Возвращение на Большой Каретный - Анатолий Борисович Утевский
Высоцкий трактует Жеглова и с долей романтики, и с дерзостью бывалого человека, профессионала своего сыскного дела, и ещё — с той теплотой, что вообще присуща этому актёру. Перед нами — бывший фронтовик, а в ещё более отдаленном времени человек, явно знавшийся со шпаной. Чётко и ярко выраженная драматургическая линия позволила найти правильный тон поведения, разговора, общения.
Уж насколько я знал Высоцкого, видел его в кино, на сцене и всегда узнавал, а тут — искренне поверил в существование Жеглова. Да что — я, если уж в это поверил великий мастер перевоплощения — Евгений Евстигнеев!
…С Женей Евстигнеевым мы дружили со времён «Современника», и тёплые отношения нас связывали до последних дней его жизни. Прекрасный рассказчик, он обладал искромётным юмором и потрясающей мимикой. Последние годы он много работал в театре и кино, и наши встречи были нечасты… Но те редкие моменты, когда мы виделись, запомнились надолго. Так, после выхода фильма «Место встречи изменить нельзя» Женя поделился со мной своими впечатлениями об этой картине и совместной работе с Володей Высоцким. Он знал, что мы дружим, и я, в силу своей профессии, мог как никто другой уловить и понять все тонкости сыгранной им роли напарника мошенницы и воровки. Помню, как Женя говорил мне, как неуютно он себя почувствовал во время сцены допроса его героя: «Ты знаешь, когда Жеглов стал меня допрашивать, я по-настоящему испугался — настолько убедителен был Володя в образе оперативника. На какое-то мгновение я даже забыл, что это игровые сцены картины…» А ещё он говорил мне, что ему очень повезло, что ему дали эту роль в одном фильме с Володей Высоцким. Володя тоже говорил мне с гордостью, что ему посчастливилось сыграть в одном фильме с такими выдающимися актёрами, как Евгений Евстигнеев и Армен Джигарханян.
Его Жеглов не только боролся со злом, но и умел переживать, страдать и сострадать. Работник уголовного розыска, как хороший хирург, должен уметь не только блестяще сделать операцию, но и выходить больного. Он должен пережить его боль, страдания и почувствовать силу, позволяющую встать на ноги, конечно, художественное произведение дает повод для вымысла, фантазии, но в основе-то правда, действительность. Её и увидел Высоцкий.
Наверное, объяснить появление такого героя в галерее образов Владимира Высоцкого может лишь он сам:
«Какова роль жизненного опыта в художественном творчестве? Это только база. Человек должен быть наделен фантазией, чтобы творить. Он, конечно, творец и тогда… когда пишет, основываясь только на фактах. Реализм такого рода был и есть. Но я больше за Свифта, за Булгакова, Гоголя. Жизненный опыт?.. Но какой такой уж гигантский жизненный опыт был у двадцатишестилетнего Лермонтова? Главное — своё видение мира. Другой вопрос, можно ли создать произведение искусства, обладая повышенной чувствительностью и восприимчивостью, но не имея жизненного опыта? Можно. Но лучше его иметь… немножко. Потому что под жизненным опытом, наверное, понимается главным образом то, что била она (т. е. жизнь. — А. У) вас молотком по голове. Но если серьёзно, то искусства настоящего без страдания нет. И человек, который не выстрадал, — не обязательно, чтобы его притесняли или стреляли в него, мучили, забирали в заложники родственников и так далее, — такой человек творить не может. Но если он в душе, даже без внешних воздействий, испытал чувство страдания за людей, за близких, вообще за ситуацию — уже многое значит. Это создает жизненный опыт. А страдать могут даже очень молодые люди. И очень сильно»[16].
Володя в разговорах со мной часто вспоминал имя майора Томина из знаменитого сериала «Следствие ведут знатоки» как что-то нарицательное. Как Мегрэ и Шерлок Холмс. Видимо, образ, который создал мой хороший товарищ, артист Леонид Каневский, у него тоже где-то был запечатлен.
«Свой образ Высоцкий сам раскручивал, даже если и «подглядел» что-то у Томина, — рассказывал мне Леонид Каневский. — Мне было легче, потому что я играл героя моего времени, а Володя играл человека другой, послевоенной эпохи, периода большого разгула преступности. Мы же с ним, практически, однолетки. Хотя и были маленькие, нам было тогда по 8–9 лет, но я помню эти послевоенные годы, помню свою уличную команду. Володя, будучи человеком эмоциональным, буквально впитал то время послевоенное, он видел и хулиганов, и бандитов, и это вошло в его существо. Поэтому ненависть Жеглова к подонкам у него не наиграна. Не зря он говорил: «Это смогу сыграть только я». Кроме того, я считаю, что Володя относился к милиции с большим уважением и взаимопониманием — как к людям, проделывающим такую сложную работу буквально и копейки.
На съемках фильма «Место встречи изменить нельзя», 1978. Фото: Б. Кузьминский
Слева направо: Сергей Крылов, Владимир Статкус, Владимир Высоцкий
Владимир Статкус и Владимир Высоцкий
Аркадий Вайнер и Виктор Тихоненко, 1996
Владимир Илларионов и Виктор Лозбяков, 1999
Владимир Высоцкий в поисках образа капитана Жеглова пробовал разные детали. Так, например, Глеб Жеглов первоначально был с усами. Фотопроба для фильма «Место встречи изменить нельзя». 1978
«Место встречи изменить нельзя».
Кадр из фильма. 1978
Владимир Высоцкий на творческом вечере братьев Вайнеров в ЦДЛ. Второй справа — актер Виктор Павлов, 1980
Аркадий Вайнер и Анатолий Утевский, 1994
А. Арканов и В. Высоцкий на творческом вечере Вайнеров, 1980 «Володя пришёл на вечер Вайнеров позже всех, вид у него был утомлённый. На сцену пошли вместе: сначала я держал в руках стихи Володи, и он их считывал и пел. А
