Сломанная стрела - Кертис Кэмерон
Я прочитал имя этого человека в досье: «Сорю».
«Имя или фамилия?»
«Это единственное имя, которое у него есть. Японская полиция утверждает, что он — высокопоставленный член клана Ямасита. Заместитель оябуна Ямасита Мас».
«Оябун».
«Полагаю, это означает «Крестный отец».
Штейн берёт телефон и звонит своей команде в Вашингтон. «Наш человек — Сорю», — говорит она. «Якудза. Я отправляю вам файл.
Раскиньте сеть».
«У нас есть фотографии», — говорю я.
«Да. Теперь мы можем использовать все доступные технологии распознавания лиц. Лессоп этим занимается».
Персонал столовой готовит завтрак «шведский стол».
Первые гости уже спешили получить свою утреннюю яичницу с беконом.
Мы занимаемся этим уже двенадцать часов, и я совершенно вымотался. Я сползаю на стул, руки свободно свисают по бокам. «Знаешь,
есть все шансы, что этот парень возвращается в Японию».
«Да. Мы отправили фотокопию во все аэропорты, но ничего не нашли. Теперь мы можем сравнить фотографии с базой данных Таможенно-пограничной службы. Таможенно-пограничная служба хранит фотографии всех иностранных граждан при въезде и выезде. Биометрия не лжёт».
Штейн потягивается. Подол её рубашки задирается, и я вижу её животик. Она отлично растягивается. Она ловит мой взгляд и задерживает позу ещё на секунду.
«Почему бы тебе не поспать? Мне нужно связаться с японским контртеррористическим подразделением».
Запах завтрака так и манит. Позавтракать или поспать часок? Если и получится, то на час больше, чем у Штейна. Я встаю и иду к лифту.
Одна мысль заставляет меня остановиться и повернуться к Штейн. Она отрывает взгляд от телефона. «О чём ты думаешь?»
«Как Сорю может пронести через службу безопасности аэропорта ящик со свинцовым покрытием? Не попросив его его открыть?»
Я умылся водой, надел чистую рубашку и спустился вниз, чтобы встретиться со Штейном. Мне удалось поспать три часа.
Я отдохнул и бодр, но всё тело болит. Захожу в ресторан и вижу её за тем же столиком, за которым мы сидели весь вечер. Она выглядит свежей, и, кажется, она не перестала работать.
«Мы вышли на его след», — объявляет Штейн. «Через три часа после нашей стычки у дома Сорю прибыл в международный аэропорт Сан-Франциско. Его засняли на видео, когда он выходил из такси, находился в зоне вылета, на регистрации, на досмотре и в зале ожидания первого класса. Все видео совпали с фотографиями Интерпола».
Я подхожу к буфету и достаю полный кувшин апельсинового сока. Несу его обратно к нашему столику. «Значит, он уже…
Приземлился в Токио. Вы уведомили японские власти?
«Да. Нам не повезло. Если бы у нас была его фотография или видеозапись раньше, мы могли бы остановить его в аэропорту или заставить японцев подождать его».
Я наполняю свой стакан. «Когда он приехал в Сан-Франциско?»
Штейн достаёт дорогой на вид блокнот в кожаном переплёте. Перелистывает, открывая последние записи. «У нас есть положительные результаты по базе данных въезда-выезда Таможенно-пограничной службы США. Сорю приехал две недели назад. Остановился в дорогом отеле всего в миле отсюда».
«Это многое объясняет», — говорю я ей. «Он был на задании. У него был план. Он знал расписание Бауэра, он знал о доме Синтии Бауэр. Он разведал окрестности. Он выбрал её дом своим командным пунктом. Не случайно он выбежал через заднюю дверь и точно знал, куда идёт. Он знал дорогу к станции Caltrain, знал слепые зоны камер на платформе. Он знал, что у Caltrain нет камер в вагонах. Его задание прошло как по маслу».
«Мы его прервали».
«Да, но ненадолго. Если бы мы не появились, он бы убил Бауэров и исчез. У нас не было бы ни фоторобота, ни фотографий, и он бы окончательно скрылся. Нам с тобой повезло, что мы видели его лицо. И всё же мы задержались, потому что распознавание лиц не работает с фотороботами».
Штейн достает золотой Montblanc и делает еще несколько заметок.
«Мы изучили все видео из аэропорта. Никаких следов свинцового ящика не обнаружено».
«Сорю нёс его в чёрном кожаном рюкзаке, когда вышел из дома. Была ли эта сумка показана на каком-нибудь видео?»
