Сломанная стрела - Кертис Кэмерон
Я узнал клинок, которым он пользовался. Боевые искусства интересовали меня всю жизнь. Традиционное оружие самураев включает катану, вакидзаси и танто. Катана — это длинный меч, длиной от двух с половиной до трёх футов. Им пользовались самураи, сражавшиеся пешком. Самураи-кавалеристы носили более длинные катаны, до четырёх футов длиной. Вакидзаси — короткий меч, который самураи использовали в помещении. Это было оружие убийцы. Его длина составляет от одного до двух футов. Оружие убийцы было около двадцати дюймов.
Танто — это кинжал. Этот клинок длиной менее 30 см использовался самураями как запасное оружие, которое легко спрятать. В средневековой Японии танто часто носили женщины. Некоторые женщины также владели вакидзаси.
Штейн смотрит через мое плечо на фоторобот.
«Это он», — говорит она.
Художник смотрит на неё. «Ты бы что-нибудь изменила?»
«Скулы у него были острее, — говорит Штейн. — Черты лица были худыми. Не думаю, что на нём было хоть капля жира».
«Есть ли какие-нибудь изображения с камер на платформе?»
Штейн качает головой. «Нет. То ли по счастливой случайности, то ли намеренно он оказался в их слепой зоне».
Никому так не везёт. Убийца заранее спланировал свой побег.
«Можем ли мы снять видео из поезда?» — спрашиваю я.
Штейн качает головой. «Ничего полезного. Камеры установлены спереди и сзади двигателя».
«Какая от них польза?»
«В вагонах Bay Area Rapid Trans установлены видеокамеры. К сожалению, в Caltrain их нет. Их больше волнует документирование самоубийств, которых там много. У меня есть отличный кадр, где ты блокируешь поезд на угнанном BMW».
«У тебя начинает хорошо получаться», — говорю я ей.
«Учился у мастера».
«Давайте распространим это изображение среди всех полицейских в районе залива».
«Готово», — кивает Штейн художнику. «Отнеси это шефу. Он знает, что делать».
Мужчина собирает свои вещи и выходит из комнаты.
«Что обнаружила ваша команда?» — спрашиваю я.
«Бауэр загрузил все свои заметки для модели бомбы.
Каждый чертеж, каждая спецификация, каждая деталь. Источники, где были закуплены детали и материалы, компании, где они были изготовлены, прайс-листы, счета-фактуры и квитанции.
«Инструкция по созданию ядерной бомбы».
«Да, но хотите верьте, хотите нет, всё это не засекречено. Это устаревшие технологии».
«Я постоянно это слышу».
Штейн встаёт и потягивается. «Пошли. Я вернусь в отель переодеться».
Опираясь ладонью на стол, я поднимаюсь. Стараюсь не скручивать туловище.
Лицо убийцы запечатлелось в моей памяти. Я следую за Штейном из полицейского участка.
OceanofPDF.com
8
СОРЮ
Мы со Стайн сидим друг напротив друга в ресторане отеля. Перед нами открыты ноутбуки. Я представляю её на юридическом факультете, сидящей в библиотеке Гарварда, похожей на Эли Макгроу в фильме «История любви». Очки, свитер в стиле преппи, волосы собраны в хвост. Готовится к сократовским поединкам с профессорами права.
«Как нам это упростить?» — спрашивает Штейн.
«У убийцы особый modus operandi».
«Сколько убийц убивают мечами?»
«В западном мире — ноль».
«Поэтому, — говорит Штейн, — мы просматриваем базы данных ФБР и Интерпола и ищем всех преступников, убивших с помощью мечей».
«Можем ли мы использовать распознавание лиц в композитном изображении?»
«Нет, технологий нет, — хмурится Штейн. — Я могу привлечь команду для помощи».
«Мы с тобой видели его лицо, — говорю я ей. — Это на нашей совести».
Мы обращаемся к базам данных ФБР и Интерпола. Я поражен количеством результатов, которые приходят из Японии.
«Ради бога, — говорю я. — Что такого особенного в японцах и мечах?»
«Оружие в Японии запрещено. Как и мечи, кстати, но наказания за него менее суровые».
«Хорошо, как нам это разделить?»
«Ты сортируй по возрастанию, я — по убыванию. Встретимся посередине».
