Под занавес - Ростислав Феодосьевич Самбук
Отец Иосиф подсунул Штеху коробку сигаретами, зажёг сам. Спросил:
– Надеюсь, пан прибыл во Львов не ради спасительных разговоров со мной?
– Конечно. Счастлив, что его преосвященство понимает это! – иронично улыбнулся тот.
– Тогда слушаю.
Штех допил кофе.
– Может, пан желает ещё чашечку? – потянулся к кофейнику отец Иосиф, однако Штех остановил его решительным движением руки.
– Во-первых, – начал он, – его преосвященство, наверное, догадывается, что я прибыл сюда инкогнито? Только один пан знает меня, для всех остальных я Николай Дейчаковский, работник Коломыйского райпотребсоюза. Здесь в командировке, служебные дела, разные заготовки, понятно?
– Пан мог бы и не предупреждать меня.
– Должен, потому что здесь лишний раз не повредит. Далее. Мы с вами будем встречаться только в крайних случаях, когда возникнет необходимость выполнить какое-то задание.
Отец Иосиф побледнел, но сказал твёрдо:
– Извините, но вынужден сразу поставить точки над «і». Никаких ваших заданий выполнять не буду.
– Вы с ума сошли? – В тоне Штеха чувствовалась откровенная угроза, однако это не испугало отца Иосифа.
Заметил тёрпко:
– Не будем выяснять, кто из нас сумасшедший. Пан погостил у нас, и адью, – махнул рукой, – в Мюнхен. А мне жить здесь, и иметь дело с энкаведистами не желаю.
– Пан, вы чего-то испугались?
– Да, – подтвердил отец Иосиф, – можете считать, что испугался.
– А главное руководство надеялось, что святой отец возглавит движение наших верных сторонников.
– Нет. Передайте руководителям, что состояние здоровья не позволяет мне...
Штех покраснел от гнева.
– Болото! – воскликнул он. – Мы знали, что здесь вонючее болото, но чтобы такое!.. Забыть лучшие идеалы!
– Лучшие идеалы не забыты, – возразил отец Иосиф. – Вы не понимаете одного: эти идеалы можно распространять по-разному, и слово Божье здесь неоценимо. Потихоньку и вовремя сказанное, оно действует лучше, чем десяток убитых коммунистических элементов.
– Начхать! – вырвалось у Штеха. – Нам нужны действия, святой отец. Ваши слова, к тому же сказанные шёпотом, никто за границей не услышит. А мы должны доказать американцам, что здесь, на территории Украины, наша организация ещё влиятельна, что с нами нужно считаться, прошу вас!
Отец Иосиф пожал плечами.
– Если пан нуждается в совете, пожалуйста. Или, может, главари руководства хотят дать мне в руки бомбу?
Но Штех уже овладел собой.
– Налейте ещё кофе, – попросил он.
– Пан желает пирожное?
– Нет, пан не любит сладкое, – не без иронии отрезал Штех. – Пан любит горькое, в прямом и переносном смысле. Итак, его преосвященство, насколько я понял, отказывается активно сотрудничать с нами?
– Надеюсь, пан уже успел изучить некоторые советские газеты? – уклонился от прямого ответа отец Иосиф. – В сёлах создаются колхозы, во Львове большевики, прошу вас, строят заводы, скоро здесь от рабочих прохода не будет, а рабочий – это наша смерть.
– Вы правы, – согласился Штех, – но пан не учитывает зарубежную ситуацию. Самая могущественная страна мира сейчас – Соединённые Штаты, и мы должны доказать американцам, что Украина не хочет идти с большевиками. Нужны систематические акции, чтобы создать за рубежом общественное мнение. Нужно дать повод, за который могли бы ухватиться наши сторонники в правительстве Трумэна. Тогда американцы будут разговаривать с советскими совсем по-другому.
Отец Иосиф подумал, что советские власти плевали на все ультиматумы, вместе взятые. Они разгромили гитлеровскую Германию, на которую так надеялись оуновцы, теперь залечивают военные раны, и кто-кто, а его преосвященство знает, как быстро и успешно это делается. Впрочем, возражать Штеху он не стал. Промолчал, и тот продолжал:
– Мелкие акции, которые осуществляют наши боевики, выходя из лесных схронов, уже не производят впечатления. Необходимо прибегнуть к более весомым, я бы сказал, громким операциям, которые имели бы широкую огласку. Короче говоря, святой Отец, нужно составить список самых известных деятелей, которые активно работают на Советы, и уничтожить их.
– Легко сказать! – обескровленные узкие губы отца Иосифа скривились то ли в улыбке, то ли в гримасе. – Где найти исполнителей? Наши явки разгромлены, лучшие люди давно арестованы, остались единицы, на которых можем положиться.
– Однако должны быть недовольные. Следует устанавливать новые связи.
– Может, пан считает, что в госбезопасности сидят сложа руки?
– Строгая конспирация. Один держит связь только с ещё одним – и всё.
– Трудно, ох, трудно!
– Хватит, святой отец, вилять хвостом. У службы безопасности руки длинные, и если попадёте на крючок к пану Лебедю…
В глазах отца Иосифа замигали злые огоньки.
– Если уважаемый пан прибыл сюда, чтобы запугивать, он может сразу возвращаться обратно в Мюнхен. Никто не пойдёт за ним.
– Но я нуждаюсь в исполнителях, людях надёжных и фанатиках. Вы должны знать свою паству…
– Хорошо, – перебил его отец Иосиф, – я назову вам двоих. И всё.
– Только двоих? – разочарованно сказал Штех. – Я рассчитывал на большее.
– Я знаю ещё кое-кого, но пан, насколько я понял, нуждается в абсолютно надёжных людях. Без предрассудков и с твёрдой рукой…
– Кажется, вы убедили меня, святой отец. Давайте ваших двоих.
– Один – племянник куренного Коршуна. Знали такого?
– Слышал. Коршун погиб где-то на Волыни.
– Племяннику удалось спастись. Сейчас работает на новом большом заводе.
– Что вы! – обрадовался Штех. – Замечательно! Должен ликвидировать директора или главного инженера.
Отец Иосиф утвердительно наклонил голову. Да, большевистских руководителей следует уничтожать.
– Ну а кто второй? – ожидающе наклонился к его преосвященству Штех.
– Бывший сотник УПА Ярослав Доберчак. Устроился на железной дороге. Товароведом базы.
– Подходит. – Штех закурил и жадно затянулся. – Поначалу достаточно. Как с ними связаться?
– Племянника Коршуна послезавтра ждите в соборе святого Юра. Правый притвор, в четыре часа дня. Он сам подойдёт к вам.
