Конни и Рождество - Юлия Бёме
К сожалению, от радостного предвкушения не остаётся и следа, когда в полдень в окна начинает барабанить дождь. Конни печально вздыхает. Она так надеялась, что выпадет снег! Она в последний раз поёт в своей комнате песню для спектакля, и вот уже мама кричит снизу:
– Конни, тебе пора!
Конни хватает сумку с костюмом и спускается по лестнице.
Они с мамой сидят в машине, когда из дома выбегает запыхавшийся Якоб.
– Я хочу с вами! – заявляет он и забирается к ним.
– Осторожно! – успевает крикнуть Конни, но уже слишком поздно: ХРЯСЬ! Якоб плюхается прямо на сумку с костюмом.
– Там мои крылья! – кричит Конни. – Ты их сломал!
Так и есть. В церкви Конни достаёт свой костюм и обнаруживает, что оба крылышка сломаны и печально свисают. Госпожа Хаузер поспешно чинит их с помощью скотча.
– Если будешь осторожна, они продержатся, – говорит она.
Ангел со сломанными крыльями. На такую пакость способны только младшие братья!
Конни решительно поправляет украшенный звёздочками ободок для волос. Неважно. Она всё равно выступит на ура и не позволит Якобу испортить спектакль!
Церковь постепенно заполняется. Маленькие актёры собрались в задней комнате и с нетерпением ждут начала спектакля. И вот уже Мария и Иосиф ищут место для ночлега, но находят только хлев. И там, в соломе, у Марии рождается ребёнок.
На самом деле Рождество – не что иное, как праздник в честь дня рождения. Дня рождения, которому уже более двух тысяч лет. Но это не день рождения какого-то человека, а день рождения Иисуса, сына Божьего. Чтобы сообщить об этом людям, на землю спускается ангел. Наступает момент торжественного выхода Конни.
Она появляется из-за самодельных декораций, её золотые крылья блестят в свете прожекторов. Внизу возле ступеней толпятся пастухи и овцы. Они топают и шаркают ногами, и даже – Конни не верит своим глазам – ковыряют в носу. Она старается на них не смотреть. Госпожа Хаузер играет прелюдию. Конни набирает в лёгкие воздуха и запевает:
– С небес я к вам иду, благую весть несу…
В церкви так много людей, что яблоку некуда упасть. Все смотрят на неё, все её слушают. Мама, которая сидит спереди в третьем ряду с папой, дядей Альбертом и Якобом, растроганно трёт глаза. От волнения у Конни подгибаются коленки, но она отважно продолжает петь. Она удачно справляется с первыми двумя куплетами, когда один из пастухов невпопад выпаливает свой текст:
– К яслям пора нам торопиться, чтобы на чудо подивиться!
И все пастухи и овцы несутся к другой стороне алтаря, к яслям.
– Эй, я ещё не закончила! – шипит Конни.
Несколько зрителей тихонько посмеиваются. Госпожа Хаузер быстро отгоняет пастухов и овец и снова садится за фортепиано, чтобы Конни допела последний куплет. После короткой прелюдии наступает момент для вступления.
Но Конни стоит, разинув рот, и молчит. Как начинается третий куплет?
Госпожа Хаузер играет прелюдию заново, а потом ещё и ещё раз. Пастухи и овцы уже не шаркают ногами. Они стоят неподвижно и смотрят на Конни выпучив глаза. Все смотрят на неё выпучив глаза. Все до единого. В церкви наступает мёртвая тишина.
Страшная тишина, которую Конни больше не в силах выносить.
Взяв себя в руки, они снова поёт второй куплет в надежде, что по ходу дела вспомнится и третий. Но не тут-то было: куплет спет, а Конни по-прежнему не знает, что дальше. Опять повисает омерзительная тишина. Осёл у яслей сочувственно склоняет голову. С церковной скамьи кто-то шёпотом подсказывает ей текст, но здесь, возле алтаря, она его не слышит. По её щеке катится слезинка. Ну почему Боженька ей не поможет? Хоть раз, в виде исключения? В конце концов, она же в церкви. Но с небес никакой помощи не поступает.
– Почему ангел не поёт? – кричит какой-то малыш из второго ряда.
– Давай, Конни, давай! – разносится на всю церковь чей-то крик.
Конни прекрасно знает, чей это голос: Якоба! Как же ей хочется запустить в него пастушьим посохом!
Раздаётся оглушительный скрежет – госпожа Хаузер отодвигает стул, выходит на середину сцены и передаёт Конни листок с текстом. И в тот момент, когда Конни протягивает руку за листком, скотч с тихим скрипом отрывается и её крылышки опускаются. Конни готова завыть от отчаяния.
Следующие несколько минут она бы с радостью вычеркнула из своей жизни. Несмотря на ком в горле, Конни всё-таки исполняет последний куплет, осознавая, что из всех актёров она единственная, кому приходится читать с листа! Хотя она здесь самая старшая! Как, ну как ей после этого смотреть людям в глаза?
Едва закончив, Конни удирает со сцены. Она могла бы сесть в первый ряд и досмотреть спектакль как зритель. Но Конни несётся через боковую дверь в заднюю комнату, срывает с себя костюм ангела, запихивает крылья в мусорную корзину и запирается в туалете. И начинает рыдать. Она плачет и плачет, и хочет продолжать плакать до конца жизни. Вдруг запас слёз иссякает. Как же так? Не может быть! Конни силой пытается выдавить слезу, но тщетно. Она сидит на опущенной крышке унитаза и слышит приглушённые звуки заключительной песни, аплодисменты и топот ног: актёры спешат в заднюю комнату, чтобы переодеться. Кто-то несколько раз дёргает ручку двери в туалет.
– Кто там? – раздаётся раздражённый женский голос.
Но Конни продолжает сидеть, тихо, как мышка. Она отсюда ни за что не выйдет. По крайней мере, до тех пор, пока все не разойдутся.
Постепенно шум за дверью стихает.
– Конни? Ты тут? – Мама стучит в дверь.
У Конни нет желания отвечать, но не может же она сидеть здесь вечно.
– Все ушли?
– Да, последние как раз уходят. Может, выйдешь?
Конни медленно сползает с унитаза и открывает дверь. Мама берёт её за руку.
– Не нужно принимать всё так близко к сердцу. Ты выступила очень хорошо. Честно!
– Если бы я больше репетировала, а не присматривала за Якобом…
– Да брось ты, – перебивает её мама. – Такое с каждым может случиться.
Стиснув зубы, Конни думает: ну разумеется, никто не виноват, кроме неё. Она одна всё испортила!
– Идём! Время праздновать Рождество! – радостно говорит мама.
Рождество. Чего Конни хочется сейчас меньше всего –
