Дом шалунов - Лидия Алексеевна Чарская
– Поняли! – ответили оставшиеся мальчики покорными голосами.
– А вы, рыцари, вперёд! И как можно тише! Я бы рекомендовал даже снять сапоги, – обратился Алек к послушно следовавшим за ним десятерым мальчикам.
Все десять рыцарей пригнулись к полу, точно нырнули, и в следующую минуту шли уже в одних носках. Сапоги понесли с собой.
– Мы идём за Котей, Алек? – нерешительно осведомился Павлик по дороге.
– Нет, мы идём на чердак! – угрюмо ответил их предводитель.
– На чердак? – произнесли недоумевающе все девятеро мальчиков разом. – Но что же там такое на чердаке?
– Многое, – коротко ответил Алек тем же тоном, – там лежат корзины со всякой рухлядью, ящики с хламом и сундук с нашими святочными костюмами [23]. Больше ничего!
– Больше ничего! – ответили мальчики и разом замолкли, потому что уже были на чердаке, где Алек быстрой рукой зажёг вынутый из кармана свечной огарок.
Глава LII
Маленький пленник и его мучитель
Михей и Котя шли густым тёмным лесом. Кудлашка уныло плелась за ними. Чёрная ночь покрыла чащу своим таинственным покровом. Но у Михея был фонарь в руках, которым он освещал дорогу. Отошли недалеко, всего каких-нибудь полверсты от Дубков, потому что от волнения и горя маленький пленник Михея едва передвигал ноги.
– Не могу дальше идти, – прошептали его трепещущие губы… – Дай мне передохнуть маленько!
– Ещё чего! Ишь ведь барин какой! – грубым голосом закричал Михей. – Не велишь ли ещё заночевать в лесу? Нет, братец ты мой, дудки это! Небось здесь сейчас нечисть всякая водится. И лесовик, не к ночи будь сказано, и русалки, и всё такое… Заведут в чащу и замучат. И поминай как звали крещёную душу. Говорят тебе, прибавь ходу, а не то!..
И, прежде чем Котя мог опомниться, Михей со всей силы ударил его палкой, на которую опирался в пути.
Котя застонал от боли и обиды. Кудлашка, видя, что обижают её хозяина, самым оглушительным образом залаяла и оскалила на Михея зубы. Михей ударил и её. Собака завыла.
– Не смей обижать Кудлашку! Не смей! Бей меня сколько хочешь! А её не дозволю трогать! – вне себя закричал Котя и, взволнованный, дрожащий, со сверкающими глазёнками, встал между Михеем и своим четвероногим другом.
– Ах, ты так!.. – зашипел мужик, с силой швырнул Котю на землю и занёс над ним свою палку. – До смерти заколочу!
– У-у! У-у! У-у! – послышалось как раз в это время в кустах. Точно кто-то смеялся, аукал и стонал.
– Что это? Господи помилуй! – вырвалось из груди Михея, и, бледный как смерть, он уронил на землю палку.
– Га-га-га-га! – ответило ему что-то с противоположной стороны куста.
– Это мы! Это мы! Это мы, дядя Михей, за тобой пришли! – невнятно заулюлюкали, зазвенели в тот же миг разные голоса.
– О-о-ох! – стоном вырвалось из груди Михея. – Пропали мы с тобой, Миколка! Совсем пропали! Нечистая сила это!
И, поджав трясущиеся губы, он метнулся было в другую сторону от кустов.
– Не уйдёшь! Не уйдёшь! Не уйдёшь! – загоготали снова из ближнего куста.
Михей схватился за голову, не зная, куда броситься, что предпринять. Котя был тоже сам не свой. Как и все деревенские дети, он верил в существование леших, чертей, ведьм и русалок, во всякого рода небылицы, выдуманные простыми, необразованными людьми…
Холодный пот выступил у мальчика при первых же звуках этого страшного хохота. Даже Кудлашка, и та была испугана. Она поджала хвост, тихо завыла и вдруг, стрелой кинувшись в кусты, исчезла там.
Трясущийся Михей схватил Котю за руку.
– Мы пропали, Миколка! Бежим, авось спасёмся!.. Господи помилуй!.. Слышь, бежим!.. – беспорядочно ронял он слова заплетающимся от страха, одеревенелым языком.
Михей стрелой понёсся по лесу.
И, трясясь, как в лихорадке, закрестился и зашептал молитву чуть слышно:
– Да воскреснет Бог и да расточатся врази его! [24]
Хохот, гиканье и голоса в кустах умолкли на мгновение. Там только слышался странный, едва ли испуганный визг Кудлашки и какая-то возня в траве.
Михей, позабыв и про Миколку, и про весь мир, кинулся со всех ног вперёд по лесной тропинке.
Но вдруг кусты ожили. Страшные чёрные существа с хвостами и рожками выскочили оттуда и в один миг окружили Михея.
Котя замер от ужаса, хотя одно из рогатых существ шепнуло ему:
– Ты не бойся! Тебе мы ничего дурного не сделаем.
Глава LIII
Чертенята
При свете Михеева фонаря страшные маленькие рогатые существа с диким хохотом, визгом и улюлюканьем запрыгали, закружились, кривляясь и кувыркаясь, вокруг беглеца. Их чёрные рожи, их рога, хвосты и как-то по-змеиному извивающиеся фигуры наполняли новым ужасом суеверного Михея. Они накидывались на него, щекотали, щипали его, дули ему в уши, царапали ему руки, тормошили и всячески мучили его.
– Свят! Свят! Свят! Господь Саваоф! – шептал Михей и поминутно крестился, всеми силами стараясь избавиться от страшных чертенят. Но ему не помогали ни крест, ни молитва: чертенята не исчезали.
– Сейчас мы замучим тебя!
– Замучим! Да, да!
– И утащим в ад!
– И утащим! Утащим! – пищали они, кривляясь на разные лады, и дикая пляска вокруг Михея продолжалась без конца.
– Слушайте, родимые! – не своим голосом взмолился Михей. – Не губите душу христианскую! Отпустите меня!
Тогда самый высокий чертёнок подскочил к Михею и захохотал ему прямо в ухо:
– Отпустим тебя, только клятву нам дай, в этот лес ни ногой никогда, никогда! В это место забудь заходить!
– Слышу, родимые! За десять вёрст близко не подойду. Отпустите только!
– Клянёшься?
– Жизнью своей клянусь! Пущай меня гром убьёт на этом самом месте.
Высокий чертёнок прогремел страшным голосом:
– Не гром, не гром,
А мы убьём.
Если клятву забудешь,
Себя погубишь…
А теперь убегай,
Да слов своих не забывай!
А не то придём,
В ад тебя унесём!
Он так дико сверкал глазами на Михея, что тот как безумный вскочил на ноги и стрелой понёсся по лесу, крича во всё горло:
– Родимые, спасите! Голубчики, помогите! Смертушка пришла! Ой! Ой-ой-ой!
За ним вдогонку понеслись визг, свист, хлопки и улюлюканье чертенят. Потом все чертенята собрались в кучку около Коти, который как раз очнулся и сидел под деревом, обнимая мохнатую шею Кудлашки, снова оказавшейся возле него.
При виде возвращающейся «нечистой силы» Котя громко вскрикнул, протянул вперёд руки и закрыл глаза.
Тогда самый высокий чёртик прыгнул вперёд и радостно крикнул голосом Алека Хорвадзе:
– Котя,
