Наследник богов - Нира Страусс

Она повела здоровой рукой, в которой оказался нож – абсолютно чужеродно там смотревшийся.

Геб двинулся к ней. Подойдя вплотную, он забрал оружие и очень бережно взял раненую руку в свою. На ней отчетливо виднелись следы укусов, из которых сочилась кровь.

Геб и Контар Бек заговорили одновременно.

– Тебя укусил демон?

– Феми перевоплотилась?

Девушка посмотрела сперва на отца, явно осмысливая его слова, но потом встретилась взглядом с Гебом. В ее глазах он прочел все мыслимые и немыслимые последствия недавно пережитого, в чем бы оно ни заключалось. Она не лукавила, говоря, что дошла до грани.

– Я все сделаю, – заверил он и ласково погладил ее по щеке, отмечая про себя бледность, тронувшую прекрасные черты. – А потом исцелю твою рану. Только не перевязывай ее ничем, чтобы зараза не попала. И водой не мочи.

Геб дождался кивка, удостоверяющего, что девушка все поняла, и повернулся к ее отцу:

– Побудь с ней.

– Но я…

Геб, сытый по горло бесконечными возражениями, грозно сдвинул брови.

– Это приказ! – отрезал он, не сомневаясь, что слепая преданность не позволит этому человеку ослушаться.

Двигаясь по следу из капель крови, оставленному Найлой Бек, Геб дошел до того самого зала с синими стенами, где ночью дожидался, пока она очнется.

Сейчас в зале скрывался демон-обезглавливатель. Судя по следам укуса на руке девушки, не кто иной, как Ин-теп – напоминавший обликом шакала с огромными клыками. Геб уже целую вечность не слышал ни об одном из этих демонов – вернее, поговаривали, что они теперь отираются по заброшенным усыпальницам, выискивая хека, чтобы не уйти в небытие окончательно.

Время от времени у них возникали стычки с божествами, но так, по мелочи, ничего примечательного. А значит, привести этого демона сюда могло только одно – мощный выброс хека в ходе его – Геба – собственного сошествия на землю. Этот выброс и привлек какую-то из тварей, шастающих по окрестностям и алчущих магии.

Поэтому Геб ожидал увидеть в зале что угодно, только не гигантскую кобру, обвивающую тело поверженного врага. Она гордо возносила свою огромную голову и при виде Геба обнажила зубы.

– Уаджит? – проговорил он недоверчиво.

Кобра показала язык.

«Здес-с-сь я зовус-с-сь Феми».

То есть любезная услужливая женщина, которая накануне преклоняла перед ним колени, притворяясь смертной супругой Контара Бека, на самом деле богиня Уаджит? Небесная владычица и покровительница Нижнего Египта?

– Признаться честно, ты лишила меня дара речи.

Богиня оставила реплику без внимания, только посторонилась, когда Геб склонился над телом демона. Да, это Ин-теп, как он и предполагал. Геб дотронулся до его еще теплой шкуры и нахмурился. Там, под кожей, пусть слабая и нечистая, гудела хека. А значит, злодей вернется к жизни в любой момент, если не отделить голову от тела, так что мешкать нельзя. Ухватившись за одно ухо демона, Геб принялся нагревать нож, посылая волну жара в лезвие, и, когда металл накалился, рассек шею одним точным движением.

К изумлению Геба, по полу покатилась не шакалья голова. Человеческая. Собственно, ничего удивительного, если подумать: Ин-теп всегда был слабее своих братьев – даже в расцвете сил и славы, – и теперь, во времена упадка, вынужден заимствовать тела людей, чтобы не сгинуть.

Кобра зашипела протяжно.

«Демон вс-с-селился в тело Адофо. – Она с сокрушенным видом поползла вокруг головы. – Вот почему ему удалос-с-сь проникнуть с-с-сюда без моего ведома».

– И еще потому, что ты почти утратила силу, насколько я могу судить. – Геб посмотрел на нее озадаченно. – Уж не подумываешь ли ты из любви к Контару Беку отказаться от бессмертия?

Кобра вновь присвистнула, но Геб на этот раз только улыбнулся. Что ж, ее можно понять. Да и, в общем-то, ничего из ряда вон выходящего в этом нет. Сколько богов и богинь решали разделить участь своих смертных возлюбленных и угаснуть вместе… Не перечесть. Египетский пантеон обширен – намного обширнее, чем люди могут вообразить. На любую мелочь найдется отдельное божество.

