Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

[РГАСПИ]

И.В. Сталин, Г. Трумэн, А.А. Громыко, Д.Ф. Бирнс, В.М. Молотов на Потсдамской конференции. Август 1945

[РГАСПИ]

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль, президент США Г. Трумэн и И.В. Сталин на Потсдамской конференции во дворце Цецилиенхоф. 2 августа 1945

[РГАСПИ]

Была ли холодная война, на которую пришлась немалая часть дипломатической карьеры Громыко, неизбежной? Кто начал холодную войну? Кто произвел первый выстрел? И зачем? Вот вопросы, на которые не так-то легко дать ответ.

Отношение к Советскому Союзу стало меняться в последние недели сорок пятого и первые месяцы сорок шестого года. Громыко сообщал об этом в Москву.

Сталин хотел окружить себя поясом дружественных государств, превратить Восточную Европу в надежный буфер для защиты от нападения. На Западе видели, что Сталин установил прокоммунистические правительства во всех странах, где находилась Красная армия, и что свободными выборами в Восточной Европе и не пахнет.

В Москве, Вашингтоне и Лондоне по-разному понимали, что такое «особые интересы». Сталин считал, что договорились так: он не строит авианосцы и не вторгается в сферы, которые Америка и Англия закрепили за собой, но и Западу незачем влезать в то, что он делает в Восточной Европе.

На Западе плохо понимали, почему так происходит.

Один из иностранных корреспондентов в Москве заметил:

На заседании Потсдамской конференции. 17 июля – 2 августа 1945

[РГАСПИ]

– Нет специалистов по Советскому Союзу, есть только разные степени непонимания.

Холодная война разгорелась в немалой степени из-за того, что Запад и Советский Союз сильно заблуждались относительно намерений друг друга. Каждая из сторон считала, что другая проводит в жизнь тщательно разработанный дьявольский замысел. Декларативные заявления принимались за уже разработанный оперативный план. И тут же предпринимались ответные меры. Чем больше одна сторона верила созданному ею же образу другой стороны, тем сильнее становилась взаимная враждебность.

6 сентября 1945 года двадцатишестилетний лейтенант Игорь Сергеевич Гузенко, шифровальщик советского военного атташе в Канаде, попросил у канадцев политического убежища вместе с беременной женой, маленьким сыном и сотней секретных документов.

Публике о шпионском скандале поведал Дрю Пирсон, обозреватель газеты «Вашингтон пост». Советский шпионаж Дрю Пирсон назвал частью плана Москвы по захвату власти над миром. Он утверждал, что Гузенко назвал имена тысячи семисот советских агентов в Северной Америке.

Цифра – мифическая. Но в реальном списке советских агентов значились видные ученые и правительственные чиновники. Признания Гузенко произвели эффект разорвавшейся бомбы. Премьер-министр Канады отправился обсуждать ситуацию с премьер-министром Англии и президентом Соединенных Штатов.

И.В. Сталин, В.Н. Павлов, Г. Трумэн, А.А. Громыко. Июль 1945

[РГАСПИ]

3 июля 1945 года президент Гарри Трумэн поручил внешнюю политику своему старому знакомому Джеймсу Фрэнсису Бирнсу, в прошлом конгрессмену, сенатору и члену Верховного суда.

Опытные дипломаты его ни в грош не ставили. Его подчиненный Аверелл Гарриман позволил себе высмеять госсекретаря в разговоре с Молотовым.

– Бирнс неопытен в международных делах, – с чувством превосходства заметил Гарриман. – Бирнс привык работать в домашней обстановке. К тому же он судья, то есть человек, привыкший мыслить юридически. Он законник и не всегда понимает, что во внешней политике юридическая норма часто вынуждена уступать политической целесообразности…

Аверелл Гарриман прилетел в Вашингтон. Он объяснил президенту Трумэну, что, с одной стороны, Сталин желает сотрудничества с Соединенными Штатами и Англией, а с другой, хочет установить твердый контроль над соседними странами. Польша теряет не только границы, но и свободу. Американская готовность сотрудничать воспринимается как признак слабости. Поэтому советское руководство не исполняет свои обязательства и не идет на компромиссы.

Гарри Трумэн ответил послу, что «намерен быть с русскими твердым, но справедливым, поскольку они нуждаются в нас больше, чем мы в них». Громыко был уверен: жесткое и самоуверенное поведение Трумэна основано на том, что Соединенные Штаты уже владеют атомной бомбой.

5 января 1946 года Трумэн вызвал госсекретаря Бирнса в Овальный кабинет:

– У меня нет сомнений в том, что Россия намерена вторгнуться в Турцию и захватить черноморские проливы, ведущие в Средиземноморье. Если не противопоставить России железный кулак и твердые слова, возникнет новая война. Они понимают только один язык: «Сколько у вас дивизий?» Я считаю, что мы больше не должны идти на компромиссы. Мы должны отказываться признавать правительства в Румынии и Болгарии, пока они не будут соответствовать нашим требованиям. Мы должны ясно изложить свою позицию по Ирану. Мы должны сохранять полный контроль над Японией и Тихим океаном. Мы должны восстановить Китай и создать там сильное центральное правительство. То же самое должно быть сделано в Корее. После этого мы должны настоять на возвращении наших судов из России и добиться урегулирования вопроса о российских долгах по ленд-лизу. Я устал нянчиться с Советами…

А в Москве 9 февраля 1946 года Сталин выступил перед избирателями на выборах депутатов Верховного Совета СССР. Громыко внимательно читал речь вождя. Сталин сказал, что коммунизм и капитализм несовместимы, поэтому война неминуема. Конфликт с Западом возникнет в пятидесятые годы, когда Америка будет переживать тяжелый экономический кризис.

В Вашингтоне решили, что Сталин «объявил войну Соединенным Штатам».

Несколько американцев, работавших в СССР, женились на советских женщинах. Женам не разрешали уехать с мужьями, что стало дополнительным раздражителем в отношениях между Москвой и Вашингтоном.

15 февраля 1947 года политбюро утвердило проект указа Президиума Верховного Совета СССР «О воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами». Указ был опубликован 18 марта и вызвал в мире возмущение. Элеонора Рузвельт, вдова президента, подняла этот вопрос в комиссии ООН по правам человека, что в Москве восприняли как злобную антисоветскую акцию.

Американцы стали исходить из того, что СССР враждебен к западным демократиям, что мир, похоже, стоит на пороге новой войны, в которой советский социализм будет противостоять слабеющей западной демократии.

В мае 1947 года заместитель государственного секретаря Уилл Клейтон вернулся из Европы:

– Миллионы людей в городах медленно умирают. Без быстрой и значительной помощи со стороны Соединенных Штатов Европу ждет катастрофа.

Тогда и родился «план Маршалла», названный по имени государственного секретаря Джорджа Кэтлетта Маршалла, который покинул военную службу и приступил к исполнению новых обязанностей 21 января 1947 года. Это был личный выбор президента Гарри Трумэна.

Джордж Маршалл помнил, что в войну американские солдаты сражались вместе с русскими. В одном из разговоров с американцами Сталин даже произнес такие слова:

– Я доверяю Джорджу Маршаллу, как самому себе.

После успешной высадки союзных войск в Нормандии в 1944 году Сталин наградил его полководческим орденом Суворова I степени. Награду генералу вручил посол Громыко.

Андрей Андреевич вспоминал:

В указе Президиума Верховного Совета СССР за подписями М.И. Калинина и А.Ф. Горкина говорилось, что это награда за выдающуюся военную деятельность и заслуги в деле руководства американскими вооруженными силами в борьбе