Родной дом - Нина Александровна Емельянова

— Ну, разберетесь, так и ладно, — сказала мать.

Витька задумчиво, с тяпкой на плече, пошел вперед, в сторону огорода. Вот Таня сказала, что он два раза не исполнял обещанного. Как же это так? Чего это он не исполнял? Ах да-а…

Витька вспомнил, что и правда, как-то давал Тане слово не болтать зря, чего не знает. Но так пришлось: Витька совсем и не заметил, что не успел он оглянуться, как сболтнул. Этого, конечно, больше не будет. Витька своему слову хозяин.

Тут он пошел медленно и вдруг услышал, как мать, смеясь, сказала:

— Смотрите, Лиза, Алексей, как Виктор идет, не торопится, прямо вольным воздухом идет. Сразу видно, что не на Светлую купаться, а картошку обсыпать пошел.

И все засмеялись ему вслед.

САМОЕ ДОРОГОЕ

Вечером, вернувшись с полей, отец сказал, что на старую Светлую они пойдут сегодня ночью.

— А я? — спросил Виктор, и сердце его метнулось: вдруг не возьмет?

— Можешь проводить до озера, а потом домой! Мы едем с Ильей Прокопьевичем, лодка его больше трех человек не поднимет.

После ужина мать выгребла из печки высушенное смолье, набила им мешок; отец взвалил мешок на плечи и пошел по тропинке за огородами, к озеру.

Дядя Алексей отправился за Ильей Прокопьевичем, а Виктор пошел с отцом. Было одиннадцать часов, но в июльскую ночь небо ровно синело на востоке, а на западе стояла темная туча, и из-под нее, как обрезанная, выступала оранжевая полоса заката. Длинный ряд деревенских домов, темных, резко очерченных, виднелся на высокой гряде на фоне этой полосы. Оттуда слышался лай собак и голоса людей.

Перед собой Виктор видел спину отца с мешком на плече. Ноги отца в больших сапогах с отвернутыми вниз голенищами мерно и уверенно шагали по тропе. Витька шел за ним 8 ногу, успокоенный этим мерным и твердым шагом. Теперь все ладно, теперь-то он уж пошел, назад его не вернут! Раздумывая, он чуть не налетел на коня: кони стояли на лугу у самой тропы, положив морды друг другу на спину и полуприкрыв глаза. Отдыхали.

Чем дальше они отходили от села, тем избы на оранжевой полосе неба становились ниже — их как бы подрезал край высокого берега, на котором стояла деревня. Но звуки, доносившиеся из деревни, были ясны и отчетливы. Вот послышался женский голос: «Поздно не возвращайся», — и Витьке показалось, что кто-то сказал это совсем близко, именно ему.

Около старой Светлой никого еще не было. На воде у кривой, коренастой ветлы была привязана завезенная накануне лодка дяди Ильи. Отец сбросил в нее мешок со смольем, присел на борт и закурил. И снова Витька услышал голоса в деревне; в чистом, тихом воздухе они звучали так отчетливо и близко, что Витька обернулся. «Мамка мне всегда велит раньше возвращаться», — звонко и выразительно проговорил один голос. «А ты уйдешь — пропадешь, да?» — отозвался ему другой, совсем детский голосишко.

Через несколько минут Витька различил негромкие голоса дяди Алексея и Ильи Прокопьевича. Две темные фигуры с веслами и острогой на плечах показались на вершине холма. За ними выступала и третья, поменьше, — тетя Лиза.

— Это вы разговаривали, да? — спросил Витька.

— Нет, мы уже мамке не сказываемся, когда идем, — ответил Илья Прокопьевич, опуская на землю такой же, как принес отец, мешок со смольем и железную «козу». — Наверное, твои же дружки гуторят.

— Тогда это, верно, Митюшка со своим братиком, — решил Виктор.

Илья Прокопьевич при свете электрического фонарика большим ключом отомкнул тяжелый ржавый замок; цепь, обвивавшая ветлу, гремя звеньями, грузно съехала вниз. Потом он стал прилаживать «козу» к носу лодки так, чтобы она выступала над водой. На железные рога «козы» положили смолье, и отел заляпал нос лодки мокрой грязью, чтобы лодка не загорелась, когда зажгут смолье.

Тетя Лиза отошла от пруда и села на склоне берега. Витька подбежал спросить, пойдет ли она с ним по берегу вслед за лодкой…

— Нет, я посижу тут, — ответила она.

Отсюда видно было большое дерево, под которым еще стояла лодка. Отец зажег смолье. Дерево со всеми его ветвями и листьями, освещенное снизу жарким огнем, стало золотым и точь-в-точь похожим на осеннее.

— А я пойду, — сказал Витька и сбежал к воде.

Он пробирался сначала по топкой низинке, стараясь держаться ближе к лодке. Управляемая отцом, сидящим на корме, она медленно и бесшумно двигалась вдоль берега. Илья Прокопьевич стоял впереди, лицом к берегу, опершись зубцами остроги в борт лодки, и всматривался в воду. Позади него стоял дядя Алексей, тоже с острогой, но обернувшись к середине пруда, и тоже пристально смотрел вниз. Смолье жарко горело, освещая дымным пламенем резкие черты худощавого энергичного лица Ильи Прокопьевича и плечи дяди Алексея; черный дым густо относило в сторону, и он тянулся над травой, оседая в ложбинах серым туманом.

Витька не мог объяснить, что делалось с ним, когда он видел этот золотой отблеск света, двигающийся по темному зеркалу воды, и фигуры людей в лодке. Озеро, которое он всегда помнил под ясным летним солнцем или под мелким дождичком, теперь, освещенное этим блуждающим огнем, становилось таинственным и привлекательным до того, что скажи Витьке отец: «Иди домой», — кажется, затаился бы тут на берегу и неслышно присутствовал бы все время.

Что может быть лучше такого ночного необычайного похода, когда только кажется, что все тихо, все спит, а на самом деле Витьку окружает живое дыхание жизни… В низине у озера тянет чуть сладковатой свежестью. Вот остро пахнуло какой-то травкой, легонько застрекотал кузнечик и замолк; жужжит комар, пискнула в кустах птичка, будто спросила о чем-то, и тотчас ей ответила вторая — может быть, обсудили, что, мол ходит тут парнишка, и затихли: бояться нечего, это не день, когда не стоит попадаться на глаза таким парнишкам. В траве у берега Витька услышал тихий плеск наверное, там затаился утиный выводок. Неожиданно свистнул куличок вспомнил, как летал днем туда-сюда над водой; «перевозчиком» зовут его ребята.

А сколько тут всякой мелюзги ютится в траве, по которой ступают Витькины босые ноги! Вот все бы на свете перевидать: и радугу, и звезды, и зори на небе вечерние и утренние… Через всю землю проехать! Как все хорошо! Витьку как ознобом охватывает радость, даже мурашки по спине бегут, как подумаешь, что это он, Витька, стоит тут и все видит и не пропустит ничего из этой необычайной ночи…

Внезапно Илья