Игра в городки - Юрий Николаевич Стоянов
А теперь прощай, Калькутта! Мы улетаем в Дели. Там, в столице, развернутся главные события.
Человек меняет кожу
«Неужели это тот самый прославленный, легендарный БДТ? – спросишь ты, читатель, пролистав эти страницы. – Неужели эти актеры только и делали, что хохмили и таскали чемоданы со снедью в одну сторону и с барахлом – в другую?» Нет, конечно. Но писать о том, как они замечательно играли и играют, – дело театральных критиков. Я же буду рассказывать о том, о чем обычно рассказывают актеры, сидя после спектакля в хорошей компании. Потому что я сам актер. А насчет чемоданов замечу: за свой труд и талант наши актеры всегда получали очень мало. А теперь – еще меньше. Им так же трудно, как и большинству людей в нашей стране. Им тоже приходится выживать. И к тому же они просто обязаны «держать форму», ведь актеры всегда на виду.
Заботы об этой самой форме не оставляли нас и в Индии. Усвоив от Валентины Павловны Ковель, что тут надо покупать кожу, мы посвящали этому занятию все свободное от спектаклей и экскурсий время.
Скажу сразу: для того чтобы делать покупки в Индии, не мешало бы запастись прибором ночного видения. Идешь мимо лавки – внутри горит свет, все видно. Как только входишь – свет гаснет. Хозяин начинает сокрушаться, языком жестов поясняя, что, мол, авария, но сейчас он сам даст свет. Выбегает на улицу и включает дизель, стоящий у входа. Загорается пятнадцативаттная лампочка. Можно торговаться.
– Ай вонт портмоне! – кричит Олег Басилашвили. Кричит, потому что дизель работает, ничего не слышно.
Хозяин в темноте что-то протягивает артисту. Артист нащупывает это нечто и снова кричит:
– Это ко-о-о-жа?
– Ко-о-о-жа! Ко-о-о-жа! – орет в ответ хозяин. – Вери гуд ко-о-ожа!
Олег Валерьянович подносит портмоне к глазам, вертит его в руках, мнет, нюхает, пытается вывернуть наружу и снова кричит:
– Это-о-о не ко-о-о-жа!
А индус в ответ радостно, как эхо:
– Не кожа! Вери гуд не ко-о-о-жа!
И так изо дня в день в каждой лавке.
Я не большой спец в иностранных языках, но такого английского, как в Индии, я, говоря словами Гоголя, «нигде никогда не слыхивал». Послали Маугли в Китай и там научили английскому.
– Уань, тю, сри, – это продавец сосчитал до трех.
– Сенкя, сера, – поблагодарил вас официант.
Но нашего брата они понимать научились…
Про то, как поссорились Владислав Игнатьевич с Раджем Сигхом
Купил Владислав Игнатьевич Стржельчик гарнитур – колье, серьги и браслет из драгоценных камней – своей жене Людмиле Павловне Шуваловой. Красивый жест красивого мужчины в адрес красивой женщины. Когда эта роскошная пара выходила из театра, время, казалось, поворачивало вспять. Как в песне Окуджавы: «Извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается», а рядом дефилируют Стржельчики. Итак, купил Владислав Игнатьевич гарнитур жене в солидном магазине, где не выключают свет при виде покупателя, где не надо орать, где сертификат выдают, не говоря уже о бархатной коробочке.
Покупка, кстати, делалась в присутствии жены и была ею одобрена. Людмила Павловна – режиссер БДТ, поэтому тоже с нами в Индию ездила. Показала она подарок нашим актрисам. Окружили ее женщины, стали рассматривать цацки. И у каждой, откуда ни возьмись, в глазу по окуляру – рабочему инструменту всех часовщиков и ювелиров. Жуткое зрелище!
– Люда, смотри, здесь на камне скол.
– Люда, а вот на оправе царапина.
– Да… одно слово – Индия.
– Владик сошел с ума!
– А вот здесь вообще камушка не хватает.
– Но в принципе – ничего, симпатичная вещица…
Короче говоря, порадовались за подругу.
Расстроились Стржельчики. Еще бы! Истратили на гарнитур половину суточных!
В театре в ту пору существовала странная уверенность в том, что я знаю английский. (Им владела моя жена, работавшая в литературной части БДТ, и, вероятно, в труппе полагали, что знание иностранного языка передается мне просто половым путем.)
Познания мои были на уровне «Вот сайз? Вот прайс?» – то есть «Какой размер? Сколько стоит?». Наслушавшись в свое время «Голоса Америки», я нахватался интонаций и ловко пародировал ведущих радиопрограмм. Этого хватило для укрепления мифа. Вот почему Владислав Игнатьевич в трудную минуту решил заручиться моей поддержкой:
– Котенок (это было его любимое обращение, и звучало оно в его устах как «коченок»), помоги, родной!
«Родной» – еще одно любимое его обращение.
– Что случилось, Владислав Игнатьич?
– Понимаешь, котенок, хотел сделать Людочке подарок, но одна дрянь в чалме всучила мне говно. Ты прекрасно знаешь английский, мой родной. Помоги.
Говорил Владислав Игнатьевич всегда чуть нараспев, растягивая гласные, и слегка в нос, с французским прононсом. Поэтому даже то слово, которым он обозвал покупку, звучало в его устах как нечто аристократическое. Если тема разговора была волнующей, он весь отдавался вдохновению: по-актерски начинал сам себя «заводить», распалять, сгущать краски, идя на поводу у своего недюжинного темперамента. И ты уже не понимал, что это монолог короля Лира или просьба сходить вместе в магазин.
В данном случае речь все-таки шла о магазине.
– Котенок, мы возьмем моторикшу и поедем к этой сволочи. Я его уничтожу, мой родной! Никаких обменов! Пусть вернет мои деньги! Переведешь на английский все, что я скажу этому говну, котенок! Их испортили русские, понимаешь? Наплыв скобарей из Союза! Этот горбачевский фестиваль развратил эту страну, мой родной! При англичанах этого не было, да, котенок?
– Не помню, Владислав Игнатьич.
– Я сейчас пообедаю с Людочкой. Потом я посплю. Потом мы возьмем моторикшу и разнесем эту лавку!
– Можно взять велорикшу, это дешевле.
– Если мы втроем сядем, он сдохнет через десять метров, котенок! Только моторикша, мой родной!
Через два часа, еле уместившись в тесной кабинке моторикши, мы отправились в «Яшма плэйс» – крупный торговый центр.
По дороге я прочитал визитку продавца – Радж Сигх. В руке у меня был чек на ювелирный гарнитур. Цена – 3333 рупии. Всю дорогу молчали. Затишье перед бурей. Я все же попросил Владислава Игнатьевича предоставить все дело мне, по возможности не вмешиваться и молчать.
– Договорились?
– Конечно, договорились, мой родной!
Входим в небольшой магазин. Из десятков таких павильонов и состоит «Яшма плэйс». У прилавка стоит маленький человек в чалме. Глаза хитрые, физиономия злая. Да, думаю, этого голыми руками не возьмешь. Владислав Игнатьевич надел очки, заглянул в визитную карточку.
– Мистер Радж Сигх? – начал он с достоинством английского колонизатора, уважающего местное население.
– Ес, сэра, Радж Сигх. Дружба – Горбачёв – перестройка
