Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

бы я не чувствовал Его близость, то лишился бы рассудка, ведь меня окружают вещи, сознательно и целенаправленно нарушающие мой душевный покой. Если бы я не ощущал Его присутствия, ежедневно наблюдаемые мною несчастия и беды сокрушили бы меня. Однако они почти не причиняют мне боли.

Полагаю, каждый человек может достичь состояния абсолютной, блаженной безгрешности и ощутить в своей душе присутствие одного лишь Бога, и ничего более.

17. Внутренний голос

Я отнюдь не первый, кто утверждает, что слышит Глас Господень. К сожалению, я не могу подтвердить истинность этого заявления иначе как своими богоугодными деяниями.

Главный вопрос, который озадачивал многих и многих, – это вопрос о Гласе Божием. Что это? Что я услышал? Узрел ли я кого-то? А если нет, от кого и как исходил этот Голос? Эти вопросы не перестают волновать верующих.

Для меня Глас Господень, Глас истины и совести, внутренний голос, «тихий, едва слышный голос»[33] – одно и то же. Я не зрел Бога воплощенным и не пытался узреть Его так, ибо всегда полагал, что Господь не имеет облика. Однако я внимал Голосу, доносившемуся словно издалека и одновременно звучавшему совсем рядом. Я слышал Его столь же отчетливо, сколь и человеческий голос, и не в силах был Ему противиться. Я отнюдь не внимал Ему в сновидениях. Сначала в моей душе разыгралась ужасная внутренняя борьба. А затем в ушах у меня раздался голос. Я вслушался, уверился, что это тот самый голос, и на мою душу снизошло умиротворение. Мною овладел покой. Я тотчас же принял решение поститься, мысленно назначив день начала воздержания от пищи. Меня охватила радость. Это происходило между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи. Я ощутил прилив бодрости и принялся писать заметку об этом духовном опыте, с которой читатель, вероятно, уже ознакомился.

Могу ли я еще как-то доказать, что воистину внимал Гласу Господню, а не эху собственного разыгравшегося воображения? У меня нет более никаких свидетельств, способных убедить скептика. Пусть он заявит, что все это самообман или галлюцинация, не буду возражать. Я не в силах доказать обратное. Скажу лишь: даже единодушное убеждение всего мира, что я обманулся, не разуверит меня в том, что я воистину внимал Гласу Божьему.

Однако некоторые думают, что и Сам Бог – плод нашего воображения. Если эта точка зрения верна, то ничто не реально и все порождено нашим воображением. Пусть так, пока мною владеет мое воображение, я всецело ему подчиняюсь. Реальность самых что ни на есть осязаемых предметов относительна. Для меня голос был более реален, чем мое собственное существование. Он никогда не обманывал меня и, если уж мы об этом заговорили, никогда не обманывал никого.

А услышать Его способен всякий, кто захочет. Он звучит в душе каждого. Но, как и все на свете, попытка Его расслышать требует долгих и упорных предварительных упражнений.

Я стану никчемным существом, как только заглушу в своей душе «тихий, едва слышный голос».

Насколько мне известно, никто никогда не подвергал сомнению, что внутренний голос может к кому-то обратиться, и мир только выиграет, если уверения хотя бы одного человека, что он совершил тот или иной поступок, повинуясь внутреннему голосу, удастся подтвердить. Многие уверяют, будто внимали внутреннему голосу, но их притязания редко выдерживают критику. Однако нельзя заранее отказывать такому утверждению в справедливости оттого лишь, что некоторые им злоупотребляли. Нет никакой беды в том, что многие смогут честно поведать, как слышали внутренний голос. Но, к несчастью, этой уловкой пользуются и лицемеры. Нельзя изгонять добродетель потому, что многие только притворяются добродетельными. Во всем мире, во все века находилось немало тех, кто, по собственному уверению, мыслил и действовал согласно увещеваниям внутреннего голоса. Однако никакой беды человечеству их кратковременная деятельность не принесла. Сумеет расслышать внутренний голос лишь тот, кто прошел стезей долгого и тяжкого обучения; лишь ему под силу различить внутренний голос, не перепутав его ни с какими иллюзиями. Мир нельзя обманывать бесконечно. Поэтому нет ничего страшного в том, чтобы смиренный человек вроде меня не промолчал и заявил, что повинуется внутреннему голосу, если уверен, что и вправду внимал Ему.

Человеку свойственно заблуждаться. Он никогда не может быть уверен, что поступает правильно. То, что он принимает за отклик на свою молитву, в действительности может являться эхом его гордыни. Чтобы обрести мудрого, непогрешимого наставника, который поведет земной стезей, человек должен достичь совершенной душевной невинности и быть неспособным на зло. Я не могу притязать на это. Моя душа несовершенна, исполнена смятения, склонна к заблуждениям и беспокойна.

Предпринимая бесконечные попытки духовного очищения, я научился более или менее отчетливо различать и правильно понимать «тихий, едва слышный голос» у себя в душе.

Я твердо убежден, что Он день за днем открывает себя каждому, но мы зажимаем уши, чтобы не различать «тихий, едва слышный голос».

Раздел четвертый

В чем воплощается моя религия

18. Религия любви

Где любовь, там и Бог.

Ненасилие – деятельность высшего порядка. Ее вдохновляет сила души или власть живущего в нас Божества. Мы уподобляемся Божеству в той мере, в какой практикуем ненасилие.

Ученые говорят нам, что если бы атомы, из которых создан земной шар, не удерживала вместе некая сила, он просто распался бы и мы перестали бы существовать. Но если даже неодушевленную материю удерживает от гибели какая-то сила сцепления, то подобная сила должна объединять и все живые существа, а сила, удерживающая от распада все живое, должна именоваться любовью. Любовь связывает воедино отца и сына, брата и сестру, двоих друзей. Однако мы должны научиться относиться с любовью ко всему живому, и обретение этой способности равносильно познанию Бога.

Самые возвышенные усилия человека – это попытки обрести Бога. Его нельзя обрести в рукотворных храмах, идолах, святынях; нельзя найти Его, только практикуя воздержанность. Обрести Бога можно лишь в любви, не земной, но Божественной.

Я утверждаю, что даже сейчас, хотя структура общества не основана на сознательном принятии ненасилия, люди сохраняют свое имущество и саму жизнь, лишь поскольку готовы терпеть друг друга. В противном случае выжили бы лишь немногие, наиболее сильные и жестокие. Узы любви объединяют и семьи, и более крупные группы в так называемом цивилизованном обществе, именуемые народами. Они лишь не признают вслух верховенства закона ненасилия, так как не изучили его гигантских возможностей. Мне кажется, до сих пор мы