Лес Самоубийц - Джереми Бейтс

С дюжину или больше. Обнаженные женские тела висели на высоте полутора-двух метров, являя собой всю палитру разложения: от голых скелетов до почти не тронутых разложением.

Бывшие женщины Акиры.

— Мел!!! — отчаянно заголосил я.

Тишина.

— Мел!!!

— И!.. — ответ оборвался. Послышался шум, и из-за деревьев вышел Акира, крепко прижимая к себе Мелинду.

Прежде чем я успел решить, что предпринять, Мел, извернувшись, со всей силой ударила Акиру. Я не успел заметить, что она сжимала в руке, но этого удара хватило, чтобы Акира, завыв от боли, ослабил хватку, а Мел, упав на колени, отползла от него.

Я двинулся на него с копьем наперевес.

Акира бросился вперед, занеся над головой нож.

Копье проткнуло его брюхо, войдя на всю длину, до самого основания, которое я сжимал в кулаке. Но и Акира успел нанести удар, вонзив лезвие мне в спину. Он вырвал его с чавкающим звуком и снова нацелил нож на меня.

Я перехватил его кисть. Как и сыновья, Акира был наделен огромной силой и оставался опасным противником, даже будучи тяжело раненным. Несколько секунд, обхватив друг друга, мы топтались на месте, словно в каком-то причудливом танце.

Подкравшись сзади, Мел попыталась вырвать у Акиры из руки нож.

— Копье! — захрипел я. — Вытяни его!

Мел схватилась за торчащий из тела Акиры конец копья и вытянула его. Акира охнул и резко ослаб. Выхватив нож, я вонзил его в грудь противника, по самую рукоятку.

Акира попятился и рухнул спиной на землю.

С ненавистью глядя на нас, он попытался отползти.

Я вырвал у Мел из рук копье и попытался вогнать его Акире в глотку. Но тот крепко сжал зубы. Я наступил ему на горло, заставив разжать челюсти, и просунул конец оружия между губами.

— Скольких ты убил? — заорал я.

Он захрипел.

— Скольких ты изнасиловал?!

Он подавился слюной.

— Гори в аду, кусок дерьма…

— Стой!

Мы с Мел обернулись. Кричала Нина. Она шла через висячее кладбище, отталкивая трупы с холодным безразличием. Остановившись рядом с нами, Нина вытащила из Акиры нож.

Молча она встала между его ног и разорвала юкату.

Осознав, что она собирается делать, Акира в ужасе начал извиваться всем телом.

Мы с Мел навалились на него, не давая ему шевельнуться.

Нина приступила к делу, отделяя его гениталии.

Я никогда не слышал, чтобы мужчина так кричал. Акира орал не переставая, будто раскаленными щипцами из него вынимали бессмертную душу. Он не замолк даже тогда, когда Нина начала заталкивать его мужское достоинство ему в пасть.

45

Веревкой, служившей поводком для Мел, Нины и японки, мы обездвижили пятерых оставшихся в живых детей. Они пребывали в полном оцепенении, что не удивительно, учитывая, какую убойную порцию психоделика они употребили и какую сцену увидели, пребывая под воздействием грибов. Зомбированная женщина куда-то исчезла, и мы не стали ее искать.

Японка знала несколько фраз по-английски и представилась Осимой Мано. Она приехала в Аокигахару неделю назад, чтобы свести счеты с жизнью, но вместо этого в темноте ее схватили и приволокли сюда. Она сказала, что Акира уже успел изнасиловать ее четыре раза. Она расплакалась, думая, что уже носит его ребенка.

Сбившись вокруг костра, мы кое-как провели ночь. С рассветом один из детей — тот, которого грибы подкосили первым, — уже пришел в чувство и был способен на коммуникацию с Осимой. Мы спросили, знает ли он, где находилась хижина Хироши, и может ли он туда нас отвести. Он сказал, что знает и проводит нас.

Дорога заняла двадцать пять минут. От сторожки, конечно, остались только черные дымящиеся камни фундамента.

К нашему великому облегчению, на руинах мы встретили полицейского. Он обработал нехитрыми средствами из аптечки мои раны на спине и отдал по рации команду свернуть поисковую операцию.

Большинство вышедших из леса полицейских отправились вместе с мальчиком к логову Акиры, а двое сопроводили нас до автодороги, о которой я впервые услышал от Хироши. Автомобильный подъезд действительно обрывался всего в десяти минутах ходьбы от хижины, и там уже было припарковано несколько полицейских машин.

Нас привезли в госпиталь Яминаси на окраине Кавагушико. Меня, Мел, Нину и японку развели по разным комнатам, где нас долго осматривали врачи и без остановки допрашивала полиция. Я повторил всю историю нескольким сотрудникам и позже мужчине, который, кажется, работал на японскую разведку. Мне сказали, что Джона Скотта и Нила вертолетом отправили в Токио. С ногой Джона было все в порядке, а вот Нил пока еще оставался в критическом состоянии.

Когда меня наконец оставили в покое, я заснул. Проснулся я от собственного крика посреди ночи. Вспомнить кошмар, который мне приснился, я не смог даже в общих чертах. Я лежал с открытыми глазами в темной больничной палате, обуреваемый мыслями о Бене, Томо и всех тех событиях, что произошли за последние два дня.

Закрыв глаза, я попытался заснуть, но перед внутренним взором снова и снова вставало увиденное. И второй раз в жизни где-то на границе сознания пронеслась мысль о самоубийстве как единственном спасении…

Эпилог

Холодный сезон в Калифорнии даже близко не напоминает зимы в Висконсине, но бывают дни, когда на улице стоит настоящий мороз. Это был как раз такой день. Ветер бился в окна гостиной, отдельные порывы тяжко сотрясали оконные рамы. Небо было серым и безжизненным. До Рождества оставалось несколько дней, но без снега на улице праздничного настроения не ощущалось. Я не горевал по этому поводу — привык к бесснежным зимам за несколько лет жизни в Токио.

На часах было без четверти восемь. Я сидел у маленького старого телевизора в доме матери Мелинды и коротал вечер за просмотром документального фильма о дикой природе. Хотя мысли мои то и дело возвращались к Японии и событиям в Аокигахара Дзюкай.

После нашего возвращения из леса меня, Мел и Нину продержали в заключении две недели. Японские власти и не собирались нас благодарить за то, что мы пресекли деятельность самого безумного серийного убийцы за всю историю страны. Наоборот, нам предъявили обвинения, следователи допрашивавшие нас, они были убеждены, что мы находились в безопасности до убийства Акиры, и расценивали битву в лесу не как необходимую самозащиту, а как жестокое убийство.

Я не могу сказать, сколько они собирались нас продержать и собирались ли они действительно упечь нас за решетку. Спасли нас в конце концов мои родители, за что мы навсегда у них в долгу. Когда меня пустили к