Шантажистка - Алевтина Ивановна Варава

Безумной и вожделенной.

Спустя три дня, я заказал коробку огромных живых бабочек. За ними я специально приезжал в офис фирмы-продавца, чтобы положить на дно фотографию – картинку, найденную в интернете, которую собирался повторить. На ней была двуспальная кровать, усыпанная головками больших белых ромашек. Распечатав её в фотоателье, я написал поверх маркером адрес гостиницы и номер комнаты, хотя добиться последнего до заселения оказалось ох как непросто, и я провисел на линии с администратором добрых полчаса, обо всём договариваясь.

Отдавая коробку с бабочками курьеру и отправляясь покупать охапки ромашек, едва ли не пританцовывая, я не мог и предположить, чем окончится это романтическое свидание и в каком диком положении окажусь я уже этим вечером. В положении, возможно, даже худшем, чем всё то, что уже успело произойти со мной за минувшие полгода.

Глава 18

Я пребывал в приподнятом настроении, срезая с трёх огромных охапок ромашек головки большими ножницами, которые не забыл прихватить из дома. И раскладывал их по постели с невольным умилением и нежностью, которые, как я считал, мне вовсе не свойственны. Но это действительно выглядело красиво. Очень красиво.

Надеюсь, ей понравится.

Должно понравиться.

Нравилось даже мне.

Так странно было заниматься чем-то подобным и получать от этого удовольствие. Я не узнавал сам себя. Но наиболее удивительным оказалось то, что мне были по душе эти перемены.

Даже в молодости я не занимался ничем и отдалённо похожим. Я был прагматиком. Я бы скорее принёс возлюбленной девушке палку колбасы или торт, чем букет бессмысленных цветов. Цветы – для дней рождения, Восьмых марта и свадеб.

И уж точно не для постелей, имеющих совершенно иную функцию.

Но то, что я делал, было так красиво и даже волнительно…

Я задумался о том, какой поразительный эффект произвели на Ларису Ленины розы и головоломка. Моя жена прямо-таки расцвела, даже словно помолодела. Может быть, напрасно я столь мало внимания уделял в своей жизни мелочам, не имеющим практической функции?..

Жёлтая пыльца оставила на моей футболке и джинсах следы. Обрезанные стебли я унёс в ванную и с трудом запихнул в небольшое мусорное ведёрко. Собрал с ковролина облетевшие листки.

Где же она?

Я думал, что не нервничаю, но на самом деле я чрезвычайно переживал. Вернее будет сказать, что я не испытывал страха, который мне обычно внушали встречи с Леной Семёновой.

О, как же на этот раз я заблуждался…

Но, ожидая, боялся я только того, что она не придёт.

Это стало бы настоящим ударом.

Едва в ответ на стук я открыл дверь, Лена вытянула шею, заглядывая мне за плечо.

Потом просветлела, углядев край кровати, усыпанный ромашками.

– Я решила, что уйду сразу же, если это была просто фотка, – улыбнулась она.

А потом забежала в номер мимо меня и ахнула.

– Ой, как здорово, Саша! – восхитилась она. – Ты превзошёл мои ожидания! И бабочки прекрасные!

Я невольно просиял, улыбка не сходила у меня с лица. Она радовалась так искренне и светло, так тепло и нежно. Она вообще выглядела сегодня удивительно нежно: в белом платьице, босоножках и шляпке с лентой, будто барышня, собравшаяся на пикник.

«И всё это – для меня», – думал я не без гордости.

– Сфотографируй меня, Саша! – воскликнула Лена, вручая мне свой телефон. И упала в ромашки.

– Осторожнее, пыльца пачкается, – поделился опытом я.

– Плевать! Это очень красиво. Потрясающе красиво! – с восторгом выдохнула она и глубоко втянула носом воздух. – Как пахнет!

Фотографировать я никогда толком не умел, и это заняло какое-то время – Лена оставалась недовольна результатами и заставляла меня всё переделывать. Я начал раздражаться. Я хотел прикоснуться к ней. Раздеть её. Но боялся вспугнуть.

От присутствия Лены гостиничный номер будто наполнился солнечным светом. В тот день я ощущал это именно так. Удивительно. Но я был по-настоящему счастлив в те минуты.

Анализируя много лет спустя своё состояние, я пришёл к выводу, что меня так увлекла неизвестность. Я действительно не имел понятия, что Лена выкинет уже в следующую минуту. Всегда прежде моя жизнь текла размеренно. Результат романтических встреч был очевиден.

Когда мы с Ларисой впервые остались вдвоём, её родители уехали из города. Мы ждали этого неделю и шли в её квартиру, а потом в её комнату с весьма конкретными целями. Когда я делал Ларисе предложение, я знал, что она ответит, ведь мы встречались уже год и жили вдвоём. Своих детей мы планировали заранее. Близость предлагали друг другу, и она случалась только после взаимных словесных согласий.

Я никогда не занимался любовью в непредназначенных для этого местах, ни с женой, ни с кем-либо другим. Самой «невероятной» локацией для моих похождений была палатка в лесу, но, когда я вёл туда свою однокурсницу Аню, всё было решено и понятно.

Всё бывало решено и понятно всякий раз, когда мы с той или иной женщиной до появления в моей жизни Ларисы двигались в сторону кровати.

С Леной не было понятно ничего.

Она могла вскочить и убежать, забрав фотографии с ромашками. Могла позвать сюда Машу, нашего завуча или мою жену. Могла заставить меня самоудовлетворять свои страсти, и просто смотреть на это.

Произойти могло всё что угодно.

И это невероятно волновало и будоражило меня.

Поразительно…

Я трепетал, как школьник, когда она позволила снять с неё белый сарафан. Я разворачивал её, как вожделенный подарок.

А потом Лена достала из сумочки мягкую маску для сна и надела мне на глаза.

Это было вовсе не то, чего я хотел. Я жаждал видеть её. Слишком долго фантазировал об этом. Но Лена непреклонно запретила снимать маску и пригрозила, что уйдёт. И я повиновался.

Она вынудила меня слепо сидеть на краю кровати почти пять томительных минут. И сама, казалось, не шевелилась. А потом я почувствовал её дыхание на своей шее. Её волосы коснулись моего лица. Её пальцы скользнули под футболку и сняли её с меня, придерживая маску.

Лена толкнула меня, вынуждая опуститься на кровать. Головки цветов впечатались в спину. Всюду витал сильный и свежий аромат пыльцы ромашек, словно мы были на поляне, а не в гостиничном номере.

Я почувствовал, как её тело опустилось мне на грудь своим небольшим будоражащим весом. Хотел дотронуться руками до её бюста и понял, что Лена сидит ко мне спиной.

На ней уже не было нижнего белья.

Руки взялись за пояс моих джинсов. Разобравшись с ремнём и молнией, она подалась вперёд и почти упёрлась ягодицами в моё лицо.

Её запах, и то, что она принялась делать, сводило меня с ума.

Лена не дала мне кончить, в последний миг прекратив свои манипуляции, соскользнула