Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев

— Ты Маркин? — откуда-то справа донесся густой мужской голос.

Непонятно, откуда взялся этот голос, никого в раздевалке не было и вроде бы никто не заходил.

— Ну я.

Толик поднял голову, перед ним стоял коренастый парень с широким лицом и далеко посаженными глазами. А глаза еще и выпученные, это придавало ему сходство с жабой. Почему-то вспомнилось, как они с пацанами били из рогатки лягушек на пруду. Это сейчас Толик взрослый, восемнадцать скоро, это сейчас он понимает, что нельзя без надобности убивать живность, даже мелкую…

— Удар хорошо держишь, Толик!

— А ты кто такой?

— В бурсе учишься?

— Ну а где?

Странный вопрос, спортзал в профтехучилище солидный, любая ДЮСШ позавидует, секция бокса только для своих. Бесплатно. Секция карате — в ней заниматься можно уже за деньги, Толик и хотел бы записаться, но в кармане пусто. Отец бухает, у матери брат младший на шее, две сестры, Толик помогать семье должен, а не деньги тянуть. Да он, в общем-то, помогает, с ребятами нет-нет да и ходят на мясокомбинат грузчиками подрабатывать, за ночь двадцатку поднять можно, а то и тридцатку. Стипендия опять же тридцать пять рублей, а столовая у них дешевая, за тридцать копеек от пуза можно наесться. И на себя хватает, и матери отсылает. Не так уж все и плохо.

— С деньгами туго? — спросил парень.

— Нормально все.

— Подзаработать хочешь?

— Завтра пойдем, с комбината звонили.

— Мясо грузить?

— Ты кто, вообще, такой? — Толик резко поднялся.

Вместе с ним поднялась и тошнота, к самому горлу подкатила. Толик усмехнулся, как-то не жалко выблевать на этого хрена с бугра. Откуда он такой взялся, все про него знает?

— Гарик я, может, слышал?

— Нет!

— А Чинзано?

Толик кивнул, знакомое имя. О Чинзано на районе знали все, на дискотеку в клуб лучше не ходить, там его банда пасется, пригласишь девчонку на танец, все, считай домой не вернулся. Чинзано знали, Чинзано боялись, хотя кто он такой, Толик толком не знал. Даже не видел его. Ну зону топтал, ну крутой, все, больше ничего не известно.

— Ну ты же не Чинзано?

— Я нет, но я с ним.

— И что тебе нужно?

— Нам нужно. Бойцы нужны, крепкие ребята, а ты и машешься конкретно, и удар держишь. Видел, как тебя молотили, хорошо держался.

— И что? Чинзано меня в свою банду возьмет?

— Да какая там банда, так, шпана, только бухать в три горла! Сам не балуешься?

— Нет! — уверенно ответил Толик.

— А вы на комбинате мясо в вагоны грузите?

— И в вагоны, и в фуры. А что?

— Смог бы фуру угнать?

— Чего?! — вскинулся Толик.

— Это деньги, реальные деньги! — Гарик внимательно смотрел в глаза Толику. — Фуру взяли, косарь на брата.

— Косарь?! В смысле, тысячу рублей?! — захлопал глазами Толик.

— Ну-у!

Деньги большие, можно даже сказать запредельные, а у государства брать не самый большой грех. Все берут. Все выносят. По мелочи. А фура — это уже по-крупному. Большому кораблю — большое плаванье.

— Ничего себе!

— А ты думал!

— И что делать нужно?

— Я же сказал, фуру угнать.

— Там охрана, не выпустят.

— Я смотрю, ты уже забился, — засмеялся Гарик. — Это хорошо… Не надо ничего угонять, не надо. Это я так сказал, посмотреть на тебя хотел. Нам отчаянные ребята нужны, такие, чтобы в огонь и в воду… Пойдешь?

— В огонь?

— К нам. Через огонь.

— А деньги? — спросил Толик.

— Деньги будут!

Гарик выразительно смотрел на него. И деньги будут, и уважение, но заслужить это будет непросто. Что ж, Толик готов рискнуть. Он, в общем-то, парень отчаянный.

* * *

Пригородный поселок, участковый пункт милиции в кирпичной пристройке к пятиэтажному дому, две комнаты и камера с железной дверью. Июль месяц, жара несусветная, вентилятор натужно лопатит горячий воздух, но свежести нет, хотя дверь открыта настежь.

Сухареву хорошо, он молодой, до тридцати целый год, сухопарый, жара на него, конечно, действует, хочется куда-нибудь на речку, а лучше всего на море, и не на солнце, а в тенек. Но пот с него градом не катит, под мышками горячо, но сухо. И рубашка на спине не взмокла. Другое дело капитан Темочкин Богдан Пантелеевич, его новый непосредственный начальник. Этот жирком к своим сорока годам заплыл, тело как холодец, при каждом движении колышется. Лицо красное от жары, на голове платок носовой на узелочках, чтобы пот на глаза не стекал, рубашка мокрая, даже погоны влажные, он ее не снимает, сырость, она вроде как охлаждает. На улице ни ветерка, сквозняк никакой, движение воздуха от вентилятора еле чувствуется, не продует, не просквозит. А если вдруг, больничный можно взять. Наконец-то у начальника опорного пункта нежданно-негаданно появился подчиненный, капитан Сухарев. Афанасьевский — поселок маленький, по штату положено двое участковых, но хватало и одного. А тут вдруг подфартило, пополнение нежданно подошло. Не было бы, как говорится, счастья… Несчастье с Валентином произошло, партийная комиссия накопала кучу нарушений, к реальности присовокупила свои фантазии, в итоге Валентина исключили из партии. Провели собрание, вынесли решение, понятное дело, Доронин его утвердил. Как-никак, он все это безобразие и организовал.

Вслед за одним наказанием последовало другое, Валентину впаяли служебное несоответствие и перевели в участковые. Причем с понижением, с майорской на капитанскую должность, впрочем, очередное звание светило ему только через два года. Хотя могли присвоить и досрочно, капитана ему на год раньше дали. За реально высокие показатели в работе. Отлично ему служилось, пока жена окончательно не сшалавилась. Доронин женат, партия разводиться не велит, вот он и выкручивается. Карина только числится в любовницах, а живет он с ней как с женой. Как с блудливой женой. А как он хотел? Если жена гуляет от первого мужа, с чего она будет хранить верность второму?

— Поселок у нас, я тебе скажу, тихий, всего четыре пятиэтажки, все на виду, гастролеры сюда не сунутся. А лезть грабить частный дом — удовольствие так себе, — усмехнулся Темочкин. — Люди у нас добрые, собаки злые.

— Ну да, — усмехнулся Валентин.

Домушники его как раз-то не пугали, на квартирных кражах он собаку съел, с удовольствием возьмется за дело. И попробует раскрыть, пока коллеги из РОВД на себя дело не перетянут. Участковый серьезными кражами не занимается, вот если яблоню обнесут или гуся там украдут, тогда, пожалуйста, тогда работайте.

— Самогонку да, самогонку понемногу гонят. Сухой закон, выпить хочется, как тут запретишь?.. Нет, меры-то мы, конечно, принимаем! — спохватился Темочкин. — А то ишь