Мы заказываем ужин и устраиваемся на долгую ночную работу. В цифровых файлах есть фотографии, сделанные в полиции, а также изображения оружия и жертв. Мечи в Японии – довольно размытая категория. Существует оружие, изготовленное промышленным способом, старые реликвии и оружие, которое я бы назвал ножами. Многие ножи выглядят как мечи, с дешёвыми деревянными рукоятями и клинками длиной в два фута. Нож с клинком длиной в два фута – это дешёвый вакидзаси.
У каждого есть такой.
Убийство холодным оружием оставляет ужасные раны. Фотографии, как цветные, так и чёрно-белые, невероятно кровавы. Я предпочитаю убивать из винтовки или пистолета, с максимально возможного расстояния от цели.
Когда вы работаете достаточно близко, чтобы воспользоваться ножом или прикоснуться к людям, ситуация может стать грязной.
Японские гангстеры, похоже, любят работать с лезвиями.
«Мы не задали ни одного важного вопроса», — говорит Штейн.
«Я думал об этом».
«Ты дерзкий, не правда ли?»
«Откуда у убийцы вакидзаси? Надо искать оружие».
«Сейчас он уже на дне залива».
«Я уверен, что ты прав».
Постояльцы отеля приходят и уходят. Официанты незаметно подливают нам кофе. К часу дня мы со Штайном остаёмся единственными гостями.
«Боюсь, ресторан закрывается», — говорит наш официант.
«Как отель относится к обслуживанию номеров?» — спрашивает Штейн.
«У нас обслуживание номеров круглосуточно».
«Подаётся на кухне этого ресторана?»
"Да."
«Мы останемся здесь, закажите еду из меню обслуживания номеров».
Официант пожимает плечами: «Я сообщу дежурному».
Я встаю, потягиваюсь и прохожусь по залу ресторана. Вернувшись к столику, я сажусь и смотрю на Штейна.
«Все эти файлы из Японии и Кореи. Если он здесь, значит, он ездил в США».
«Ради ядерной бомбы стоит путешествовать».
Я бросаюсь на землю и продолжаю листать файлы. «Посмотрите на всех этих якудза».
«Японские гангстеры».
«Да. Те, что с татуировками».
К каждому фото в полицейском участке прилагаются фотографии торса гангстера спереди и сзади. Меня восхищает разнообразие татуировок. Замысловатые узоры, красивые цвета.
«Вы заметили у него какие-нибудь татуировки?» — спрашиваю я.
«Нет, а ты?»
«Нет. Он был хорошо укрыт».
Я опускаю голову, заставляю себя сосредоточиться.
Сигнал с телефона Штейна заставил меня вздрогнуть.
«Штайн», — говорит она и прислушивается. — «Спасибо, это хорошие новости».
«Полиция его нашла?»
«Нет. Состояние Синтии Бауэр оценивается как критическое, но стабильное. Они считают, что её шансы на выздоровление улучшаются».
Мы опускаем головы и продолжаем изучать записи.
Небо за панорамными окнами ресторана светлеет. Штейн идёт на кухню и возвращается с полным кофейником.
Моё внимание привлекает фотография. «Что ты думаешь?» — спрашиваю я.
Штейн обходит меня сзади, наклоняется ближе и заглядывает мне через плечо. «Это может быть он», — говорит она. «На этих фотографиях у него волосы короче».
«Да, но посмотрите, как он себя держит. Эта уверенность… можно сказать, высокомерие… его отличает».
Это то же самое лицо. Широкие черты, высокие скулы, умные глаза. Торс мужчины более примечателен. На спине у него вытатуированы два дракона: красный, чёрный и жёлтый.
Они покрывают его лопатки и рычат друг на друга, цепляясь передними лапами, а крылья, словно летучие мыши, расправляют остальную часть его спины и боков.
«Татуировки обозначают ранг и профессию якудза», — говорю я.
«Карты и кости означают, что этот человек — профессиональный игрок.
Гейши говорят, что он зарабатывает на жизнь женщинами. Драконы и змеи — знак убийцы.
«Ты очень много знаешь о якудза».
«Только то, что я узнал, изучая боевые искусства. У них долгая история, уходящая корнями в Средневековье. Я хотел бы узнать больше».
«На этих фотографиях он моложе».
Я скользнул взглядом по списку обвинений. «Да, на восемь лет. Его арестовали за убийство, отпустили за отсутствием улик. Другой якудза признался в преступлении».
