Родной дом - Нина Александровна Емельянова

Тут Витька рассмотрел в лодке два удилища с лесками. На одной крючка не было.

— Проудили крючок-то! — сказал он.

— У нас большой язь сорвался! — похвалился старший мальчик.

— Сорвался, который не брался! — ответил презрительно Витька.

— А может, щука скусила, — самым добродушным тоном, дружелюбно вступая в разговор, поспешил объяснить Серега.

Антон вышел из лодки и сел на берегу. Старший мальчик тоже вышел за ним и, чтобы не ронять своего достоинства, уселся рядом. По бокам от главных договаривающихся сторон разместились Виктор и младший мальчик.

— Откуда вы взялись? — спросил Антон строго. Чьи вы?

— Они к нам приехали, — сказал Серега; выходя вперед и останавливаясь как ответчик перед обоими; бледно-голубые глаза его смотрели с самой искренней правдивостью. — Приехали из Томска отдыхать. Вовкин отец на каком-то важном заводе работает…

— Серега из Сунгутского колхоза, — поспешно перебил его товарищ, — а мы у них комнату снимаем.

Витька ни разу не был в Сунгуте, но знал, что от их Кедровки до Сунгута не меньше пятнадцати километров вверх по Светлой.

— А ты пионер? — спросил Витька старшего.

— Ну, пионер…

— Чего ж ты не в лагере? Вас, городских, летом в пионерские лагеря посылают.

— Так, мать не отпустила, — грустно сказал мальчик. — И тут она меня никуда не пускает.

Это меняло дело и вызывало сочувствие.

— А чего ж ты матери не скажешь, что, раз ты пионер, тебе нельзя от товарищей отставать? Что же, и всегда она тебя не пускает?

— Да нет, в школе зимой я в отряде. Там у нас очень интересно: я на лыжах хожу и сам даже планер делал! Мы в мастерской у себя работаем, я люблю-y! — протянул, он уже другим, мечтательным тоном. — В прошлом году летом я целый месяц в пионерском лагере был. А нынче меня мама с собой взяла в деревню. Она раньше сама работала, а теперь у нас маленький Васенька есть. Мама все с ним целый день, а мне скучно.

— Конечно, один соскучишься, — посочувствовал Витька.

— Чего — один? — свистнул Антошка. — Мало, что ли, ребят по деревне? Собери команду — играй.

— А мы раз ушли с ребятами в тайгу, да заплутались, — доверчиво улыбаясь, сказал Серега. — Пришли уже в двенадцать часов ночи. Ох, и гнусу же в тайге! Мы там дымокуры разводили, все спички изожгли. А его мамка сказала, что больше никуда его не пустит. «Будешь, говорит, играть около дома. Мне одной от ребенка не отойти!»

— Ты, видно, парень не слишком смирный, — с насмешливым превосходством сказал Антон. — То в тайгу утек, то вот лодку уплавил. Видно, мать недаром тебя никуда не пускает. Лодку-то у кого взяли?

— Ни у кого, — поспешно ответил старший, снова перебивая меньшого, желавшего что-то сказать. — На этой лодке двое приплыли к нам в Сунгут рыбачить: в шляпах и в хромовых сапогах — наверное, из города. А позавчера ночью вода поднялась — дождь-то какой был! Утром мы увидели, что ихнюю лодку как раз мимо нашего берега несет, поймали ее и в кусты спрятали. Пошли в деревню, а там говорят, что городские эти лодку бросили и ушли пешие в вашу сторону. А мы тогда сели да поплыли.

— Ну ладно, если не врете. Всего не переговоришь, сказал Антон. — Чего же они не увидели вас, раз пошли в ту же сторону?

— А мы… — замялся мальчик, — обождали, мы не сразу же отправились: они — вчера, а мы сегодня, чем свет.

В словах его слышалась готовность объяснить все как можно достоверней, он тоже, видно, почувствовал превосходство Антона. Но эта готовность все объяснить Антону не понравилась.

— Однако, врут они все, — с сомнением сказал он, обращаясь к Витьке. — Какие-то городские, в шляпах… кто их видел?

Витьке тоже казалось, что ребята в чем-то их путают, но, вместо того чтобы подумать, ему захотелось показать себя перед новыми знакомыми.

— Значит, в Томск вы совсем раздумали плыть? — с насмешкой спросил Витька незадачливых путешественников.

— Раздумали! — кивнул Вовка, делая вид, что не замечает насмешки. — Да ничего, я теперь другое путешествие, придумал. Мы с ребятами пойдем на покос колхозу помогать, — это уж и мама отпустит… А сейчас нам пора, — заторопился он, — а то мама меня, уж верно, по всей деревне ищет.

— Нашкодили — и в кусты! — сказал Антон, и Витька увидел то жесткое выражение на лице друга, какое появлялось у него, когда кто-нибудь при нем «сдрейфил», «не дотянул» или «заныл». — Лодку мы возьмем, Кто будет спрашивать — отдадим. Все!

— Bсe! — подтвердил старший мальчик. — А вы нам покажите, как ближе пройти в Сунгут.

— Мимо бархатовской мельницы ходят, а там, через мост, по шоссе — и фьюить! — Витька свистнул. — Но топать вам километров пятнадцать, не меньше.

Он вылез наверх и показал дорогу.

Мальчики прошли по ней несколько шагов, оживленно разговаривая. Потом обернулись, и старший крикнул:

— Вы нас не выдавайте! Ладно?

— Честное пионерск… — начал было Витька, но тут же поправился: — А на что вы нам сдались! Скажем — лодку водой приплавило. — В дальнейшие объяснения он не пожелал вдаваться, показывая этим, что, по его мнению, дело того не стоит.

Ребята уходили по дороге, и Витька нисколько им не сочувствовал: вот с такими-то и правда не стоит водиться, сразу видно — ненадежные люди. «Не выдавайте»! Еще чего? А мать дома все говорит: не водись с Антошкой. С кем же ему еще и водиться, как не с закадычным своим другом-товарищем?

Он спустился с обрыва, повиснув на руках, и по пути запустил руку в отверстие, где было гнездо. Из-под руки его, шелестя крыльями, стрелой вылетел стриж и косо взмыл в воздух. Витька выругался, как ругаются нередко старшие мальчишки и как он никогда не ругался дома. Но тут был Антон, и при нем Витька считал уместной некоторую развязность.

— Черт его бей, — сказал Витька, — улетел! — Он не собирался ловить стрижа, но уж очень интересно, когда юркнет под рукой гладкая спинка и птичка, раскрыв длинные острые крылья, ринется в воздух!

Антон сидел задумавшись и не проронил ни слова. Витька с видом полнейшего равнодушия тоже помолчал, глядя на лодку.

— Надавать бы ему как следует, — сказал Антон, очевидно имея в виду старшего мальчика, — да рук не стоило марать.

— Конечно, не стоило! — подхватил Витька.

— Выходит, лодку приплавили в Сунгут, и «они», — было ясно, что