Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер
Уильям де Окли оставил пределы государства. Его сочли виновным дистанционно, вместе с Гарни, другим посланником осуществленного заговора об убийстве Эдварда Второго. Сам Гарни сначала не собирался бежать, вплоть до заседания суда ему помогал лорд Беркли.
Томас де Беркли снял с себя обвинение в убийстве, но не в назначении присматривать за Эдвардом Вторым Уильяма де Окли и Томаса Гарни. Данная часть технически висела над его головой до 1337 года, когда Беркли оправдали и отказались от лежащей на нем ответственности за предполагаемую гибель. Эдвард Третий никогда его не преследовал, разрешив сохранить после задержания Мортимера обязанности шерифа в Глостершире и велев несколько месяцев спустя заплатить Беркли долг, совершенный еще Эдвардом Вторым.
Уильям де Окли оставил пределы государства. Его сочли виновным дистанционно, вместе с Гарни, другим посланником осуществленного заговора об убийстве Эдварда Второго. Сам Гарни сначала не собирался бежать, вплоть до заседания суда ему помогал лорд Беркли. После того, линия защиты, выбранная Беркли, потерпела крах, и Гарни заочно приговорили к смертной казни, последнему пришлось взять у лорда деньги, чтобы бежать. За поимку живого обвиняемого король предложил сотню фунтов стерлингов, за доставку мертвого — сотню марок. Из Англии Гарни отправился в Испанию, где в 1331 году, в Бургосе, его схватили. Ускользнув от преследователей, он оставался на свободе, пока в 1333 году Уильям де Твинг не поймал Гарни в Неаполе. Несчастный умер в Байонне под охраной де Твинга на пути домой, хотя его и пытались спасти два врача. За де Окли назначили самую низкую цену — сотню марок за живого и сорок фунтов стерлингов за мертвого. После бегства у нем больше никогда не слышали.
Приведенное сравнение последующих судеб главных героев заговора доказывает, — не существовало команды преступников, сознающих свою вину, ощущающих ее тяжесть и пустившихся темной ночью в бегство. Из пяти обвиненных на заседании Парламента мужчин двоих задержали, один бежал, и двое остались в Англии до суда. Самый малозначимый из них (Гарни) бежал после отклонения ходатайства защищающего его человека от имени их обоих и оказался приговорен к смерти. Беркли о бегстве не помышлял, зная, что способен опровергнуть направленные против него обвинения. Были и другие лица, вовлеченные в предполагаемое убийство, скорее всего, вооруженные свитские из дома Беркли, которые тоже не думали о бегстве. В 1332 году один из агентов Эдварда обнаружил в Рочестере Уильяма де Кингсклера, а близ Нортхэмптона — Ричарда де Уэлла. Оба они, по его словам, имели отношение к заговору в замке Беркли. Если не считать Роджера Мортимера и Берефорда, Гарни был единственным пострадавшим из-за предполагаемого убийства, пусть его смерть произошла и не в результате приговора суда. Некоторые из вовлеченных в преступление, такие, как Уильям Бокёр и Уильям де Шалфорд, никогда не подвергались обвинению и не задерживались. В действительности де Шалфорд в 1337 году получил награду за долгую службу, о чем ходатайствовали Ричард Арундел и Уильям Монтегю.
Значительная часть доказательств, составляющая вышеизложенные эпизоды, имеет либо случайное, либо косвенное отношение к предполагаемой гибели Эдварда Второго. Но оставшийся их пласт носит другой характер. Тщательный анализ фактов обнаруживает три особых подробности, вместе наглядно иллюстрирующих, — низложенный суверен не умирал в крепости Беркли. Прежде всего, это до сих пор незамеченное противоречие в официальных записях, подрывающее заявление правительства о состоявшемся убийстве. Записи судебных заседаний в Парламентских Свитках свидетельствуют, — Малтраверс и Беркли были признаны совместно и равно ответственными за безопасность содержания бывшего монарха. Как уже упоминалось, Малтраверса не обвиняли ни в убийстве, ни в провале взятых им на себя обязательств по обеспечению прежнему королю безопасности, тогда как с Беркли дело по обоим пунктам обстояло иначе. Так как обвинение пало лишь на одного из двоих равно вовлеченных в ситуацию мужчин, выходило, что обвинения, должные пасть на плечи каждого из них, страдали от недостатка основательности, или суверен покровительствовал только одному, а именно, — Малтраверсу. То, что Эдвард Третий не оказывал ему покровительства, ясно из полного смертельного приговора в связи с государственной изменой, вынесенного Малтраверсу в связи с меньшим по масштабу преступлением, — сообщничеством в заговоре против графа Кента. Отсюда следует, — обвинения в убийстве и в неудаче по предотвращению гибели Эдварда Второго, последовательно вынесенные в адрес Беркли, не имели под собой почвы.
Вышеизложенный аргумент крайне важен, но его величайшее историческое значение в независимом подтверждении первоначального заявления Беркли суду о продолжении жизни Эдварда Второго, по его сведениям, в ноябре 1330 года. Кроме того он поддерживает смысл подобного заявления, объясняющий выбранный путь обмана. Беркли лично вез погребальный кортеж в Глостер. Поэтому заявления, что он не слышал о произошедшей смерти «вплоть до заседания настоящего Парламента», подразумевают признание в подложности сообщения Эдварду Третьему о гибели Эдварда Второго в сентябре 1327 года. Оповещение о кончине короля в Парламенте, подготовка похорон и дальнейшее распространение известия по стране равно стали плодами потока фальшивой информации, принесенной Беркли.
Подводим итог: летописи, утверждающие, что Эдвард Второй погиб в замке Беркли, основываются, прямо или через последующие слухи, на официальном объявлении о смерти, сделанном впервые на заседании Парламента 28 сентября. Это объявление и его правопреемники появились благодаря информации, представленной лордом Беркли в течение недели после 21 сентября и впервые достигшей короля 23 сентября. И данная информация оказалась, по собственному признанию лорда в 1330 году, ложной.
То, что Эдварду Третьему все было известно в 1330 году, очевидно из необоснованности его обвинений, выдвинутых против Беркли, его принятия явно фальшивого алиби, охраняющего сказку о гибели прежнего короля и из неспособности суверена в