«Ни следа коробки, ни следа сумки».
«А как насчет сотрудников службы безопасности, проводящих сканирование и досмотр сумок?»
Мы опросили всех дежурных. Двое сотрудников его запомнили, ничего примечательного. Никто не помнит подозрительного ящика, непрозрачного для сканирования.
«Непрозрачная коробка не прошла бы проверку в зарегистрированном багаже, не вызвав физического досмотра».
«Нет, и сотрудники службы безопасности на выходе на посадку были непреклонны. Они говорят, что заметили бы такую коробку».
«Что теперь?»
Штейн кладёт ручку и блокнот в чёрную кожаную сумочку с золотой застёжкой. «Мы продолжаем поиски ящика. Отслеживаем его перемещения с момента посадки на Caltrain до вылета в Токио».
«Есть большая вероятность, что он сейчас у него, в Японии», — говорю я.
Да, есть, но столь же вероятно, что он передал коробку и данные сообщникам в США. Сорю мог быть специалистом, привлечённым извне. Ядерная бомба в руках врага — это угроза. В континентальной части США она представляет в миллион раз большую угрозу, чем если бы была создана в Японии.
«Он уже построен или ждет, когда инициатор воплотит его в жизнь?»
«Мы должны исходить из того, что все идет по принципу «под ключ», а инициатор является ключевым фактором».
Штейн достаёт конверт и подвигает его через стол ко мне. «Моя команда отрабатывает результаты на внутреннем рынке. Я еду в Токио. Хочешь поехать со мной?»
«Вы только что сказали, что бомба представляет здесь в миллион раз большую угрозу, чем там».
«Так и есть, — взгляд Штейна ясен и пристальный. — Интуиция подсказывает мне, что это там».
«А что, если ты ошибаешься?»
«Я буду ехать на Лессопе всё время, пока мы в пути. Если окажется, что ящик здесь, мы сможем вернуться».
«Это отвлекает».
«Ничего не поделаешь, Брид. Если мы будем сидеть здесь парализованными, мы не добьёмся никакого прогресса. Я готов довериться своим инстинктам». Штейн вздыхает. «Ты пойдёшь?»
У Штейна всегда была смелость.
Я тянусь к конверту. «Стайн, я не говорю по-японски и не знаю Токио».
"И я нет."
«Почему бы не предоставить это японцам?»
«Это слишком важно».
Открываю конверт и нахожу билет туда и обратно из Сан-Франциско в Сиэтл-Такому. «Что это?»
«ВВС доставят меня с JBLM (объединённой базы Льюис-Маккорд) в Токио, — говорит Штейн. — Доедешь со мной до Сиэтла, а там примешь решение».
Я прищуриваюсь. «Штайн, что ты задумал?»
«Мне нужно, чтобы ты помог мне убедить Такигаву Кена».
Такигава Кен. Штейн на два шага впереди меня.
OceanofPDF.com
9
ТАКИГАВА КЕН
Говорят, на Тихоокеанском Северо-Западе не загоришь, а заржавеешь. Капли дождя забрызгивают лобовое стекло нашего арендованного «Тауруса», когда мы проезжаем через Бауэр, штат Вашингтон. Я сверяю дорожную карту с GPS.
«Айс Хаус Лейн на четверть шага левее», — говорю я Штейну.
"Понятно."
Штейн едет дальше.
Мы с армией расстались по обоюдному согласию. Я расстреливал афганских женщин, которые живьём сдирали кожу с пленных американцев. Меня уволили с почётом, назначили льготы и пенсию. Я не стал подвергать их унижениям, связанным со слушанием по статье 39.
Мне до сих пор снятся кричащие, содранные мужчины. Застрелив женщин, я избавил их жертв от страданий.
Каждую ночь я снимаю их снова и снова.
Крики не прекращаются.
Как и я, Такигава Кен — бывший снайпер оперативного отряда специального назначения «Дельта». Мы познакомились в Афганистане на операции, организованной Штейном. Он тогда ещё служил в армии. Я был консультантом в компании Long Rifle. Штейн знала, что мы друзья и хорошо работаем вместе. Время от времени она обращалась к нам за помощью.
Такигава Кен оставил контрактную работу и открыл бизнес по тактической подготовке. Проводил семинары по всей стране для полицейских управлений, охранных компаний и частных лиц. Подобные бизнесы стали довольно прибыльными для отставных бойцов с предпринимательскими способностями и навыками продаж.
