Два Поттера - Jana Mazai-Krasovskaya
* * *
Северус аппарировал к давно знакомому дому с тяжелым сердцем, словно должно было случиться что-то нехорошее. Право, разве стоит ждать хорошего от встречи с Гарри Поттером? Добро бы еще Гэри, так ведь нет...
Когда он, как приличный гость, позвонил, открыла дверь Петунья, — настороженная и, что странно, явно обрадовалась его визиту. И после приветствия сообщила, что испекла тот самый кекс с изюмом, который ему, говорят, понравился. Его в этом доме давно ждали, — сквозило в ее словах.
«Это что? Кексики и посылочки «к чаю» — действительно были от нее? А я-то думал, Минерву с Помоной какая-то муха укусила, что решили позаботиться обо мне, сиротинушке», — успел удивиться он перед тем, как хозяйка дома утащила его в… свою комнату, отчего он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. А там выдала такое, что хоть стой, хоть падай. Попросила, чтобы ее и ее мужа ни в коем случае… не расколдовывали обратно!
«Надо же, додумалась! И даже что-то вспомнила! Неужели я бракодел? Но ведь не говорить же это вслух», — и Северус ограничился тем, что сухо кивнул. И тут же выяснил, что миссис Дурсль беспокоится, чтобы волшебство само не спало — и с чего она так решила? Пришлось успокоить ее, что нет, это надолго, а при ее желании и навсегда, после чего совершенно счастливая хозяйка провела его в гостиную.
«Да, так еще никто не реагировал на мое вмешательство в их собственные мозги — хотя до сих пор никто и не понимал, что произошло», — Снейп был озадачен и даже подумывал, не поделиться ли этим обстоятельством с Дамблдором. Все же тот был в таких делах более опытен…
И вот в гостиной появилось двое мальчишек — двое Поттеров, действительно похожих, как две капли воды. Северусу полегчало — он имел возможность привыкнуть к Гэри, значит, и с Гарри пообщаться, несмотря ни на что, сможет. На лицо сама опустилась непроницаемая маска, но радостно улыбающийся Гэри заставил ее немного треснуть, а потом на еще не отошедшего от недавнего разговора с Петуньей Снейпа, вывалилось:
— Здравствуйте, сэр! Я… Джек Дэнвилл Эванс.
И в его глаза смотрят глаза его бывшей подруги — те самые, детские, когда они действительно были лучшими друзьями. А душа или что там за нее внутри ощущается одним цельным ожогом. И все тщательно выстроенные заготовки, все укрепления сыплются, как песчаный замок.
Он думал, что сможет жить с этим всем, глубоко запрятанным за кучей дел, — и вдруг понял: вправду стоит сказать за них спасибо Альбусу. Ни черта бы не смог. Завал работы был как бинт на ране — не давал кровить, затыкал при любой попытке выплеснуться болью. А еще он понял, что вот сейчас надо как-то снова выживать, а он не знает, как. Он нервно кивнул и хотел было подняться, потому что легким не хватало воздуха, но вместо этого снова уперся во взгляд чертова мальчишки.
— Я… Профессор, скажите… я что-то сделал неправильно?
Легчайшее прикосновение — касание на самой грани к его сознанию, и… Все дьяволы мира, — мальчишка страшно волнуется и очень хочет ему… понравиться!
А рядом мнется его двойник, глядящий распахнутыми глазищами, полными… веры в него, Северуса Снейпа, черт бы их всех подрал. И старый, больной нарыв, который прикидывался его душой, прорывается — не помогает никакая сила воли, ни понимание, что он сам, очевидно, был запечатлен на тех глазах… этих глазах.
— Это я… сделал неправильно, — выдохнул он хрипящим шепотом. Это не его горло, не его голос, но… — Я рассказал Темному Лорду о пророчестве. Ваши родители… они погибли из-за меня.
— Э… вы их убили? — мальчишка хмурится, но не шарахается, а наоборот, придвигается ближе. Оба чокнутых мальчишки.
— Можно сказать и так, — отрезает он.
— Почему?
«Да что они себе думают? Где страх, обида, боль, ненависть?»
— Пророчество… Это я рассказал о нем Темному Лорду.
— Специально рассказали? — встревает второй Поттер.
— В смысле — специально? — от удивления догадкой, что таким образом можно было отомстить Джеймсу Поттеру, брови ползут наверх, и лицо Северуса приобретает такое выражение, что мальчики невольно улыбаются, а он совершенно не знает, что и думать. Как им-то такое в голову пришло?
— Ну, чтобы… — Гэри замялся, явно не не желая продолжать.
— Нет, я не знал, что вы родились именно тогда, — повернулся Снейп к настоящему Гарри. — Как понимаете, мы были не в тех отношениях, чтобы меня о чем-либо информировали.
— Почему тогда вы себя вините? — искренне удивляется тот. — Или вы долго убеждали этого вашего лорда, что, — Гарри не удержался от сарказма, — надо навестить ваших знакомых в Годриковой Лощине?
— Да я понятия не имел, где они живут! — рявкнул Снейп и едва не вспыхнул гневом от такого допущения, но, кажется, наконец он худо-бедно, но снова владел собой.
Все сказано. Он признался во всем этим соплякам, и… ничего не случилось. Кроме того, что, кажется, они снова начнут донимать его вопросами… И детские глаза бывшей подруги, точнее, ее сына, ничуть не изменившись после его признания, остаются такими же — заинтересованными и… понимающими?
— Тогда я ничего не понимаю, — недоумевал мальчишка. — Почему вы говорите, что это вы их убили, а не лорд? Как это все вообще было?
— Я… не знаю, Поттер.
— Я Эванс.
— Как?! — услышанная в начале встречи фамилия наконец подействовала как удар под дых, и Снейп только сейчас вспомнил, что мальчишка действительно представился каким-то другим именем, странно знакомым… Какое там знакомым — родным. До боли…
— Меня зовут Джек Дэнвилл Эванс, — в тоне, каким это было сказано, слышались нотки гордости.
— Ага, он даже засветился, когда это первый раз сказал! — встрял Гэри. — Только больше не светится…
Теперь ничего не понимал уже Снейп, но ему даже признаваться в этом не пришлось. Гарри, то есть, конечно же, Джек, был вовсе не против ему рассказать — все и в подробностях. Особенно теперь, когда видел, что этот странный и, кажется, немного больной, но определенно хороший человек успокоился. Хорошо бы еще чаю выпил и поел…
— Северус, мальчики, вы еще долго? Чай остывает…
* * *
А вот самопроизвольное свечение, как и вся стихийная магия Поттера, то есть уже Эванса, стало вовсе не радостной новостью, что ему тоже пришлось объяснять. Это создавало опасность как для Джека, так и для всех остальных, потому что такие выбросы, тем более повторяющиеся, не могли долго оставаться незамеченными. И сколько бы ни старались МакГонагалл и Спраут, да и он сам скрыть проживание на Тисовой настоящего маленького волшебника, все их чары будут разрушены, и довольно скоро.
