Аромат - Поль Ришардо
Али забрал свой телефон.
Нора сочла попытку шантажа грубоватой и не преминула довести это до сведения агента. Угроза поставить под удар отношения, сложившиеся между полицией и «Фрагранцией», была просто смешной. Конечно, предприятие нуждалось в силах правопорядка, чтобы держать свою деятельность в секрете, но и те много бы потеряли, если бы лишились услуг «Фрагранции».
– Не станем впадать в низкопробное запугивание, договорились? От этого никто не выиграет.
Нора вернула досье. На этот раз полицейский его принял.
– Как только нам позволит график, вы сможете снова рассчитывать на наше сотрудничество.
Несколько метров оба прошагали в молчании. День клонился к закату, становилось все холоднее, и между двумя затяжками Аббад подышал на пальцы, стараясь их согреть.
Нора уже было поздравила себя с избавлением от логистического ада этого задания, которое потребовало бы не только тщательной организации работы ольфакторов и дешифровщиков, но еще и продумывания различных сценариев, однако внезапно ее кое-что смутило.
– А почему именно это расследование, а не какое-то другое? Обычно вы не обращаетесь к нам с рядовыми происшествиями. Послушайте, подвергшаяся нападению на вечеринке девушка – это, конечно, неприятно, но не кажется ли вам перебором привлекать в данном случае «Фрагранцию»? Тем более что наше сотрудничество должно оставаться неофициальным.
Али так сильно затянулся сигаретой, что та сгорела до фильтра. Он был знаком с жертвой. Эта информация не понравилась Норе, но теперь она, по крайней мере, лучше понимала его поведение и причину дешевых полицейских угроз. Он был эмоционально связан с этим делом. Нора всегда с опаской относилась ко всяким тонким чувствам. Особенно чужим. По части привнесения бардака в общую картину душевным страданиям равных не было.
– А если бы сеанс выявил виновность вашего субъекта, против которого вы не нашли никаких дополнительных улик? Что бы вы стали делать? Излишне напоминать, что признание под ЛМС никак не может фигурировать в уголовном деле.
Впервые взгляд Али оторвался от его башмаков и встретился со взглядом Норы.
– Ваше дело доказать его виновность. Остальное я беру на себя.
Нора воздержалась от замечания, что он не ответил на вопрос. Откровенно говоря, ей было плевать, что он собирался предпринять в таком случае, – помогать-то ему она все равно не намерена. Неожиданно перед ними из ниоткуда (а может, из кустов) возник служитель.
– Ну все, хватит. Я же предупреждал мадам, что парк закрывается. Вынужден попросить вас покинуть это место.
Нора извинилась, и они направились к выходу. За оградой Али удержал Нору за руку и, дыша на нее табаком и алкоголем, прошептал:
– Искра.
Молодая женщина отпрянула. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не выдать своей оторопи. Не дожидаясь ответа, Аббад сунул папку в сумку Норы и исчез на перекрестке с улицей Контрэскарп.
– Да твою же мать, – вырвалось у нее.
Он ее все-таки прищучил.
3
Ольфактор обошел свой деревянный письменный стол и поставил чемоданчик на пол. Снял ботинок и прижал голый большой палец к маленькой биометрической панели. Дрожа от нетерпения, Элиас пристально следил за каждым этапом священнодействия. Увидел зеленый огонек, услышал щелчок и звуковой сигнал… Наконец чемоданчик открылся, распавшись на две части. Ален расчистил столешницу, сдвинув десятки фигурок и собрание бобов из пирога[7], которое собирался преподнести Клодине, когда коллекция будет полной. И положил чемоданчик на стол.
Элиас с виноватым удовлетворением заметил досаду наставника, обнаружившего, что самолично поцарапал кожаную обивку столешницы металлическими заклепками кейса. По просьбе Алена молодой человек бессчетное количество раз натирал это жуткое покрытие водоотталкивающими составами, чтобы предохранить от возможных повреждений сырьевым материалом. При всем безграничном уважении к своему ментору Элиас, однако, был кое-чем недоволен. Взять хотя бы меблировку… Став ольфактором, он обязательно обзаведется стеклянным столом. И на нем – ничего лишнего, строжайший минимум. Кроме исходного сырья, никаких коллекций. Ни единой. Никогда.
Ален вытащил алюминиевый бидончик с надписью «Летучая мемоактивная субстанция – 500 мл», за которой шла последовательность цифр. Поправил на носу, удлинившемся под действием времени и гравитации, очки в тонкой оправе и пошевелил мышкой компьютера, чтобы оживить экран. Со всею медлительностью, выдававшей неумелость, он тюкнул по нескольким клавишам на клавиатуре. Ален терпеть не мог всякую технику. Кстати, он относился к тому меньшинству, которое в свое время считало, что Бернар Марти и так уже слишком далеко зашел со своим минителем[8].
– Тебе помочь?
– Да, пожалуйста. С этой их новой платформой я больше ничего не понимаю. Вот, введи номер серии, написанный на бидоне. Отлично. А теперь, если можно, дай мне два чистых распылителя.
Элиас послушно отправился к шкафу и взял два аппарата из трех, которые успел сегодня промыть.
– Проведем тест на качество.
– А для чего?
– Чтобы проверить, не была ли ЛМС разбавлена на перегоне между местом производства и нами. – Ален взял распылитель. – Учитывая все теперешние кражи, Корнелия решила усилить контроль.
Несмотря на свое возбуждение, Элиас не смог сдержать опасливой гримасы. Ален впервые обратился к нему за помощью при выполнении этой операции. Хуже того, наставник станет свидетелем чрезмерной реакции Элиаса при вдыхании ЛМС. Хотя Элиас знал, что в руках специалистов мемоактивная летучая субстанция вполне безопасна, ему не удавалось отвлечься от мысли, что в чистом виде она способна вызвать пугающие трансы.
Ален открыл алюминиевый сосуд, пипеткой извлек немного содержимого и перенес его в резервуары распылителей. Затем положил перед ассистентом прибор, способный без нагревания превращать жидкости в облачко мельчайших частиц.
Элиас был приперт к стенке. Почувствовал, как зашлось сердце, но после длинного вдоха сумел отогнать страх. По опыту зная, какое опустошение способны принести неуправляемые эмоции, он должен без промедления подавить мысль о возможной потере самоконтроля. Раз уж юноша жил наедине с самим собой, ему пришлось научиться предугадывать каждый свой новый приступ. Ирония судьбы заключалась в том, что это чрезмерное внимание к собственной персоне в немалой степени способствовало эмоциональному раздраю. Элиас совмещал в себе палача и приговоренного.
– Должен тебя предупредить, впечатление окажется довольно сильным. «Нормальный» мозг, – Ален обозначил пальцами кавычки, – всегда получает в результате основательную встряску. Но ничего такого, с чем ты бы не справился, не будет.
Внутренне сжавшись, Элиас кивнул. По спине у него пробежала дрожь. Ему еще ни разу не представлялось случая попробовать чистую ЛМС, и он сомневался в своей способности перенести шок. Эта мысль вновь пробудила все его тревоги.
Он вытер взмокшие ладони о джинсы, напоследок взглядом поискал поддержки у наставника и
