Бездомные девяностые. Разговор с великим бомжом. Подлинная история ЦБФ «Ночлежка», рассказанная ее основателем - Валерий Анатольевич Соколов
Смена, 14.12.1993
ГРАЖДАНИН БЕЗ ПРОПИСКИ – ТОЖЕ ГРАЖДАНИН
Местом паломничества журналистов в воскресенье был закрытый избирательный участок на Пушкинской, 10. Здесь, в помещении столовой для бездомных, должны были голосовать граждане свободной России без определенного места жительства.
Так оно и было, и для известного своей благотворительной деятельностью фонда «Ночлежка» организация процедуры голосования для своих подопечных особой сложности не представляла. Но, несмотря на то что председателем комиссии по выборам был сам руководитель Фонда Валерий Соколов, без трудностей все-таки не обошлось. Рано утром на Пушкинской, 10. Проблемы еще впереди. По неожиданному распоряжению городского Центризбиркома Пушкинская, 10 стала адресом для всех, имеющих прописку за пределами Петербурга. Это люди, командированные в наш город, и просто гости наших земляков, и офицеры Российской армии, прибывшие к нам по делам службы.
В потоке иногородних россиян комиссия, чьи силы на это не были рассчитаны, едва не захлебнулась. Потребовалось огромное напряжение сил от всех добровольных помощников «Ночлежки».
На президентских выборах 1996 года городская избирательная комиссия подошла к вопросу более продуманно – нам был выделен Дом культуры железнодорожников, который находился на Лиговском проспекте, там, где сейчас стоит торговый центр «Галерея», в двух шагах от Московского вокзала. Мы приняли регламент уже с учетом ошибок, которые были в 1993 году, когда к нам направляли любых иногородних жителей с пропиской, из-за чего создавались лишние трудности, ведь они не имели права у нас голосовать. Меня вновь назначили председателем избирательной комиссии. Нам выдали избирательные бюллетени, которые мы судорожно штамповали, а потом гасили – ажиотаж на этих выборах был очень серьезный: все боялись, что коммунисты победят, и выиграет Зюганов. Всюду активно распространялась наклейка «Купи еды в последний раз» с его зловещим портретом, выпущенная поддерживающими Ельцина силами.
Но нам было все равно, кто победит, потому что я совершенно четко понимал, что наша задача – чтобы голоса бездомных были учтены. Но опять произошла глобальнейшая накладка. Опять какие-то злые силы начали работать против нас – всех иногородних с открепительным талоном, которые были транзитом в Петербурге, начали направлять к нам. Получилось еще круче, чем в 1993‑м, потому что рядом Московский вокзал – и всех пассажиров с этого вокзала, которые хотели проголосовать, посылали к нам.
На входе стояла милиция, и я сказал милиционеру не пускать сюда этих людей, потому что они не имеют права даже входить к нам, а отправлять их туда, откуда они пришли. А люди еще советские – они в полной уверенности, что раз их сюда послали, значит, тут их ждут и должны им дать проголосовать. В общем, где-то часам к двум дня накал страстей был серьезный: кто-то поехал жаловаться в городской Избирком и в территориальную комиссию, что мы не даем голосовать.
В итоге приехал представитель Ельцина с двумя телохранителями с пистолетами, который зычно произнес: «Что тут происходит?!». Я сказал убрать вооруженных людей – я же председатель комиссии, главный, все остальные должны исполнять мои распоряжения и подчиняться, а то, что они делают, – нарушение и вмешательство в деятельность избирательной комиссии. Секретарь комиссии Башкиров соглашался со мной, что все правильно – нечего. Даже наблюдатели, которые были предоставлены кандидатами, должны были заявляться до выборов или приносить бумаги в процессе. А тут пришел человек и просто говорит – я представитель Ельцина. А пришел он потому, что все разогнанные нами и жалующиеся пассажиры кричали: «Мы хотим – за демократию! Нам не дают за Ельцина голосовать! Там коммуняки окопались!»
Но у меня был регламент «О порядке проведения голосования» от Горизбиркома – кого я имею право допускать, кого не имею, а там четко, черным по белому записано: «Лица без определенного места жительства, без регистрации, находящиеся на территории Санкт-Петербурга». Больше таких участков не было – это был единственный в стране.
Представителю Ельцина я сказал, что пущу пассажиров, если они привезут отдельный комплект бюллетеней, урну и решение Горизбиркома, что они и сделали, – мы стали допускать для голосования иногородних, но для них была выделена отдельная урна; что важно – мы не смешали голоса, и результат бездомных был чистый, без дополнительных «пассажиров», которые учитывались отдельным протоколом. На том все и закончилось, а Ельцин все равно победил.
Невское время, 05.07.1996
Я – бомж. Я – гражданин. Я голосую
3 июля. Выпуск новостей в 15 часов. ОРТ. Сюжет из Петербурга устами члена городской избирательной комиссии повествует о том, как нестандартно и с пользой для избирателей проходят выборы на избирательном участке № 1844, расположенном по адресу Лиговский пр., 26. Узнаю такие детали: нетрадиционный подход к каждому конкретному избирателю, позволяющий лицам без прописки в Санкт-Петербурге принять участие в голосовании.
На участке работают юристы. В общем, все для блага выборов. И если бы час назад я не вернулась именно с этого избирательного участка, то, вероятно, на этот бравый рапорт корреспондента ОРТ не обратила бы ни малейшего внимания.
Итак, 12 часов дня, избирательный участок для бомжей и лиц, не имеющих петербургской прописки. Смирная длинная очередь в узком коридоре. Затишье перед бурей. Потому что комната для голосования – нескончаемый бой. Бой председателя избирательной комиссии Валерия Соколова с разъяренными гражданами России, лишенными фактически права голоса. Соколов, мягко скажем, неучтив. На вид сущий разночинец: красив, богемен, бородат. По манере общения вылитый жандарм. Кричит, грозит, указывает на дверь, не слушает и не слышит. А слышать есть что.
Капитан II ранга в отставке Геннадий Александрович Агафонов, ветеран подразделения особого риска, два месяца назад уехал из Мурманска в санаторий в Бресте. Естественно, взять открепительный не мог по причине отсутствия избирательной комиссии. Сейчас
