, чтобы не ослепнуть…
Когда, секундой позже, она открыла глаза — обстановка в нотариальной конторе катастрофически изменилась.
Должно быть, отраженный зеркальцем луч упал на стеллаж с документами, который стоял возле двери кабинета Ганюшкина. Одна из папок ярко вспыхнула, и пламя тут же охватило всю полку, а затем — и весь стеллаж…
Секретарша, переменившись в лице, выскочила из-за своего стола и заметалась по приемной.
Она сдернула с окна занавеску и попыталась сбить ею пламя со стеллажа. Пламя, однако, не унималось. Зато стеллаж покачнулся и упал, заблокировав дверь кабинета.
Секретарша схватилась за голову.
Она снова оглядела приемную и на этот раз увидела в углу небольшой огнетушитель.
Она дернула ручку и направила густую струю пены на горящий стеллаж…
Лена не стала дожидаться окончания этой сцены.
Она тихонько прокралась к выходу, выскользнула на улицу…
Оглянулась на окна нотариальной конторы — и увидела бьющий из этих окон дым.
Вдруг из этого дымящегося окна появилось словно оплывшее женское лицо, затем плечи… и из окна выбралась младшая из двух женщин, охотившихся за Леной. Она развернулась к окну и помогла выбраться матери.
Лена припустила прочь, пока ее не заметили…
Сменилась третья ночная стража.
Наступил самый глухой, самый темный час ночи, час Быка, час, предшествующий восходу, час, когда людей посещают страшные, пугающие сновидения. Час, когда богиня
