Тонкая темная линия - Джо Р. Лансдейл
— Сначала Нуб, — отрезала мама. — К тому же у меня не хватит консервов на всех.
— Забавно, — усмехнулся папа.
— Я испеку вам печенье. Нет… Это же настоящий праздник. Рози испечёт печенье, а я ей помогу.
По-моему, это был особенный момент. Мама признала, что Рози готовит лучше, и смирилась с этим.
— Время близится к ужину, мисс Гэл, — сказала Рози. — Давайте я приготовлю ужин. Немного жареной курицы с зеленью, кукурузный хлеб и картофельное пюре. А потом я приготовлю овсяное печенье, от которого желудку захочется стать в два раза больше.
— Против такого плана я не возражаю, — заявил папа.
19
За три дня до начала учебного года, в субботу, мама отправила нас с Кэлли в город за школьными принадлежностями. За руль села Кэлли — она как раз училась водить. В те времена, хоть права и требовались, копы их почти не проверяли. Народу было меньше, правила — свободнее. Можно было ездить уже в тринадцать лет, и никаких проблем.
Папа придерживался не столь вольных правил, но в шестнадцать разрешил Кэлли садиться за руль. Сначала только с ним в машине, а потом — время от времени — и одной.
Мы закупились всем необходимым. В основном ручками и карандашами. Появились новые перьевые ручки, в которые вставлялись маленькие пластиковые картриджи с чернилами — когда чернила заканчивались, их просто заменяли. Мы купили пару таких ручек и много запасных картриджей. Ещё приобрели блокноты «Big Chief»[54], цветные карандаши для черчения, два небольших словаря, много писчей бумаги и общих тетрадей.
Я обожал всё это. Было так здорово. Отличный способ завершить лето и подготовиться к учебному году. На самом деле я даже начинал с нетерпением ждать школы.
Конечно, уже через месяц‑полтора я пресытился бы всем этим и мечтал бы о Дне благодарения, а затем — о рождественских каникулах.
Мы закончили примерно в полдень, сложили покупки в машину, а потом пошли в аптеку перекусить гамбургерами. Там работал Тим. Он всё ещё дулся из‑за последнего визита Кэлли с Дрю. Мы сели у стойки, он принял наш заказ, пытаясь не выказывать никакого интереса. Но зеленые глаза Келли и ее блестящие волосы, собранные в конский хвост, растопили его сердце.
— Ну, — сказал он, записав наш заказ в блокнот, — где твой парень?
— Не знаю точно, — сказала Кэлли.
— Он у тебя что, постоянный? Ну, я имею в виду, вы встречаетесь всерьёз?
— Нет, — ответила она.
— Ты встречаешься с кем-то ещё?
— На данный момент — нет.
— Понятно. Но можешь.
— Конечно. Могу.
— А как насчёт Стилвинда? Он тебя всё ещё интересует? Знаешь, он слишком стар для тебя.
— Он меня не интересует.
В сердце Тима вновь затеплилась надежда. Он сказал:
— Сейчас всё будет готово.
Он отнёс заказ на кухню и просунул квиток в окошко выдачи.
Мы съели свои гамбургеры, а Тим заглядывал к нам с непомерной частотой. Кэлли была очень мила, много улыбалась. Тим выглядел так, словно готов был расплакаться. Он чувствовал, что у него снова появился шанс. Мы получили по дополнительной коле к нашему заказу.
Когда мы закончили и вышли на улицу, я спросил:
— Тебе он тоже нравится?
— Не особо. Но я не хотела, чтобы он плюнул нам в еду. К тому же мы получили лишнюю колу.
— Думаю, тебе просто нравится его дразнить.
— Ты же знаешь, что да.
Кэлли подошла к будке с афишей у кинотеатра и изучила расписание двойных сеансов. Вернувшись, она посмотрела на часы.
— Фильм начинается минут через пятнадцать. Хочешь сходить? Хотя бы на первый?
— Тим напомнил тебе о Джеймсе Стилвинде. Ну, меня Джеймс Стилвинд больше не интересует.
Это была не совсем правда, но приближение школы, связанное с ним волнение, события тех дней и та взбучка, что устроил Чепмену наш папа, — всё это притупило моё любопытство.
— А ведь ещё несколько дней назад ты просто горел желанием разузнать о нём побольше, — сказала Кэлли.
— Знаю, — сказал я. — Не сейчас… Ты ведь не так уж хочешь в кино, Кэлли. Я тебя знаю. Ты просто хочешь подразнить Стилвинда.
— Совсем немного, — согласилась она. — Кстати, я время посмотрела, но забыла посмотреть, что идёт.
А шёл «Франкенштейн 1970» с одним из моих любимых актёров, Борисом Карлоффом, в главной роли. Основным же фильмом была «Тень зла» с Чарлтоном Хестоном и Орсоном Уэллсом. Оглядываясь назад, понимаю, что это была странная подборка, но в «Паласе» ещё не вполне освоили искусство составления двойных сеансов. «Франкенштейну 1970» больше бы подошёл драйв-ин.
Мы воспользовались бесплатными билетами, подаренными нам Джеймсом, и, оказавшись внутри, Кэлли тут же принялась искать его взглядом, но Джеймса нигде не было.
Я понял, что она разочарована, но сама идея посмотреть новый фильм бесплатно была достаточно захватывающей, чтобы она об этом забыла. Кондиционер работал — и это было кстати: день уже начинал становиться невыносимо жарким.
Мы сели на свои места, ожидая, когда погаснет свет и начнётся фильм. Я спросил:
— Ты правда убила голубую сойку?
— Правда, — сказала Кэлли. — Я совсем не думала, что попаду. Я просто хотела попробовать. Я обожаю бейсбол и хотела проверить, как я могу бросать. Не знаю, почему у нас нет бейсбола для девочек. Мама говорила, что во время войны был женский бейсбол. Она говорила, что ходила посмотреть на игру. И ещё Дрю сказал, что девочки не играют в бейсбол, потому что это жёсткая игра и девочки могут травмироваться. Это же бессмыслица. Мальчики тоже получают травмы.
— Девочки слабее мальчиков, — заметил я.
— Ты слабее меня.
Тут она была права. Я решил промолчать.
Свет погас. В рамках субботнего утреннего детского сеанса показали кинохронику. Это была старая хроника военных лет, сильно устаревшая. Понятия не имею, зачем её показывали. Всё, что я о ней помню, это как диктор говорит: «… японцы выползают из своих нор на Иводзиме…»
Затем показали мультфильмы — «Дорожный бегун и Койот». Мы от души посмеялись. После мультфильмов начался детский сеанс — «Франкенштейн 1970»
Потом настал черёд «Печати зла». В отличие от нынешних времён, один билет давал право на всё: можно было посмотреть детский сеанс, основной фильм (обычно двойной, но не в этот раз — «Печать зла» оказалась слишком длинной), а когда сеанс повторялся, можно было остаться и посмотреть всё заново — и детский фильм, и двойной сеанс,
