Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

Несомненно, Раманама заключает в себе силу, которую ей приписывают. Ее не объять сердцем, просто пожелав этого. Чтобы проникнуться ею, требуются непрестанные усилия и терпение. Какие усилия, сколько терпения человечество затратило на поиски несуществующего философского камня! Разумеется, имя Божье несравненно ценнее и объективно существует. Не будет ли беды, если верующий из-за обилия неотложных обязанностей или срочной работы не успеет произнести ежедневные молитвы положенным образом? Что предпочесть? Ежедневную работу или молитвы по четкам? Какие бы трудности на работе или неблагоприятные обстоятельства ни препятствовали нам, мы не должны прекращать Раманаму. Она может принимать разную форму в зависимости от ситуации. Даже если мы и не сумеем произнести Раманаму, перебирая четки, Раманама, воцарившаяся в нашем сердце, пребудет вечно.

23. Обеты, приносимые в ашраме

Важность обетов

Человек, дающий обеты, обнаруживает не слабость, но силу. Обет предполагает клятву любой ценой выполнить взятое на себя обещание и превращается в оплот силы. Человек, говорящий, что сделает то-то и то-то, «если сможет», признается либо в гордыне, либо в слабости. Я не раз подмечал на собственном опыте и при наблюдении за окружающими, что оговорка «если смогу» оставляет для нас фатальную лазейку. Сделать что-то, «если сможешь», означает поддаться первому же искушению. Говорить, будто станешь жить по заветам истины, «если сможешь», совершенно бессмысленно. Ни один предприниматель даже не взглянет на вексель, которым заемщик обязуется выплатить определенную сумму в определенный срок, «если сможет». Точно так же Бог отвергнет всякого, обещавшего жить по заветам истины, «если сможет».

Бог есть воплощение обета. Бог перестал бы быть Богом, если бы хотя бы на волос отступил от Своих собственных законов. Солнце неизменно сдерживает обещания, и потому мы можем определять время и составлять календари. Вся предпринимательская деятельность основана на соблюдении обещаний. Неужели обещания должны играть меньшую роль в формировании характера и в проявлении личности? Поэтому мы не должны сомневаться в необходимости обетов для очищения души и для проявления личности.

А. Истина

Слово «сатья» (истина) происходит от слова «сат», что означает «сущее». На самом деле в мире не существует ничего, кроме истины. Поэтому «сат», или истина, возможно, самое важное имя Бога. В сущности, правильнее говорить, что истина есть Бог, а не что Бог есть истина.

Преданность этой истине – единственное оправдание нашего существования. Все наши поступки должны иметь целью обретение истины. Мы должны жить, дыша истиной, точно воздухом. Добравшись до истины на пути паломника, мы сможем без усилий жить, как подобает праведникам, и инстинктивно соблюдать все благие законы. Однако вне истины следовать любым жизненным принципам или правилам невозможно.

Чаще всего соблюдение закона истины воспринимают просто как обязанность говорить правду. Однако мы в ашраме считаем сатью, или истину, понятием куда более широким. Истинными должны пребывать все мысли, все речи и все деяния.

Однако истина есть верное обозначение Бога. Поэтому не будет беды, если каждый человек станет следовать истине в соответствии со своими убеждениями. Более того, в этом заключается его долг. В таком случае, если человек, по своему разумению соблюдая закон истины, и совершит ошибку, она автоматически будет исправлена. Ибо поиски истины предполагают тапас – добровольно взятые на себя страдания, вплоть до смерти. В поисках истины нет места даже тени эгоизма. В самоотверженных поисках истины никто не может сбиться с пути надолго. Как только человек выбирает неверную дорогу, он спотыкается, и его глазам тотчас предстает нужный путь. Поэтому следование закону истины можно обозначить словом «бхакти» («преданность»). Это путь, ведущий к Богу.

Как было бы чудесно, если бы все мы, юноши и старцы, мужчины и женщины, ревностно служили истине каждый миг своего сознательного бытия, во время работы, трапезы, игры, пока гибель бренного тела не вернет нас в лоно истины. Бог в образе истины был для меня бесценным сокровищем. Да будет Он драгоценностью и для каждого из нас.

Стремящийся экспериментировать с чем-то новым должен начать с себя. В таком случае он скорее откроет истину, а Бог всегда хранит честного экспериментатора.

Ревностный служитель истины ничего не должен делать из одного уважения к устоявшимся обычаям. Он неизменно должен быть открытым к любым переменам, а если обнаружит, что был не прав, должен признать свою вину и попытаться ее загладить.

Чистосердечная исповедь вкупе с обещанием более не грешить, если она произносится перед человеком, имеющим право принять ее, – наиболее полная и искренняя форма покаяния.

Опыт учит меня, что безмолвие есть часть духовной дисциплины, которую берет на себя служитель истины. Вольная или невольная склонность к преувеличению, к сокрытию правды или приукрашиванию – естественная человеческая слабость, а безмолвие – надежное средство ее преодоления. Немногословный человек редко говорит не подумав; он будет мысленно взвешивать каждое свое слово.

Безмолвие – великое подспорье алчущему истины так, как я. В молчании душа отчетливее зрит путь, на который ей надлежит ступить, а все неопределенное и обманчивое, застившее ее духовный взор, сменяется прозрачным светом. Вся наша жизнь – долгие и тяжкие поиски истины, и душе потребен внутренний покой, дабы воспарить в горние сферы.

Ныне безмолвие стало для меня физической и духовной необходимостью. Изначально я прибегал к этому средству, просто чтобы избавиться от стресса. Потом стал подолгу молчать, когда писал трактаты и статьи. Однако, некоторое время поупражнявшись в безмолвии, я осознал его духовную ценность. Внезапно на меня снизошло озарение: ведь в безмолвии я лучше всего смогу приобщиться Господу! А сейчас я чувствую, что идеально создан для безмолвия.

B. Ахимса, или любовь

Мы не в силах постичь совершенную истину, пока заключены в этом бренном теле. Мы можем лишь представить себе ее в нашем воображении. Через посредство нашего эфемерного тела мы не можем воочию узреть вечную истину. Вот почему своим последним прибежищем мы должны считать веру.

По преданию, некий древний мудрец, взалкавший истины, осознал, что ее не обрести в этом бренном теле, и, как следствие, постиг значение ахимсы. Перед ним стал вопрос: «Примириться ли с врагами или уничтожить их?» Ищущий истину понял, что уничтожающий своих врагов не продвигается на духовном пути, тогда как терпящий врагов духовно совершенствуется, идет вперед, а со временем даже уводит за собою ближних. Первый же акт разрушения научил его, что истина, цель его поисков, таится не вне его, а в нем самом. Потому чем