Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

— Протяни черту палец, он тебе всю руку оттяпает... Показывайте, что у вас.

Грэхем с явным наслаждением принялся раскладывать фотографии.

— Вот вам сам Смит, — и он отодвинул стопку в сторону. — А это остальные. Номер один отпечатки на газете, все пять, линии смазанные. Номер два палец правой руки, найден на пепельнице, похоже, что женский. И наконец, номер три — явно мужские пальцы и явно одного и того же человека на оконной ручке.

— На ручке? — воскликнул Уиллоублейк. — Это же очень важно.

Мун кивнул:

— Разумеется. Значит, окно кто-то закрывал. Можно допустить такую цепь событий: араб забрался в квартиру с крыши в открытое окно. Смит принимал душ. Услышав шум, кое-как накинул халат, выскочил из ванной...

— Тогда понятно, почему халат вывернут наизнанку, — подхватил Дейли. — Знаешь, что ты дома один, и вдруг слышишь чьи-то шаги; не удивительно, если забудешь, где лицо, где изнанка.

— Не знаю, я бы выскочил как был, — с обычной флегмой заметил Бедстреп.

— А если посетитель женского пола? Мы уже настолько испорчены цивилизацией, что даже призраку не явимся без фигового листка, — ухмыльнулся Дейли.

— Надо полагать, египтянин явился с заранее обдуманным намерением посчитаться со Смитом, — продолжал Мун. — Возможно, это как-то связано с таинственным объявлением. Произошла короткая ссора, выстрел, убийца выскочил, захлопнув за собой дверь...

— А как же гараж Шипа? — следя за кольцом дыма, заметил Торрент. — Были ворота открыты или нет? Или это вы просто отбросите?

— Благодарю за напоминание, Торрент, но можете быть спокойны. Гараж в моей гипотезе имеет свое место. Разумеется, если бы остальные рабочие увидели, как египтянин выходит из дома, у них появилось бы какое-то подозрение. Чтобы это не произошло, он вышел через гараж на Кладбищенскую улицу. Шип убежден, что накануне закрыл дверь, а по-моему, помешал галлон крепкого портера... Вот так.

Наступила тишина. Дейли мысленно уже спускался на лифте, когда послышался монотонный голос Бедстрепа:

— Между прочим, мне удалось узнать, что объявление насчет египетского сфинкса дал некий Болтмейкер.

— И вы только сейчас это говорите! взорвался сержант. — На месте правительства я бы сейчас же лишил вас прав гражданства и выслал обратно в вашу паршивую Гренландию!

— В Швецию, — невозмутимо поправил его Бедстреп.

— А хоть в Полинезию! С вашим темпераментом вам и быть только полицейским среди эскимосов.

— Я ждал, пока выскажутся остальные.

— Болтмейкер...— протянул Торрент. — Похоже, что он ловко провел вас.

— Но если бы я знал про объявление, я бы разговаривал с ним иначе, — возразил Мун. — Что я имел, кроме визитной карточки? Жаль, что он уже предупрежден. Но если он и причастен к этому убийству, то все равно так легко к нему не подкопаешься. Искать надо сначала исполнителя.

— На вашем месте я бы все-таки еще раз встретился с ним, — высказался Уиллоублейк.

— Будет сделано. Но прежде надо завершить дело с египтянином. Я всегда придерживаюсь принципа Наполеона.

— Что это еще за Наполеон? — спросил Торрент.

— Французский полководец. —  Если у него было несколько противников сразу, он сначала бросал все силы туда, где было больше возможности одержать победу.

Вообще-то стратегическая мудрость Бонапарта служила инспектору щитом, прикрывающим его неумение ухватиться сразу за несколько нитей. Мун сознавал, что он не гений, и поэтому никогда не пускался в сложную игру, которая давала возможность продемонстрировать блестящую технику, но и гарантировала верный промах. Его излюбленный метод был куда грубее, зато надежнее — размотать каждую нить до конца и до тех пор отсеивать ненужное, пока не попадется нужное. На этот раз он был убежден, что нужная нить уже у него в руках. И, словно резюмируя все вышесказанное, он повторил:

— Сначала надо закончить с египтянином!

Дома, как обычно, торчал Пэт, а вскоре явился и Холмен. Мун сразу протянул ему сигарную коробку:

— Как обычно, половинку, профессор?

— Нет, обожаемый инспектор, давайте целую. Да, да, я сам знаю, что рою себе могилу, но что делать, если этот мир так бьет тебя по нервам. Невозможно брать в руки газеты. А не брать тоже невозможно — умираешь от неведения, хочется знать, от чего ты умрешь. Газеты в этом отношении очень любезны — расписывают все возможности. А что вызвал спутник!..

— Ах, оставьте вы меня с вашим спутником! — вздохнул Мун. — Он мне путает все карты...

 — И не тебе одному. Читал, что творится на бирже? — спросил Пэт.

— Не только читал, видел своими глазами. Но тебе-то из-за этого меньше всего следует волноваться.

— Миллионы мне терять, конечно, не страшно. Это мне до конца жизни не грозит. А вот работу потерять могу.

Пэт работал автомехаником в фирме, занимающейся сбытом машин «шевроле». Наряду с ремонтом ему же приходилось демонстрировать или обкатывать машины.

— Насколько я понимаю, заявление русских не касается автомобильной промышленности, — буркнул Мун.

— Когда нам хорошо, мы тут же кидаемся покупать машину. Как только маячит угроза чего-либо, продаем или хотя бы не покупаем новую. И если у нас начнут сокращать персонал, — а это наверняка произойдет, — то в первую очередь вылечу я.

— И кого ты думаешь винить? Ты же душой и сердцем за русских. Вот они и подложили тебе свинью. Как только останешься без работы, можешь послать в Москву благодарственную телеграмму.

— А ты думаешь, без спутника я бы долго удержался? На наших центральных складах уже десятки тысяч машин. Мы только делали вид, что ничего не замечаем. Спутник — и за это действительно впору посылать благодарственные телеграммы — только вправил нам мозги...

Раздался звонок. И Мун бросился открывать.

— Вы, Дейли? Что случилось?

— Провал! — угрюмо сообщил сержант.

Мун насторожился:

— Египтянин сбежал?

— Насчет египтянина ничего не знаю. А вот Марджори из кино сбежала. И ведь такое приличное название — «Паркинс на седьмом небе». Марджи рассчитывала увидеть ангелочков и прочие небеса. И даже не возражала, когда я по-братски обнял ее за талию. А что оказалось: раем герой фильма считает свой излюбленный кабачок, где он чувствует себя на седьмом небе...

— Какая ерунда! — фыркнул Мун.

— Для вас ерунда, а я же собираюсь на ней жениться. И вот вместо этого чуть не заработал оплеуху. Она же ненавидит пьяниц и все разновидности спиртного. Словом, принялась