Рассказы о русском флоте - Анатолий Васильевич Митяев

Прошли бо́льшую часть пути – достигли северного берега Финского залива. Подходили к полуострову Гангут – длинному и узкому, как вытянутый язык. И тут дозору открылась тревожная картина. От самого кончика полу острова, от мыса, простираясь в сторону моря, стояли шведские корабли. Пятнадцать линейных кораблей и четырнадцать меньших. Они, как крепости, изготовив орудия, перегородили дорогу русским галерам. У полуострова шхеры кончались. Снова начинались они за полуостровом. А здесь была чистая глубокая вода. В этом единственно опасном для галер месте шведские адмиралы поставили непреодолимую стену. На шведских кораблях было восемьсот тридцать две пушки. По восемь пушек на каждую русскую галеру!

Двигаться дальше было невозможно. Галеры остановились в бухте у селения Тверми́нне. Бухта – это место у берега, закрытое от ветров и волн. Дозорный отряд из пятнадцати галер, прячась за островами, подошёл к неприятельскому флоту. Командир отряда капитан-командор Матвей Христофорович Змаевич следил за противником, посылал донесения Апраксину.

Ну и положение! Остаётся с досады махнуть рукой и возвращаться домой… Как это так – махнуть рукой! У военных людей нет права останавливаться перед неприятелем. О возвращении домой никто не думал. Все думали об одном: что же сделать, чтобы продолжить поход? Было предложение: установить на мысу пушки и стрельбой отогнать неприятельские корабли от берега. Но не было больших пушек, ядра которых испугали бы шведов. Ещё было предложение: позвать на помощь русские линейные корабли и фрегаты, чтобы они прогнали неприятеля с дороги. Но на это ушло бы много времени. Корабли-то находились в это время у южного берега залива, в Ре́веле (теперь город Таллин).

У полуострова Гангут есть одна особенность. С материком он соединяется узким перешейком. Настолько узким, что если залезть на дерево, то увидишь море по другую сторону полуострова. Такой-то особенностью и решил воспользоваться Пётр. Он спешно прибыл из Ревеля в Тверминне, чтобы руководить действиями галерного флота. Солдатам было приказано валить сосны, сооружать на перешейке настил из брёвен – переволо́ку. По настилу можно перетащить галеры и спустить их в воду в шхерах на противоположной стороне полуострова.

О работах на перешейке узнали шведы. Их адмирал Ватранг очень обеспокоился. Но скоро к нему вернулось хорошее настроение. Он придумал, как уничтожить противника.

Адмирал Эреншёльд получил приказ: с фрегатом, шестью галерами и тремя шхерботами идти к месту, где русские галеры будут спускаться с настила, и там уничтожить их пушечным огнём. Фрегат «Элефант», что значит по-русски «слон», тоже имел вёсла, поэтому мог войти в шхеры. Другой отряд – восемь линейных кораблей и несколько меньших – под командованием адмирала Лиллье должен атаковать русские галеры, стоявшие в бухте. Сам Ватранг с семью линейными кораблями и двумя фрегатами остался на прежнем месте, у мыса. По его приказу шведские артиллеристы ударили из пушек по приблизившимся дозорным галерам. Заставили дозор снова укрыться за островами.

На галерном флоте, стоявшем в бухте, был час обеда. Матросы и солдаты, находясь на своих местах, ели щи с солониной[8] и гречневую кашу. Пётр, Апраксин и другие старшие начальники тоже обедали. Для них стол был накрыт на галере генерала Михаила Михайловича Голицына, командующего десантом. Гул орудийной стрельбы донёсся до бухты. Оставив обед, Пётр на быстроходной галере поспешил к дозорному отряду. Высадившись на высокий островок, он стал осматривать море в подзорную трубу. Ветер дул едва заметно. Отряд кораблей Лиллье медленно, словно прогуливаясь, шёл вдоль кромки шхер к бухте. Это было опасно. Линейные корабли могли встать у входа в бухту и разбить ядрами галеры. К Апраксину помчался гонец с приказом – быть готовыми сняться с якорей, укрыться в шхерах!

Между тем день кончался, приближалась ночь. Ветер совсем стих. Шведские линейные корабли до бухты не дошли – остановились на полдороге с обвисшими парусами. А парусно-гребной фрегат «Элефант» с галерами и шхерботами до своего места дошёл. Шведы зарядили пушки, нацелили их на перешеек.

Летом ночи на Балтийском море светлые. В ту ночь над водой, над островами лёг туман. Только сигнальщики с мачт видели чистое небо и флаги ближних кораблей. Шведские адмиралы, соснув часок-другой, выходили из своих кают на палубы, проверяли, не дремлют ли часовые. Они опасались ночного нападения. Русские галеры могли в тумане незамеченными подобраться к большим кораблям, поджечь их или взять на абордаж. Абордаж – это когда корабль вплотную подходит к кораблю противника, сцепляется с ним, а матросы перебегают на вражескую палубу, ведут там рукопашный бой.

Верно, Пётр и Апраксин так и поступили бы. Приказали бы части галер вступить в абордажный бой с флотом шведов, и, пока шведы отбивали атаку, другие галеры с десантом проскользнули бы мимо Гангута. Но недаром Пётр пользовался уважением как флотоводец. Будучи в дозорном отряде, он в ту решающую ночь вовсе не сомкнул глаз. И у него созрел лучший план действия.

Ещё в тот час, когда Пётр с подзорной трубой стоял на верхушке островка, он понял: адмирал Ватранг совершил ошибку. Отослав корабли на другие позиции, Ватранг сам разрушил свою стену на пути русских галер. Не всю стену разрушил. Девять кораблей Ватранга стояли на прежнем месте, прижимаясь к мысу. Но теперь это была короткая стена…

Много, очень много должен знать адмирал. Он должен знать, какова выносливость и храбрость матросов, как далеко стреляют пушки, как быстро или медленно ходят корабли. Ещё он должен знать характер моря, по которому плавает, особенности погоды. До выхода галер из Кронштадта были опрошены гангутские рыбаки о ветрах. И Пётр знал, что в конце июля в этих местах с ночи до полудня стоит штиль. Какое же решение принял Пётр? Он послал распоряжение Апраксину: отправить к дозорному отряду передовой отряд флота, ещё двадцать галер. Скоро этот отряд прибыл. Тридцать пять галер двух отрядов готовились с наступлением утра прорваться мимо кораблей Ватранга.

Солдатам-гребцам было приказано спать. Предстояла тяжелейшая работа. Чтобы оказаться в шхерах по другую сторону полуострова, нужно было пройти на вёслах около тридцати километров. С быстротой, какая только в человеческих силах.

Ночь кончилась. Наступило утро. Галеры дозорного и передового отрядов вышли из-за островов, скрывавших их, и понеслись прямо на корабли Ватранга. Эта маленькая хитрость отвлекла внимание шведов от главного дела, заставила их готовиться к абордажному бою. Но вот галеры повернули влево, пошли мори́стее шведских кораблей. Мористее – значит дальше от берега. Только тут Ватранг понял, что русские и не думают об абордажном бое, а пошли на прорыв. Линейные корабли, фрегаты открыли стрельбу