Тонкая темная линия - Джо Р. Лансдейл

В этот момент меня пробрала дрожь. Я вспомнил, как Бубба Джо гнался за нами той ночью, как сегодня схватил меня за ворот, как воняло от него табаком и самогоном. Вспомнил, как Бастер одним резким, уверенным движением перерезал ему горло — спокойно, как учитель, проводящий мелом по доске. И ещё вспомнил ручей, куда Бастер бросил Буббу Джо, словно гнилое бревно.

Я слышал, как журчит вода в ручье, полная мощи недавнего ливня. Я представил Буббу Джо лежащим там, внизу, и раков, облепивших его, как облепляют они кусок бекона на верёвке. Мне захотелось подойти и посмотреть. Но я не стал.

15

Я вернулся домой ближе к вечеру. Переступив порог, я изо всех сил старался вести себя так, словно ничего не случилось. Сначала мне почему-то показалось, что семья уже всё знает. Они обрадовались моему появлению так, как родня Лазаря обрадовалась, увидев, что он выходит из гробницы.

Рози Мэй тут же завела:

— Мы беспокоились о вас, мистер Стэнли. Думали, у вас хватит ума сразу домой вернуться — такая буря надвигалась.

Кэлли рассмеялась.

— Но ты не вернулся.

— Дождь меня застал в городе, — сказал я. — Я пересидел в аптеке.

Мне было тошно от собственной лжи, но я не знал, что ещё сказать. Сообщать им, что я ходил к Бастеру, что Бастер был пьян в стельку, что Бубба Джо попытался меня убить, а Бастер перерезал ему глотку, — такая информация, казалось мне, была им сейчас совершенно ни к чему. Более того, эту информацию мне вообще никому нельзя было рассказывать. Никогда.

— Нам не следовало отпускать тебя из дома перед грозой, — сказала мама. — Я злюсь на себя каждый раз, когда позволяю здравому смыслу уступить желанию сделать тебе приятное.

— Бьюсь об заклад, что открывать драйв-ин сегодня нет никакого смысла, — сказал папа, стоя у входной двери и выглядывая наружу. — Чувствую, дождь снова пойдёт.

Мама быстро провела меня через кухню в ванную, достала из шкафчика большое полотенце и вручила мне. Я все еще не до конца высох, как и моя одежда, но по сравнению с тем, как я промок до этого, я чувствовал себя почти комфортно.

— Поднимайся наверх и переоденься в сухое, — сказала мама. — Потом спускайся, я подогрею тебе какао… А что это у Нуба кровь?

Она заметила кровь на его шерсти и наклонилась, чтобы осмотреть пса.

— Да, — сказал я. — Он на время сбежал. Наверное, с кем-то подрался.

Теперь я усугублял свою ложь.

Папа пришел на кухню, склонился над Нубом, осмотрел рану.

— Похоже на порез от ножа. Должно быть, он сцепился с котом. Я обработаю рану спиртом.

— Ему это не понравится, — сказал я.

— Он даже не заметит.

Поскольку Бастер уже поливал Нуба спиртным, и Нуб тогда его покусал, я знал, что он очень даже заметит.

Поднявшись наверх, я переоделся в сухое и причесался перед зеркалом. Вгляделся в своё лицо — показалось, что оно как‑то изменилось. Стало старше. Испуганнее. Или, может, просто растеряннее.

Я посидел минутку, просто дыша. Старался вернуть себе силы и мужество. Чувствовал, будто что-то живое вырвали из меня, поиздевались всласть — и вернули обратно, но уже без ног.

Внизу я нашёл Нуба — высушенного и с обработанной раной. Он лежал на полу на толстом полотенце, постеленном ему мамой.

— Ну как, спирт ему пришёлся по вкусу? — спросил я.

— Ты был прав, — сказал папа. — Ему не понравилось.

Я пил какао, пока мама хлопотала вокруг меня.

Кэлли почти ничего не говорила. Она сидела на дальнем конце стола с чашкой какао и смотрела на меня горящими глазами.

Наконец, все, кроме меня, перешли в гостиную. Они собирались смотреть телевизор, но буря вернулась и разыгралась не на шутку — стало ясно, что это бессмысленно. При наличии всего трёх каналов, один из которых ловился только благодаря ювелирному вращению антенны на улице, ничего, кроме треска и «электрического снега» на экране, они бы не получили.

Я сидел на кухне и пил какао. Рози Мэй вышла из гостиной, чтобы приготовить ужин.

— Вы, мистер Стэнли, будто привидение увидели.

— Просто Стэнли. Помните?

— Стэнли, ты ведь не влип ни в какие неприятности?

Я покачал головой. Рози Мэй не стала расспрашивать меня дальше. Она взяла чашку, подошла к плите, налила в неё оставшееся в кастрюле горячее молоко и добавила какао.

— Лучше сначала насыпать какао, — заметил я.

— Вот не знала, а я ведь повариха. Но я редко какао-то пью.

Она села за стол и внимательно посмотрела на меня.

— Точно всё в порядке? Я вот читала одну историю про Шерлока Холмса из той книжки. Уж больно он умный, правда?

— Да, умный.

Папа прошел на кухню, открыл холодильник, достал кувшин с чаем и налил его в высокий стакан с цветочным узором. Добавил сахар, сел за стол и помешал чай ложкой. Потом сказал:

— Если погода не наладится, просто не стану сегодня открываться. Я подумал, что вся семья могла бы пойти посмотреть менестрель-шоу[50] в школе.

Я знал, что слово «семья» не включало в себя Рози Мэй. Поняв намёк, Рози молча вышла из комнаты.

— Что такое «менестрель-шоу»? — спросил я.

— Ну, это когда белые, просто для забавы, красят лица чёрной краской, рисуют большие белые губы, играют музыку, рассказывают шуточки. Я бывал на паре таких представлений. Забавно, в общем.

После всего, что мне пришлось пережить, мысль о том, чтобы остаться одному в доме и слушать, как окнами воет ветер, была невыносимой.

— Мне это подходит.

— Подождём, посмотрим, распогодится ли, — сказал папа. — Если распогодится, придётся открываться. По правде говоря, я надеюсь, что погода не наладится. Нам всем не помешало бы провести вечер вне дома.

——

Было около шести, когда Бастер появился на работе. Дождь все еще лил, и он, как обычно, вошёл через задний вход, где выезжали машины. На нем был дождевик с накинутым на голову капюшоном. В руке он нёс металлический контейнер с ручкой, а под мышкой — термос. Он направился к проекционной будке.

Папа стоял у задней двери и смотрел, как Бастер заходит в будку.

— Ну вот, явился. Когда мы работали, он прийти не смог, зато припёрся именно сейчас. Надень дождевик, сходи туда и скажи ему, что сегодня мы закрыты. И надеюсь, он не ждёт, что ему заплатят просто за