Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - Андрей Иванович Колганов

Созданный на территории России в годы Первой мировой войны из военнопленных чехов и словаков, этот корпус после заключения большевиками мира с Германией перешел под французское командование, и его решено было эвакуировать во Францию через Владивосток. Условием эвакуации была сдача тяжелого вооружения и части легкого стрелкового. В течение марта – мая 1918 года произошел ряд конфликтов военнослужащих корпуса с представителями советской власти на местах, вызванных, с одной стороны, нежеланием чехословаков придерживаться согласованных с ними условий разоружения (им оставлялось 168 винтовок и один пулемет на эшелон) и произвольными захватами ими продовольственных запасов, а с другой – попытками властей задержать эшелоны в соответствии с отдававшимися несколько раз в течение апреля противоречивыми указаниями из Центра. Отчасти неразбериха вносилась предложениями союзных миссий (англичан и французов) перенаправить часть чехословацких эшелонов на Мурманск и Архангельск, для чего не было реальных условий.

Имеет широкое хождение версия, что восстание было спровоцировано приказом Наркомвоенмора Л.Д. Троцкого о полном разоружении чехословаков и о заключении под стражу всех отказывающихся повиноваться[34]. Однако факты говорят о другом.

Вопрос об использовании Чехословацкого корпуса против большевиков обсуждался уже в конце ноября 1917 года на совещании представителей военных миссий стран Антанты в Яссах.

2 апреля 1918 года главнокомандующий чехословацкими войсками французский генерал М. Жанен сообщает главе правительства и военному министру Ж.-Б. Клемансо об отрицательном отношении Чехословацкого национального совета (ЧСНС) к намерению английского военного министерства использовать чехословацкие войска в России. Но в то же время представители ЧСНС делают оговорку: «Что же касается использования чешских частей в Восточной Сибири, то Национальный совет считал бы эвентуально возможным временно использовать их, пока не настал бы их черед для транспортировки и пока бы они вплоть до этого момента задержались в данном районе» [35].

Верховный совет Антанты 2 мая 1918 года принял ноту № 25, утвердившую решение об участии Чехословацкого корпуса в интервенции союзников России. Эдвард Бенеш, член Чехословацкого национального совета, направил главе МИД Великобритании А. Бальфуру меморандум, где сообщил о готовности выполнить это решение: «Национальный совет считает, что может оказать неоценимую услугу союзникам и Англии, облегчив интервенцию в России… он хочет по соглашению с Францией и Англией оставить эти формирования в России, чтобы с их помощью проводить военные операции, удержать [Сибирскую] магистраль для союзников, поставить русское население на поле сражения и дать необходимую базу для японской и американской интервенции»[36].

В начале мая командование 1-й и 2-й чехословацких дивизий отдало распоряжения о подготовке к захвату городов, расположенных вдоль железной дороги. В приказе № 38/1 командира 2-й дивизии Радолы Гайды, отданном 3 мая 1918 года, в частности, говорилось: «Уже сегодня мы можем считать себя в боевой ситуации, поэтому обязаны выполнять только мои приказы и никого другого… Все оружие, находящееся в укрытии, вынуть и разделить равномерно между личным составом. Все пулеметы подготовить к бою на соответствующих местах и лишь укрыть их брезентом. Это касается и пулеметов Шоша. Раздать личному составу ручные бомбы и гранаты и сделать все, что необходимо перед боем. Точно разведать станции стоянки, чтобы захват шел быстро, легко и был обеспечен. Что касается выступления, то к сему приложен план акции и его необходимо точно придерживаться. Напоминаю еще одно – действовать хладнокровно, но решительно»[37]. В приказе также предписывалось с началом выступления не исполнять распоряжения комиссаров Чехословацкого национального совета.

В течение мая продолжались инциденты на станциях Транссибирской магистрали, связанных с отказом чехословаков сдавать оружие в соответствии с соглашением, самовольным захватом продовольствия, стычками с германскими и венгерскими военнопленными. Особенно серьезный инцидент произошел 14–17 мая в Челябинске, где чехословаки вооруженным путем временно отстранили от власти местный Совет.

Ситуацией поспешили воспользоваться представители Антанты, давно готовившие Чехословацкий корпус для интервенции в России.

Вот что говорится в телеграмме французского посла в России Ж. Нуланса французскому военному представителю при Чехословацком корпусе А. Гинэ:

«18 мая 1918 г.

Французский посол сообщает Майору Гинэ, что он может поблагодарить Чехо-Словаков за их действия от имени всех союзников, которые приняли решение осуществить интервенцию в конце Июня, а Чешская армия и Французская Миссия образуют авангард армии Союзников. Далее последуют рекомендации по политическим и военным вопросам, касающимся оккупации и организации»[38].

Аналогичная позиция изложена в документах английской стороны. Телеграмма, отправленная от лица британского МИД 16 мая 1918 года Р.М. Ходжсону, британскому консулу во Владивостоке, гласит: «Ввиду трудностей с транспортом было решено не эвакуировать в настоящее время чешский корпус во Францию». В ней же значилось: «Секретно. Он может быть использован в Сибири в связи с интервенцией союзников, если она осуществится»[39].

20 мая в Челябинске представители чехословацких воинских частей избрали Временный исполнительный комитет, отвергли решение Чехословацкого национального совета проявить лояльность к требованиям советской власти и 23 мая постановили: оружия не сдавать[40].

23–25 мая последовали приказы о занятии конкретных станций и смещении местных властей. Вот инструкция капитана Радолы Гайды от 25 мая 1918 года командирам чехословацких эшелонов: «Как всем вам, вероятно, известно, съезд и командиры частей постановили, что продвижение до Владивостока далее будет проводиться военным порядком. Уже приняты меры. Сегодня ночью будут заняты Новониколаевск, Чулым, Барабинск, а на той стороне – включая ст. Мариинск»[41]. И действительно, в ночь на 25 мая произошел вооруженный захват этих станций.

В тот же день от местных органов советской власти поступают донесения в Москву: «Чехословаки заняли все станции от Челябинска до Омска, [с] оружием требуют хлеба и продвижения эшелонов [во] Владивосток. Наши силы слабы, как быть? Просим [ответить] немедленно [по] прямому проводу»[42].

И лишь накануне полуночи 25 мая по телеграфу было передано распоряжение Наркомвоенмора Троцкого о полном разоружении чехословаков и об интернировании силой оружия тех, кто откажется это сделать[43].

Несомненно, это решение не учитывало реального соотношения военных сил на местах, давало удобный повод настроить рядовых легионеров корпуса против советской власти и способствовало радикализации мятежа Чехословацкого корпуса. Однако сама хронология событий, обрисованная выше, не позволяет выдать распоряжение Троцкого за причину антисоветского мятежа чехословаков, который развернулся еще до появления этой телеграммы, будучи подогреваем недвусмысленными указаниями представителей Великобритании и Франции.

Чешские политические лидеры, не горевшие желанием ввязываться в политическую борьбу в России, были слишком зависимы от англо-французских союзников, чтобы упорствовать. Вот что отмечается в протоколе Англо-французской конференции, посвященной эвакуации чехословацких