Родной дом - Нина Александровна Емельянова
— Ну, могли и не подниматься, — ответил Виктор. — Ведь как в прошлом году экспедиция на озерах работала? Лодки на машинах завозили. Может, я эта так. Или вверху, где-нибудь выше Сунгута, лодку купили.
— «Они» тут, наверное, уже вчера к вечеру прошли, — сказал Антон решительно. — Видят, что лодки нигде нет, и уехали… Выходит, что лодка эта теперь ничья. И пусть будет пока наша.
Течение Антошкиных мыслей открывалось Виктору со всей их бесспорной убедительностью.
— Ясно, что наша! — обрадовался Витька. — Ее же некому хватиться. Раз бросили лодку, пусть на себя пеняют.
Они стали осматривать свое приобретение. Лодка была совсем новая, такой ни Антон, ни Витька ни у кого не видали; хорошо осмоленная, но, видно, где-то в корме текла. Мальчики вычерпали воду из лодки: в одном месте в нее сочилась тонкая струйка.
Антон распорядился, и Витька слазил в овражек, принес два комка глины; течь в лодке заткнули тряпкой и залепили глиной.
— Ну вот… — После сделанной работы Витька чувствовал, что лодка, оставленная мальчиками, прочно перешла в их собственность. — Теперь пусть она у нас на водоносе рядом с обласком стоит, подумают — колхозная. А она будет твоя и моя. Подберем команду и будем плавать.
— Больно ты прост, Витька, — сказал Антон. — Так мы нарвемся. Кто-нибудь, может, и подумает, что колхозная, а вот твой отец увидит у водоноса новую лодку и сразу тебя спросит: «Чья лодка? Откуда она здесь?»
— А я так и скажу, что мальчишка городской нам отдал.
— «Отдал, отдал»… А он откуда взял? Надо эту лодку пока спрятать в надежной пристани. Будем на ней устраивать походы, да не такие, как эта мелюзга задумала, а знаешь какие! Будем изучать берега Светлой, как те геологи из экспедиции.
Витька после объяснения с мальчиками уже представлял себе, как он покажет дяде Алексею настоящую лодку, в которой плавать на ту сторону гораздо удобнее, чем в маленьком их долбленом обласке. Эта мечта рассеялась от совершенно иного взгляда на вещи Антона Ломова, И Витька высказал другу свои сомнения в том, стоит ли связываться с лодкой, раз она все-таки «не совсем своя» и ее надо прятать. Некоторую роль в этих сомнениях играло и то обстоятельство, что в данное время Витьку больше интересовал приезд дяди Алексея, чем дальние походы с товарищами.
Антошка, выслушав все сомнения Витьки, сказал:
— Чудак ты, Витька! Мы же покатаемся и отдадим, когда спросят. Что нам, нужна чужая лодка? Мы ею попользуемся, раз она к нам попала. С ней ничего не сделается. А сами пока узнаем, где эти городские проходили. Если не встретим их…
— … тогда затянем ее вверх и в Сунгуте отдадим! — подхватил с облегчением Витька. — Скажем — нашли у нас в заостровке.
— А «они» скажут: «Разве на лодке было написано, что она из Сунгута?» Нет, Виктор, нам надо узнать сперва, чья лодка, а когда узнаем, скажем тем людям, что лодка прибилась здесь, в Кедровке, пусть забирают. И все будет в порядке.
— Ну, так будет ладно, — согласился Виктор, чувствуя, что не с легким сердцем соглашается и какой-то тонкий, Лак иголочка, укол тревожит его совесть. — Значит, надо узнать, чья лодка…
— А пока ее все-таки надо спрятать, — сказал Антон.
— Ну что ж, — тряхнул головой Виктор, — спрятать так, спрятать! Мы сейчас заплывем по той протоке, где раньше дед Заяц ловушки ставил. Там ивняк густой, там ее сроду никто не найдет.
— Ладно, — утвердил Антон веселым, бесшабашным тоном, с тем полным согласием, которое так любил Витька в их совместных играх. — Ну, поехали!
Они сели в лодку и двинулись вверх по течению, пока перед ними на левом берегу не показался узкий просвет маленькой проточки. Они завели туда лодку, затянули ее в ивняк и, пригнув мелкие деревца, тщательно замаскировали.
… Антон и Витька весело шли по лугу и разговаривали, придумывая, как будут играть в геологов: днем осматривать берега, ловить рыбу и вечером подолгу сидеть у костра, — именно так, по их мнению, в прошлом году работала геологическая экспедиция, И оба сразу увидели Володьку Малинина. Он стоял на крутом склоне у огорода Ермаковых и, держа руку козырьком над глазами, явно кого-то высматривал. Увидев Виктора и Антона, он замахал руками и так быстро кинулся с горы им навстречу, что никакого сомнения не оставалось: у Володьки есть новость и он спешит сообщить ее друзьям.
И действительно, не добежав до них, Володька затараторил:
— Антон, ты ничего не знаешь, а у вас что делается! … К вам в избу с обыском пришли. Я хотел поглядеть, а дяденька Николай в окошко высунулся: «Иди, говорит, Володя, это дело взрослое, оно тебя не касается».
Щеки у Володьки были красные, лоб в поту, глаза блестели от возбуждения. Видя, что и Антона и Витьку новость эта явно встревожила, он постарался добавить еще некоторые подробности:
— Моего папку позвали, чтобы он за свидетеля был…
— Чего это ты мелешь? — по-взрослому строго сказал Антон. Он постоял немного: известие ошеломило его. — Погоди, как же это так… Ну, я пойду. — Он все еще стоял. Потом быстро направился по дороге к дому.
Витька, не совсем еще. понимая, что произошло, смотрел, как Антон дошел до их бани, стоявшей на углу двора, обошел ее и, не оглянувшись на друзей, еще быстрее зашагал проулком. Какая-то взрослая торопливость появилась в его походке, и Витьку так и обожгло различие между только что веселым его другом и этим новым для него Антоном.
— Папка говорит, что Антошкин отец наворовал всего из лавки, — почему-то зашептал Володька, хотя услышать его здесь никто не мог, кроме Виктора.
— Дядя Николай наворовал? Да что ты чепуху несешь! Вот я тебе дам по шее… Чего ты у них дома видел такого особенного?
— А часто мы к Антошке ходим? А? И почему они не любят людей пускать к себе?
Володькино круглое лицо с приоткрытыми пухлыми губами вызывало неприятное чувство: хотя Витька и не сумел бы выразить это словами, но было что-то нехорошее в том, как он разбирается в Антошкином несчастье за его спиной. Последней фразой Володька как бы пытался бросить тень и на Антона. Витька брезгливо передернул плечами и, сказав, что дома
