Милосердие - Рада Джонс

Глава 70

В тот вечер дома царила тишина. Эмма заглянула на кухню, потом в комнату Тейлор, а затем и в свою спальню, где обычно у нее на кровати спала Гиннесс, считая, что ее никто не застанет. Никого. Эмма направилась к стойке с винными бутылками.

«Получается, что ты, по сути, пьешь на работе…»

Ну и что с того?

Она вечно на работе. Уже какой месяц кряду. С того чертового дня, когда ее решили сделать заведующей. Алкоголь никогда не мешал ей исправно выполнять свои обязанности. Более того, даже помогал. Когда она сталкивалась с недовольными пациентами, неуживчивыми коллегами да и вообще с любыми неприятностями, ее согревала мысль о вине, которым она будет наслаждаться вечером. Вместо того чтобы взорваться, она упрямо думала про себя: «Тупая скотина! Да ты просто не стоишь моих нервов. Я сейчас спокойно закончу разговор с тобой, а вечером в награду за то, что сумела сдержаться, выберу бутылочку получше».

Именно это я и сделаю сейчас.

Душа требует праздника. Что бы такое отметить? Что я жива? Что я скоро вычислю убийцу? Что я могу насладиться спокойствием и тишиной? Я дома, а не на работе, причем одна: ни Тейлор, ни Гиннесс. Момент уникальный.

Она остановила свой выбор на «Брунелло ди Монтальчино» 2004 года. Совершенно особенное итальянское вино. Эмма познакомилась с ним случайно. Они с Виктором отправились на медовый месяц в Рим. Благодаря Маргрет им посчастливилось остановиться неподалеку от Пантеона, в таком роскошном отеле, что один вид тамошнего швейцара вызывал у них чувство робости.

Медовый месяц… Они предавались любовным утехам и засыпали обнявшись. Однажды они проснулись посреди ночи и поняли, что умирают с голоду. Весь Рим спал, поэтому им пришлось довольствоваться подсохшими бутербродами, которые они запивали роскошным «Брунелло ди Монтальчино», купленным в подарок Маргрет.

— Ничего, ей мы другую бутылку купим, — пообещал Виктор.

Они сидели рядышком на подоконнике, нога к ноге, и смотрели, как луна заливает серебристым светом Пантеон. Ели черствые бутерброды с салями и потягивали «Брунелло», передавая бутылку друг другу. Они болтали, занимались сексом, наблюдали, как тьма поглощает Вечный город, когда луна спряталась за зданиями. С тех пор вкус «Брунелло» у нее ассоциировался с жаром любви, волшебством, наполнявшим воздух, и очертаниями ночного Рима.

Она открыла бутылку. Тихо хлопнула пробка. Эмма наполнила кровью винограда бокал на тонкой длинной ножке. Села на зеленый диван, подобрала ноги и вдохнула аромат. Нотки вишни, клубники и грецкого ореха.

Грецкого ореха? Она принюхалась. Да, точно. Ладно, хватит оттягивать удовольствие. Эмма сделала большой глоток и принялась гонять вино во рту, чтобы оно омыло и внутреннюю поверхность щек, и весь язык до последнего вкусового сосочка. Глоток. Она сосредоточилась на насыщенном послевкусии, смакуя его. Оно напоминало отблески заката, виднеющиеся даже после того, как солнце окончательно село.

Эмма сидела в полном одиночестве, устремив взгляд на экран выключенного телевизора и размышляя. О Риме. О Викторе. О том, как умирает любовь и разваливается брак. О Винсенте.

Именно тогда нашему браку и пришел конец. В то утро, когда Винсент так и не проснулся.

Сын всегда будил ее плачем посреди ночи, а потом еще раз под утро, требуя, чтобы она его покормила. Та ночь стала исключением. Эмма проснулась утром оттого, что ныли набухшие молоком груди. Винсент никогда раньше не спал без просыпа всю ночь. Да он и в тот раз не спал. Когда Эмма встала, Винсента несколько часов как не было в живых. Глаза широко открыты, личико лилового цвета. Он уже успел окоченеть. Эмма пыталась делать искусственное дыхание. Виктор вызвал скорую и увел Тейлор. А толку? Винсент умер, а с ним — и их брак. Некоторое время они притворялись, что все по-прежнему. Они жили вместе, но каждый скорбел сам по себе.

Эмма нашла утешение в вине. Виктор — в Эмбер.

Беременность Эмбер довершила дело. Новая жена готовилась вернуть Виктору сына.

У Эммы не было такого козыря.

Эмбер родила дочь.

А что Эмма? Ничего. Раз за разом, сотни ночей кряду, она просыпалась в холодном поту и кидалась проверять, дышит ли Тейлор. Только спустя год Эмма пришла в себя. Более-менее. Часть ее умерла вместе с Винсентом. Но через год Эмма все-таки чувствовала себя скорее живой, чем мертвой.

Как же давно это было. Эмма и забыла, каково это — чувствовать себя целостной личностью. Вино помогло ей пережить смерть Винсента. Эмма отдавала себе отчет в том, что у нее зависимость. Она пила каждый день. Да, она никогда не употребляла алкоголь перед работой и не водила пьяной автомобиль, но вино ей нравилось. В случае необходимости оно всегда было под рукой, готовое согреть, утешить, притупить боль. С ним она чувствовала себя умиротворенной и веселой. Вино помогало приглушить вечно звучащий внутри нее голос ее матери, твердивший, что Эмма недостаточно умна, успешна, трудолюбива и талантлива.

Вино раскрепощало ее подлинную натуру: беззаботную, смешливую и жизнелюбивую. Без вина жизнь станет невыносимой. На работе Эмма неизменно была собранной — во многом благодаря литрам кофе, — никогда не сдавалась и всякий раз выкладывалась по максимуму. Дома же она становилась самой собой, и верх брало чувство неуверенности, привитое матерью. Благодаря вину Эмма ощущала себя не такой безнадежной неудачницей, и пустота в душе мучила значительно меньше. Она не могла с ним расстаться. Уж лучше уволиться.

Вино служило ей спасательным кругом. Эмма подумала о том, какой была бы ее жизнь без вина, и содрогнулась. Нет, ей не хотелось даже думать об этом. Она перелила остатки из бутылки в бокал и подумала о Борисе — красивом, обаятельном Борисе, которому пришлось бросить пить.

И выпила за его здоровье.

Глава 71

— Доктор Стил, пройдите в третью палату!

Эмма обрадовалась поводу оставить пациента в седьмой палате. Он не желал ждать результатов анализов. Вместо этого он требовал бутерброд и такси до дома за счет больницы, причем немедленно. Эмма пожала плечами. Пришлю к нему работника социальной службы. Надеюсь, она с ним справится.

Оказалось, что в третьей палате ее ждет Борис. Белый как полотно, но по-прежнему улыбающийся.

— Привет, Эмма. Я так по тебе соскучился, что просто не мог удержаться…

— Я так и поняла. Что случилось?

Он улыбнулся. Из-за следов подсохшей крови вокруг рта Борис сейчас походил на Дракулу.

— Да вот что, — он указал на залитую кровью рубаху.

— Когда началось? — быстро спросила Эмма. В голове жужжал целый рой мыслей. Надо попросить, чтобы