«Я люблю с-с-своего мужа, но меня держит здес-с-сь кое-что более значительное».

– Не иначе. – Геб отряхнул руки и повернулся к двери. – Ну что же, наслаждайся перевоплощением и набирайся сил. А мне надо позаботиться о Найле Бек.

«Пос-с-стой. – В голосе Уаджит послышались просительные нотки, и Геб остановился, удивленный. – Она… Она мне дорога. Я рас-с-стила ее вс-с-се эти годы как дочь, и я…»

Ее что-то мучило. Контар Бек объяснил Гебу накануне, что Феми – его вторая жена, то есть Найле она мачеха, но это ведь совершенно не мешало богине принять и полюбить девушку всем сердцем. Даже в обличье кобры у нее блестели глаза, а в напряженной позе угадывалась ярость. Что же заставило ее остаться в семье служителей другого бога и растить чужого ребенка? Неужели так велика ее любовь к смертному?

– Я ничего ей про тебя не расскажу.

«С-с-спас-с-сибо, Геб. Я твоя должниц-с-с-са».

– О, тогда добудь мне, пожалуйста, глоток полбяного пива и какую-нибудь льняную одежду.

* * *

Найла, привалившаяся к сливному бачку, еще не успела добиться от отца внятного объяснения, как понимать его вопрос, перевоплотилась ли Феми, когда Геб уже вернулся. Она невольно посмотрела на его руки, ожидая увидеть их по локоть в крови, однако они оставались такими же чистыми, как после душа. И не только руки, но и все прочее: наряд, состоящий из одних только черных трусов, не скрывал ничего.

В голове у Найлы определенно царил кавардак, поэтому, не удостоив даже беглым незаинтересованным взглядом эти невероятные кубики на животе, она сразу перешла к главному:

– Ты… ты уже? Так быстро?

Она, конечно, понятия не имела, сколько требуется времени, чтобы отрезать кому-то голову, но ведь и правда пяти минут не прошло.

– Все кончено. Вам не о чем беспокоиться, – ответил он, не глядя на девушку. – Демон вселился в тело человека по имени Адофо.

Найла вскрикнула. Внутри все оборвалось, как будто она ухнула вниз с вершины американских горок. Что значит «вселился»? То есть завладел? Найла вспомнила Адофо на пороге кабинета – совершенно обычный, лоб хмурил, как всегда. Наверняка опять что-то не поделил с другими работниками, подумала она тогда. Почему она не присмотрелась повнимательнее? Почему не заметила ничего странного?

Найла в ужасе сжала виски ладонями. До нее донесся требовательный напряженный голос отца:

– Его никак нельзя было спасти?

– Увы, нет, сожалею. Он вернулся в человеческий облик уже после того, как я отсек голову.

Адофо был с ними всегда, всю жизнь. Поначалу он ночевал в пристройке вместе с остальными работниками, но потом отец соорудил ему собственный домик. Семьей он не обзавелся, ни жены, ни детей, единственная страсть – работа. Он готов был последовать за отцом в огонь и в воду, хоть в непролазные леса, хоть в бескрайние пустыни – куда укажет очередная раздобытая Контаром карта, подтверждающая существование усыпальницы, битком набитой сокровищами.

Найлу он шпынял с самого ее детства: вечно ворчал, огрызался, корчил устрашающие рожи, стоило отцу отвернуться, однако не пропустил ни одного ее дня рождения, всегда являлся первым и приносил диковинные подарки.

Погрузившись в воспоминания, почти весь разговор Геба с отцом Найла прослушала, безотчетно ловя лишь обрывки.

– Мне понадобятся мед и чеснок. И поскорее.

– Может, лучше отвезти ее в больницу?

– Как знаешь. Эти ваши больницы умеют исцелять раны от зубов тысячелетних демонов, нашпигованных проклятиями?

Пауза.

– Я за медом и чесноком.

Через миг Найлу, которая сидела, уронив руки на колени и уставившись в пол, накрыла большая тень. В поле зрения показались босые ноги Геба – да, действительно, подумала Найла не к месту, в биде даже одна такая не влезет.

– Мне нужно осмотреть твою рану, прекрасная.

Он опустился перед ней на колени, и Найла откинулась назад, не удержавшись от измученной, но все же ироничной улыбки.

– Бог падает передо мной ниц? Где это видано?

Геб непринужденно улыбнулся в ответ:

– Считай, что тебе повезло: я проделываю такое только для тех, кто мне безмерно симпатичен.

– Ты знаком со мной меньше суток… Откуда